– Ах это! Не переживай. Я не нуждаюсь в ежедневном питании. Раз уж я с тобой откровенен, хочу признаться, что в еженедельном питании тоже не было особой нужды. – Он бережно разгладил складку на покрывале и ободряюще похлопал по моей вялой ладони, лежавшей рядом. – Жизненной силы, что я собрал в ночь твоего бездарного сожжения, должно хватить на несколько лет. Я потрясенно прошептала: – Вы приходили каждый вечер. – Не мог отказать себе в удовольствии. Меня никто еще не встречал так радушно. Радушно… я же ему сковородой грозила. Наш откровенный разговор прервало появление незваного гостя. Он порывисто шагнул сквозь черную завесу, и клочья тьмы потянулись за ним, оглаживая стальные нашивки на кожаной куртке и путаясь в светлых волосах. – Мастер! – рявкнул он, вытянувшись посреди комнаты. – А это еще кто? – потрясенно прошептала я. – А… – Барон неопределенно повел плечами. – Моя ошибка. – Что? – Напомни, как вы себя зовете? – спросил он у незнакомца. – Рассветные охотники, мастер. – Слышала? – спросил Барон, с непередаваемым выражением лица глядя на прибывшего. – Это не объяснение. Высший нахмурился, одарил меня предостерегающим взглядом, призванным, видимо, притушить мое любопытство. Я его… не заметила. – Все готово? – спросил Барон тоном, полностью исключающим отрицательный ответ. – Да, – бодро отозвался охотник. – Последний рабочий покинул дом несколько минут назад. – Свободен. Ничего больше не говоря, охотник отвесил почтительный полупоклон и стремительно покинул комнату. – Он знает, где вы живете, – отметила я очевидное, когда рябь на хищной темной завесе разгладилась после поспешного отбытия незнакомца. – Да. – Барон… – Я думал, у меня получится, – невпопад признался он. – В конце концов, в самом начале эксперимент Рассах казался удачным. У нее выходили вполне славные детки, один интереснее другого. Я решил взять за основу ее метод, дробил свою силу и питал ею человеческих детенышей. Мне казалось, все складывается как нельзя лучше… Но потом Рассах заточили в камне ее же творения, и я понял, что все мы… Он замялся, желая подобрать слово, щадящее его самолюбие. – Облажались, – безжалостно подсказала я. Барон невесело хохотнул: – Но, знаешь, кое в чем я все же превзошел Рассах. Мои экземпляры способны размножаться. – Они у вас на посылках? – Последнюю новость я решила пропустить мимо ушей. Совсем не хотелось обсуждать сомнительные достоинства неизвестного мне вида. – Вероятно, можно назвать это так, – задумчиво кивнул он. – Отбывают провинность. – Провинность? – Да, видишь ли, пару… десятков лет назад один из охотников имел глупость выкрасть собственность Мглистого хейзара. Пришлось вмешаться. Измененные многое взяли от велари, но кое-что им все же досталось от Рассах, у меня были все причины опасаться, что обокраденный будет достаточно зол и за проступок одного покарает весь род. Высший покачал головой, на губах его играла слабая, едва видная улыбка, когда он признался: – Ошибся. Раяр не предпринял ни одной попытки найти похитителя. – Ему так не нужна была его собственность? – не поняла я. – О нет, ее он вернул довольно быстро. Этим и ограничился. – Ага… А вы решили перестраховаться и наказать всех без разбору, чтобы этого не сделал кто-нибудь другой? – Можно и так сказать. Мы немного помолчали. – Как я поняла, пора возвращаться? – Пора, – эхом отозвался Барон. * * * – Просто поверить не могу, – пробормотала я, опираясь на руку Барона, полная удивления, недоверия и даже восхищения. Магазин сиял как новый. Окна стали больше, на смену старой лестнице из крошащегося камня пришел несокрушимый гранит, появились даже премиленькие витые перила. И дверь выглядела добротной и дорогой. Это все еще был мой магазин, я видела круглое окошко на втором этаже, видела покатую крышу с хорошо знакомой черепицей. Ее я меняла в прошлом году, нервов потратила больше, чем денег, а потому запомнила на всю жизнь. Это совершенно точно был мой магазин, но какой-то неуловимо незнакомый. – Не кажется ли тебе, что пора зайти внутрь? – спросил Барон. – Уверен, твой наряд не предназначен для подобных температур. – Совсем не предназначен, – согласилась я. Кроме сорочки и наброшенного на плечи покрывала, на мне ничего не было. Тонкие домашние туфли охотно пропускали недружелюбный холод мостовой. Как ни странно, совсем уж холодно мне не было, напротив, я чувствовала странный жар, разливающийся по телу. Кашель становился все слабее и настигал меня реже, на смену ему неторопливо, со всей своей изматывающей основательностью приходили ломота в костях и температура. Я уже не понимала, что со мной происходит, на простуду это не походило, на хоть какую-то известную мне болезнь тоже – слишком быстрая смена симптомов, слишком много всего. Слишком… странно. Но амулет был цел. Внутри магазин тоже преобразился. Витрины стали шире, прилавок прочнее и тяжелее даже на вид, а шкафы по обеим сторонам от двери имели поистине исполинские размеры. – Ты ж смотри, даже полы перестелили, – с одобрением отметила Улиса. Жилой этаж также претерпел некоторые изменения. Первое, что было отмечено лично мной и встречено радостной улыбкой, – кран в ванной больше не протекал. – И это все за три дня… – пробормотала я восхищенно, крутя вентили. Ходить было сложно, ноги то и дело норовили предательски ослабнуть и уронить меня на пол. Пока я справлялась. Сама добрела до нового стола, на котором была небрежно свалена моя посуда, и бережно, с любовью, погладила по дну сковороду, венчавшую шаткую конструкцию из кастрюль и тарелок. – И ни одного потраченного эсса, а? – весело откликнулась Улиса, проверяя свертки с чайными сборами. Раны ее не мучили, да и воспоминания о случившемся не мешали спать по ночам – крепкая ведьминская психика берегла ее нервы. Как ни странно, меня воспоминания о неудачном сожжении также почти не тревожили. Хуже было, когда я нашла семью Ариш… Свои неприятности переживались легко, не оставляя в памяти шрамов. И именно поэтому я улыбнулась в ответ. Слегка попорченная шкура и пара убитых нервов – не такая уж и большая плата за обновленный дом. – Но надо будет прожечь углы, мало ли с какими мыслями и злыми пожеланиями они здесь работали. Выкурим всю заразу. – Улиса выбрала сбор и помахала им в воздухе. – Чаю? Глава 11 О страшной правде В своем собственном доме я чувствовала себя чужой. Неприятное ощущение мучило меня весь день, но только вечером, не найдя щетку для мытья посуды на ее законном месте, я поняла, что не так: все лежало не на своих местах.