У меня не было сил, и я не хотела делиться теми жалкими крохами, что остались. Я была жадной. – Дорогая… – протянул Барон с осуждением, и я бросилась к нему, путаясь в ногах, впечатленная жуткой мягкостью его голоса. Вцепилась в протянутую руку и замешкалась, не зная, что делать дальше. Все сделали за меня. Мне же оставалось только смирно сидеть на его коленях, ежиться, тихо злиться и мстительно желать Барону, собравшемуся отнять у меня последнее, несварения. Словно почувствовав мой настрой, он не спешил питаться. Задумчиво погладил большим пальцем мою вялую ладошку – я точно слышала легкий, едва слышный, разочарованный вздох. – У тебя и взять-то нечего, – заметил Барон, одним прикосновением оценив мое преступное бессилие. – Простите, – на всякий случай сказала я. Не то чтобы я чувствовала себя виноватой, я же ничего от него не прятала, у меня просто ничего не было. Сокрушительные новости подкосили, выпили меня досуха, оставив внутри лишь пустоту. Барон невесело хмыкнул и зачем-то коснулся губами моего плеча, заставляя напрячься. Слишком мало людям было известно о Высших… а то, что было известно, в большей степени оказалось вымыслом. И кто знает, быть может, не имея возможности полакомиться моей жизненной силой, он решит попробовать мое мясцо?.. – Если завтра вечером ты не сможешь меня накормить, я заберу тебя отсюда, – сообщил он, легко спихнув меня с колен. Я охотно вскочила, давая возможность подняться и Барону. – Не делай глупостей, моя радость. – Не буду! – горячо заверила его и чуть не подавилась воздухом, услышав: – Хорошо. – Он кивнул. – За каждую твою глупость спрашивать я буду с ведьмы. – Но это несправедливо! – Мне не интересна справедливость. – Он чуть склонился ко мне и доверительно понизил голос: – Главное, чтобы ты не попортила свою шкурку. Жизненная сила раненого человека горчит. Потом он выпрямился, едва коснулся губами моей ладони и сухо улыбнулся: – Не прощаюсь. И растаял в воздухе, оставив меня, растерянную и возмущенную, посреди кухни. Он мне угрожал. Самым натуральным образом угрожал… – Да чтоб ты язву заработал, бесеняка! – зло выкрикнула я и тут же, опомнившись, зажала рот ладонью, опасливо озираясь. Незамедлительной кары не последовало, Барон действительно исчез, а не притаился где-нибудь в темном углу, дабы насладиться моей злостью. Глава 6 Об оборвавшихся жизнях Утро мое началось… сложно. Я чувствовала себя больной и разбитой, когда выползала из-под руки мирно сопящей Улисы, чтобы не припоздниться с открытием магазина. Вчера у меня не было сил, и магазин весь день простоял закрытым, сегодня я не могла позволить себе игнорировать свои обязанности. Натыкаясь на мебель и ежась от сырой осенней прохлады, пробравшейся в комнату сквозь щель между оконной рамой и непосредственно оконным стеклом, я вяло собралась, пару раз тихонечко кашлянув. Одевалась, не забывая поглядывать на кровать. Все поголовно ведьмы характер имели вздорный и очень не любили, когда их сон прерывали. И достойно одаривали неудачников, посмевших навлечь их гнев. Мне же, после вчерашней ссоры с Улисой из-за моего нежелания выбираться из города и спасать наши жизни, грозило что-нибудь поистине ужасное. А я совсем не хотела обзаводиться парочкой сглазов или несколько дней кряду страдать от какой-нибудь обидной порчи. Окончательно проснувшись и наскоро позавтракав, я избавилась от неприятных ощущений надвигающейся болезни и побрела вниз, на первый этаж. Желая дождаться пробуждения Улисы, чтобы бросить магазин на нее и отправиться по важным делам. Проснулась ведьма ближе к обеду, сползла по лестнице и тихо сообщила: – У тебя ужасно жесткая кровать. Я пожала плечами, мне нечем было ей помочь. Даже если бы я предложила Улисе вернуться в ее уютный и удобный домик, она бы не согласилась, мы обе это знали. Не потому, что не хотела – хотела, и очень, просто ослушаться Барона решился бы лишь отчаянный дурак или самоубийца, испытывающий какое-то извращенное желание умереть как-нибудь пооригинальнее. – Пообедаем? – спросила я, виртуозно отвлекая ведьму от ее ноющих косточек. Предложение поесть Улису очень обрадовало, предложение поработать немного за меня – нет. – С ума сошла? Барон велел тебе сидеть в магазине, а мне присматривать за тобой. – Вот и присмотришь за магазином… – Нет! – Послушай, я должна убедиться, что с ними все в порядке, понимаешь? Улиса упрямо покачала головой: – Это дело стражи. – Это мое дело! Дама Ариш сейчас совсем одна, ворота заперты, даже если ее муж уже вернулся с заработков, его не пустят. – Ты тоже одна, – жестко припечатала меня ведьма. – Вот и заботься о себе. – Это другое. Я-то должна заботиться только о себе, а у нее дочь… – По-моему, ты готова заботиться о ком угодно, кроме себя, – огрызнулась Улиса. – Эта твоя глупая доброта свела тебя с Бароном. Мало проблем тебе это принесло? Хочешь еще? Хочешь?! Все больше распаляясь, она подскочила – стул ее пошатнулся, но устоял, остатки чая в чашке заволновались, но выплеснуться через край не сумели. Вилка предостерегающе проскрежетала по не так давно опустевшей грязной тарелке. – Успокойся, пожалуйста, – тихо попросила я. – Ее дом находится на соседней улице. Совсем недалеко. А на обратном пути я в пекарню зайду, чего-нибудь вкусного нам к чаю куплю, ладно? Ведьма резко выдохнула, будто ей под дых дали, упала обратно на стул и коротко простонала: – Дура ты, Шелл. Я пожала плечами. Новостью для меня это не было. Дура – и ладно, главное, что совесть меня не грызет. И пусть я иногда жалею, что тогда к Барону со своей помощью сунулась, но жалела бы многим больше, если бы прошла мимо… Улиса была недовольна и провожала меня тяжелым взглядом, сулящим разнообразные страшные, но справедливые наказания. Хотя останавливать больше не пыталась – она высказала свое мнение, сверх того ей нечего было сказать. И магазин я покидала в зловещей тишине, спиной чувствуя неодобрение ведьмы. * * * До домика дамы Ариш я могла бы добраться за три минуты – просто проскользнув на соседнюю улицу сквозь небольшой проход между двумя зданиями невдалеке от моего магазинчика. Но я не искала легких путей, я хотела порадовать Мисси и выбрала долгий путь через кондитерскую на перекрестке. Каждый раз, как у меня возникало желание побаловать себя чем-нибудь сладким, я скромно радовалась, что мой аптечный магазинчик находится в таком удачном месте. Сладким перекресток, рядом с которым я жила, звался не просто так. На нем располагалось две пекарни, кондитерская и кофейня со своими очень вкусными десертами. Перекресток и правда был сладким, полностью оправдывая свое название, а я до сих пор не понимала, как все еще вмещаюсь в свои платья… Ветер набирал силу, нагоняя на город низкие зловещие тучи. Юбка из тяжелой, плотной темно-синей ткани путалась в ногах, каблучки ботинок звонко отбивали ритм моих шагов. В воздухе пахло скорым дождем. Первые капли сорвались с неба раньше, чем я успела взбежать по трем ступенькам и скрыться за дверью уютной кондитерской. Приветливо звякнул колокольчик, сообщая хозяевам о новом клиенте. Не тратя время на топтание у витрин и созерцание прекрасного, я решительно двинулась к продавцу. Почтенный господин Фивт держал эту кондитерскую уже около десяти лет, а последние два года я являлась чуть ли не постоянной их клиенткой, изредка совершая преступные вылазки в стан конкурентов. И вот впервые на моей памяти небольшое светлое и полное вкусных запахов помещение было совершенно безлюдно. Ни души, кроме меня и самого хозяина, выполняющего сегодня роль продавца. – День добрый, – бодро поздоровалась я, невольно заправив выбившуюся из косы прядь за ухо и смущенно пригладив волосы. Из магазина я сбежала как была, в рабочей блузе, старой юбке и теплом вязаном кардигане на два размера больше положенного. И с растрепанной косой. Спешила скрыться раньше, чем Улиса придумает, как меня остановить.