– А давайте! – согласилась я, едва добрела на дрожащих ногах до стола и обессиленно рухнула на стул напротив Высшего. Барон щедро пододвинул мне свою кружку. Обычную, жестяную, какие можно было встретить, пожалуй, только в общественных столовых или вот в столовой городской стражи. – Э… – Второй нет, и я не знаю, где они здесь хранятся, а повара ты… спасла. Я не спешила притрагиваться к кружке. – Зачем вы над ними издеваетесь? – Издеваюсь? Я возрождаю их боевой дух! – Запугивая и унижая? Барон прищурился. – Дорогая, сколько раз твоя неразумная доброта втягивала тебя в неприятности? Не пора ли уже понять, что беспокойство о других не окупается? Я уныло молчала, согласная признать его жестокую правоту, но не принять ее. Что бы Барон ни говорил, но именно моя неразумность свела меня с ним, а значит, спасла мою жизнь. Не единожды. – Стража должна искать проклятого, а вы, вместо того чтобы помогать, как обещали, только мешаете. – Голос мой почему-то звучал настолько жалобно, что трусливый упрек больше походил на банальное нытье. – Должны искать, – согласился он. – Некоторые даже ищут. С похвальной самоотверженностью, должен сказать. Но есть и те, кто не верит в проклятие. Некоторые стражники излишне преданы Многоликому и слепо верят жрецам… О Эллари, дорогая, неужели недавние происшествия ничему тебя не научили? Форма стражника не делает надевшего ее лучше. Трусы так и останутся трусами, сколько бы мечей ни красовалось на их нашивках. С фанатиками дела обстоят хуже. – Вы это о чем? – Знала ли ты, что некоторые стражники, так трогательно защищаемые тобой, планировали нападение? – Барон подался ближе, в глазах его искрилось злое веселье. – Угадаешь на кого? Излишне выразительный взгляд не оставлял места сомнениям. – Но это же безумие! – Я передернула плечами, не без иронии заметив: – Все же знают, кто нас защищает. – О, поверь, знают. И тем не менее этой ночью планировалось нападение на магазин. – Планировалось? Уже нет? – Скажем так, сейчас у них нет сил на глупости, – с непроницаемым лицом отозвался Барон. Капрал совершенно точно не говорил ничего про убитых стражников, и это не могло не настораживать. Он не был в ужасе, просто очень напуган, будто бы никого еще Барон не убил… – Что вы сделали? – Всего лишь поговорил. Вероятно, если кто-нибудь сообразит спуститься к камерам, эти недоумки даже выживут, – подтвердил мои самые страшные опасения Барон. Я закрыла лицо руками, досчитала до десяти, длинно выдохнула и почти спокойно сказала: – Так нельзя. Нельзя убивать людей просто потому, что они напуганы и творят глупости. Высший закатил глаза, но, в отличие от меня, времени на успокоение себе не оставил. И раздражение его чувствовалось в каждом слове. – Их безмозглая трусость чуть тебя не убила. И тебя, и ведьму. Может, достаточно уже быть ко всем доброй? – В завершение он заметил: – К тому же я их не убил, всего лишь выпил. Они еще живы. – Я не добрая, – возмутилась вяло, – я позволила вам убить мясника. Ни слова не сказала даже. – Кого? – не понял Барон. – Того мужчину. Бэрта. – А… Он жив, – успокоил мою совесть Высший. – Как? – Получил отсрочку на полгода. До празднования Рубежа. Я заберу его жизнь в ваш самый большой праздник. Я решительно не понимала, что он задумал. – Зачем? – Ведьма пожелала, чтобы он жил в страхе, и я не нашел причин ей в этом отказать. Хотя, полагаю, выпить его мне не суждено, покончит с жизнью он намного раньше назначенного срока. Слабоват. – Вы… вы… вы… Я не знала, что сказать. Слов не было. Барон и Улиса нашли друг друга… – Барон! Рев командора сотряс стены, дверь с грохотом распахнулась, и в столовую ворвался Бэйс. Бледный, с горящим взглядом и всклокоченными волосами, вид он имел немного сумасшедший, крайне взбешенный и безнадежно воинственный. По ручке двери из-под его ладони поползла изморозь, в помещении резко похолодало. Поежившись, я выдохнула облачко пара. – Уже нашли тела? Приятно удивлен, – восхитился Барон, поднимаясь. – Кто-нибудь выжил? Еще совсем недавно горячий чай в кружке покрылся тонкой корочкой льда. Обходя стол и на ходу снимая камзол, Высший сообщил: – Они заслужили свое наказание, но, если вам станет легче, я могу извиниться и пообещать, что в будущем постараюсь так не делать. Еще немного – и прямо в столовой пойдет снег, поняла я, даже с такого расстояния заметив, как угрожающе выцвели глаза командора. Барон совсем с ума сошел, выводить из себя стихийного мага такой силы! Это только он тут чуть ли не всесильный и совсем бессмертный, а я очень даже легко убиваемая… На плечи упал камзол. – Не мерзни, – обронил Барон в ответ на мой удивленный взгляд. – Вы… – Командор шагнул в помещение. Мне на нос спланировала хрупкая снежинка. – Предотвратил преступный сговор с целью убийства, – не моргнув и глазом ответил Высший. – Они едва живы! – рявкнул Бэйс. Вероятно, он забылся и просто не понимал, с кем разговаривает и на кого осмелился орать. Хотя вполне возможно, ему было все равно. Бэйс был хорошим командором, он ценил своих людей. Он заботился о страже как мог. – О, так, значит, все же выжили, – пробормотал Барон. – Командор! – громко позвала я, нервно ерзая на стуле. – А правда ли, что достаточно сильный стихийник, пришедший в ярость, способен устроить метель в доме? – Что?! – рявкнул Бэйс, готовый сорваться и на меня. Я не испугалась, даже не вздрогнула почти, просто затараторила: – Метель устроить в замкнутом пространстве. Вот как пиромаги дома поджигают, так и остальные. Ну, там, шторм, землетрясение, метель. Или прямо ураган? Мне просто интересно, если вы сейчас совсем взбеситесь, выживу ли я? И устоит ли вообще управление? И выделит ли градоправитель деньги на восстановление здания? А еще… – Шелла, ты понимаешь, что произошло? – хрипло спросил он. Не успокоился, но хотя бы глазами страшно сверкать перестал, как отметила очень наблюдательная я. – Понимаю. Произошла трагическая случайность. Обед Барона, по стечению обстоятельств, оказался вашими подчиненными. Но он попытается искупить свою вину, помогая в поиске проклятого. Бэйс хмурился и с трудом сдерживался, чтобы опять не заорать. Барон слушал меня со снисходительной полуулыбкой. Вплоть до следующих моих слов. Потом и командор, и Высший стали удивительно похожи. Просто поразительно, как роднит жутковатых мужчин удивленное выражение лица. – А я за этим прослежу. – Что?! – Что?! – А что? – Будь я немного безумнее, непременно умилилась бы их столь трогательному единодушному негодованию. – Все равно же умирать. Слова дались легко, я и не ожидала, что так получится. Мне даже плакать не захотелось. – Ты не будешь в этом участвовать! Я запрещаю! Барон был восхитительно эмоционален, Бэйс, напротив, притих и задумался, вроде бы даже успокоился. – Кто-то же должен будет напоминать вам, что нельзя есть людей, которые вам не нравятся. В противном случае управление рискует очень скоро опустеть… – У меня прекрасная память! – вызверился Высший.