– Что умирают, если их украсть. – Вы меня не крали, и я не умираю. – Мы этого не знаем. – Можем проверить, – нервно хохотнула я. – Нет. – Барон нахмурился, глядя на меня с осуждением. Я потупилась. – И что тогда? – Если завтра ничего не изменится, я верну тебя обратно. Вот уж горожане обрадуются… На счастье ведьмы, Высший ушел довольно быстро, сославшись на неожиданно возникшие дела. Подозреваю, он просто не желал наблюдать за моей болезненной разбитостью. * * * Барона не было весь день, зато его куклы, как утверждала ведьма, с ненужным усердием и дотошностью навещали нас каждый час, в своем жутком молчании ожидая приказов. Улису это очень раздражало. Меня же, укрытую от течения времени и жестокой реальности горячечным сном, ничего не беспокоило. На рассвете второго дня я проснулась от своего собственного надрывного кашля. Уткнувшись носом в подушку, я с пугающей старательностью пыталась выкашлять легкие. – Поживем пока у меня, – сонно пробормотала Улиса, поглаживая меня по спине. Она уже готовилась возвращаться в Атар-эль, желая поскорее выпутаться из устрашающего гостеприимства Высшего. Было немного обидно. Нам удалось побывать в жилище самого Полуночного Барона, но ничего посмотреть мы так и не смогли. – Как думаешь, Барон еще когда-нибудь пригласит нас в гости? – сдавленно спросила я между приступами кашля. – Надеюсь, что нет. Выражение лица Барона, когда он увидел, в какую бледнющую и вечно кашляющую развалину я превратилась за ночь, как бы говорило, что надежды Улисы были услышаны. Едва ли после такого он решится хоть кого-то затащить в гости. – Как ты это делаешь? – хмуро спросил Барон, когда мой приветственный кашель сошел на нет. – Что? – Умираешь. Я поежилась. – Почему сразу умираю-то? Всего лишь болею. И вообще, если бы вы позволили целителю выполнять свою работу… – Если бы позволил? Я приводил его дважды! Его дар силен, я чувствовал это. Не моя вина, что этот болван не умеет им пользоваться. Барон возвышался надо мной, разгневанный и уязвленный, но я не чувствовала страха, не было даже тревоги. Лишь негодование, готовое вырваться наружу. Он ничего не смыслил в человеческой жизни, но упорно пытался контролировать мою… Если бы Улиса не решила сбежать, почувствовав возможную бурю, и не отвлекла меня, я бы непременно высказалась. Но мне посчастливилось заметить краем глаза, как ведьма медленно и осторожно, стараясь не обращать на себя ненужного внимания, выбирается из кресла и крадется к уборной. Барон сделал вид, что действительно ничего не заметил. До ведьмы ему сейчас не было никакого дела, по какой-то неведомой причине он злился на меня. – Я не понимаю. Вы же когда-то, эм… контактировали с людьми, неужели те люди так отличались от нас? Или в те времена не было целителей? – спросила я, сдерживая раздражение. – Были. – С тяжелым вздохом Барон рухнул на кровать рядом со мной, чудом не усевшись мне на ноги. Мой возмущенный взгляд он проигнорировал, но предупредительно дождался, пока пройдет короткий приступ кашля. – Меня никогда не интересовали детали. Человек был ранен, его исцеляли, и он снова мог сидеть в седле – это было главное. Желая заполнить пришедшую вслед за признанием тишину, я пару раз кашлянула, хотя ничуть не чувствовала в том нужды. – Я сделал что-то не так? Я хотела домой и не хотела ничего ему объяснять. Я не боялась расправы, я помнила лица людей, увидевших Барона. Я помнила выражения их лиц, когда он начал ими питаться… – Когда вы вернете нас в Атар-эль? – Скоро, – пообещал Барон. – Нужно дождаться завершения ремонта. – Завершения? – Перед глазами встал вид выломанной двери и щерящейся деревянными обломками стены. – Да там же ремонта где-то на месяц! Если учесть, что половина города больна – на дольше. – Действительно? – странно улыбнулся он. – Где же ты собираешься жить? – У Улисы. Барон медленно покачал головой: – Не думаю, что это хорошая идея. – Почему это? – Я сам ставил защиту на магазин. Теперь ее не сможет взломать ни один неудачник, по ошибке наделенный силой. Отныне твой магазин самое надежное место в городе. – Но вы же оставили все на Санхела. – Да. – Он пожал плечами. – Одумался. – О… – Была ли я поражена? Да я в шоке была. – А можно спросить? – Попробуй, – усмехнулся он. На мгновение затаив дыхание, я сипло втянула носом воздух, героически подавила совершенно неуместный приступ кашля и, ухнув с головой в это, в общем-то, самоубийственное безумство, спросила: – Зачем вы со мной возитесь? В смысле, от меня же одни проблемы. И еда из меня так себе, и вообще… – я закашлялась. Страшно было услышать ответ. Барон вполне мог «прозреть»: осознать, что проблем от меня и правда больше, чем пользы… Пользы, к слову, совсем нет, и куда проще вернуть такую проблемную неприятность в Атар-эль, забыв обо мне как о страшном кошмаре, случившемся в его жизни… это в лучшем для меня случае. В худшем – просто выпить. Как выяснилось, для питания ему даже прикасаться нет нужды. – Дурной пример. – Что? – Видишь ли, сейчас в наших кругах в моде, хм… благотворительность. Хейзары заводят себе человечек. Заботятся о них, помогают. Шэйн тоже заболел этой глупостью. Насколько мне известно, даже кто-то из Светлой Империи выказал свою заинтересованность. – И вы решили попробовать? – недоверчиво спросила я. – Не было такого желания, – спешно ответил он. – Но ты забавная и в некотором роде вкусная. – В некотором роде? – Ведьмовство твоей бабки попортило твою кровь. Порой ты горчишь без видимых причин. Такое вот искреннее, совершенно шокирующее, возмутительное признание. – Вы говорили, я вкусная. – Да, стараюсь быть джентльменом. У меня просто не было слов. Хотя нет, были: – Тогда почему вы мной, такой невкусной, питались каждый день? Неужели не нашлось кандидатур получше? – Дорогая, мне кажется или ты обиделась? – Барон прищурился. – Не стоит так переживать. Как правило, ты была весьма приятна на вкус. – Но теперь-то вам придется найти кого-нибудь другого. – Я почти сочувствовала той несчастной, что встретится Барону на пути. – С чего бы? – Я еще не скоро смогу восстановиться… и стать весьма приятной на вкус. Очень старалась говорить спокойно, но последние слова просто сочились ядом. Не заметить этого он не мог. И, конечно же, остался доволен моей реакцией.