– Почему? – В отличие от меня, Санхел на тело смотрел равнодушно. – Кто бы ни активировал проклятие, останавливаться на этом он не планирует. Проклятого сейчас изменяют. Усовершенствуют. – Это возможно? – недоверчиво спросила я. Мне было мало что известно о проклятиях, но я была уверена, что если кто-то и может их менять, так это только ведьмы. А из ведьм в городе осталась одна Улиса, и это точно не могла быть она… – Еще вчера я бы сказал, что нет. – Слушайте. – Идра опасливо глянула на двустворчатую стальную дверь с массивным запором, ведущую прочь из холодной, и понизила голос. – Командор мне, конечно, запрещает, но, думаю, вы бы могли его убедить… Я в состоянии взять под контроль кого-нибудь из умертвий. Существуют неплохие шансы, что он сумеет отвести нас к своему хозяину. Барон покачал головой. – Ничего не выйдет. У умертвий нет хозяина. Тот, кто обрек на смерть этих людей, не связал их своей волей. – Это невозможно. Умертвие всегда связано с некромантом, поднявшим его, – недоверчиво сказала Идра. – Умерших поднимает проклятие, – напомнил Барон. Растрепанная, с длинным носом и нервной порывистостью птичьих движений, Идра походила на обиженную ворону. – И что же это значит? – хмуро спросила она. – У нас большие проблемы, – ответила я за Барона. И закашлялась. Это было странное чувство. Я не ощущала себя больной большую часть времени, но если уж недомогание напоминало о себе, то делало это с ненужной самоотдачей и в самый неподходящий момент. Например, в морге, на глазах у одного стражника и одной некромантки… От немедленной изоляции меня спасло лишь присутствие Барона, его предостерегающий взгляд и переполненность всех зданий, отведенных для размещения проклятых и предположительно проклятых людей. И Санхелу, и Идре пришлось сделать вид, что они ничего не видели. Но долгим наше пребывание в управлении после этого назвать было трудно. Капитан как можно быстрее, едва удерживаясь в рамках вежливости, выпроводил нас из морга. Уже на первом этаже, провожая к выходу, он спросил: – Вы уверены, что первого проклятого удерживают? Возможно ли, что он находится среди остальных умертвий? Барон повел плечом. – Пару часов назад я бы сказал, что это возможно. Я не знаю случая, при котором источник проклятия не находился бы под защитой. С другой стороны, никогда еще ни один город не попадал в такую ситуацию… да, это могло бы быть правдой. В любых других обстоятельствах, но все мы видели, что случилось с кровью. Над проклятым экспериментируют. Он, несомненно, заперт. – Покосившись на капитана, Барон с подозрением спросил: – Что заставило тебя задуматься об этом? – Мы проверили весь город, осталось несколько улиц, – мрачно ответил Санхел. – Хм-м-м… – И аристократов? – спросила я с подозрением. – Изумрудный бульвар и Быстроводную набережную вы тоже проверили? Капитан глянул на меня как на сумасшедшую и сухо произнес: – Мы не имеем права вторгаться в дома дворян без их на то разрешения. – И никто не разрешил? – Трое позволили, – кисло ответил Санхел. – Что ж, придется мне нанести им визиты, – расплылся в недоброй улыбке Барон, глядя на входную дверь и совершенно не замечая спешно бледнеющего стражника на посту. – В Атар-эль живут наследники четырнадцати древних семейств, – сообщила я. – У меня полно свободного времени. Глава 13 О незваных гостях и ненужных жертвах Я не знала, как именно Санхелу удалось уговорить командора смирить свой гнев и допустить до настоящего расследования Барона и его скромный довесок в моем лице. Вероятно, помогло сообщение о стабильном состоянии выпитых стражников, озвученная причина, по которой их, собственно, и пили, ну и донесение о злостном преобразовании проклятия в нечто иное. Нечто такое, названия чему не могла придумать даже Идра. Подозреваю, Бэйсу не понравилось известие о том, что его капитан, получивший четкие инструкции, ослушался их и выдал Высшему всю информацию, касающуюся расследования, но приказ свой он отозвал. Барон был официально принят в ряды добровольцев и даже получил почетное звание младшего констебля, о чем по секрету мне сообщил Санхел. Ни он, ни тем более я не решились рассказать об этом самому Барону… Нет дураков так рисковать жизнью. Барон и так был недоволен нашей случайной встречей на ступенях управления и моим непозволительным упрямством. Я не хотела подчиняться, не хотела отправляться домой и оставлять все на него. Я умирала, это было ясно, казалось, уже всем, но лишь сегодня за завтраком я окончательно все осознала. Странное это ощущение, когда сердце на несколько мгновений останавливается, а ты продолжаешь жить, чувствовать и понимать. Утром я испугалась и серьезно напугала Улису, когда ни с того ни с сего перестала дышать, вскочила с безумным видом, хватаясь за сердце, свалилась на пол и судорожно задергалась. Это длилось всего несколько мгновений, растянувшихся для меня в бесконечность, где я чувствовала, как не бьется мое сердце… После этого хмурый Высший совсем не пугал меня. Весь мой страх сконцентрировался в ожидании следующего вздоха и удара сердца, который, как я уже успела узнать, мог не наступить. – Девушке в твоем положении здесь не место, – уверенно сказал Барон, загородив мне вход в управление. – Сегодня утром я уже разок умерла. – Видит Эллари, я не хотела ему говорить, чтобы не отвлекать от главного, но он сам меня вынудил. Я вытащила подвеску из-за ворота платья нежного розового цвета, хоть как-то скрадывающего мою нездоровую бледность. Тени под глазами не смогли скрыть даже ведьмины компрессы. – Мне не понравилось. Барон молча осмотрел амулет, попробовал пальцем острый скол, образовавшийся сегодня, и странно посмотрел на меня. – У нас мало времени. – У нас? – переспросила я. – Может, вы хотели сказать, что мало времени у меня? Он покачал головой, но дорогу мне уступил. Не стоило тратить драгоценные минуты на глупые выяснения отношений. Испытывая робкое облегчение, я поспешила за Бароном на второй этаж, в кабинет Санхела, почти не замечая, как разбегаются стражники при виде мрачного Высшего. Капитан видеть нас был не рад, но как мог попытался скрыть свое разочарование. – Шелла, с вами все в порядке? – поднимаясь из-за стола, спросил он озабоченно, впечатленный моим видом. – Может, позвать целителя? – Не стоит. Живая – и ладно, – беспечно отозвалась я. Бравада моя вызвала осуждающее покачивание головой со стороны Барона и смятенное покашливание капитана. – Быть может, вам не стоит присутствовать? – спросил он. – Вероятно, вам нужен покой. – Улиса ушла домой, проверить, в порядке ли ее собственность. В магазине никого нет, и даже тарелочка с едой для Бозильды до сих пор не тронута. И я не хочу сидеть в одиночестве и жалеть себя. – И что же ты собираешься делать? – снисходительно спросил Барон. – Исполнять обязанности вашего здравого смысла, – твердо сказала я, – совести и человеколюбия. Он критически осмотрел меня и усмехнулся: – Когда в следующий раз Шэйн разозлится из-за того, что я охочусь в его лесах, и обвинит в отсутствии совести, обязательно покажу ему тебя. Слова Барона могли бы походить на угрозу, не рождай в моей душе это его уверенное «в следующий раз» надежду на то, что этот самый следующий раз действительно будет. Что я выживу. – Я соберу отряд, – сказал Санхел. Он хотел действовать по инструкции и закону. Барон же желал поскорее со всем разобраться, чтобы не видеть больше моего бледного, осунувшегося лица. Я просто мечтала лечь и немного полежать – дорога до управления меня вымотала. Привалившись к двери, я закрыла глаза, пережидая приступ слабости, едва прислушиваясь к вялому спору. – Зачем тебе люди, капитан? – пренебрежительно морщился Барон. – Я сделаю все сам. Санхел не стал разоряться на бессмысленные объяснения, которые Высшему все равно неинтересны. В конце концов, какое дело до правил существу, живущему вне общества и законов?