Капитан молча и упрямо поступил по-своему. На то, как Санхел негромко и спокойно велел застывшему от ужаса секретарю собрать отряд, Барон смотрел со странным выражением лица. С одной стороны, ему очень хотелось просто лишить капитана жизни. С другой – здесь находилась я. И бессмысленные убийства я очень не одобряла. – Начнем с набережной? – спросила деловито, благоразумно решив сделать вид, что ничего не произошло. – Давайте? Особняки аристократов, расположенные вдоль Быстроводной, всегда казались мне зловещими и странными – очень удобными для всяких злодеяний. Мое предложение не встретило никаких возражений, и через четверть часа мы уже стояли на крыльце управления, перед стражниками, побледневшими от осознания обрушившейся на их головы беды. Они видели Барона и благодаря сухим объяснениям капитана знали, что встреча эта не случайная и не скоротечная. Что придется им сегодня работать с чудищем, которым их еще в детстве пугали матушки… На лицах стражников застыло озабоченное выражение, разбавленное смесью разумного страха и сумасшедшего любопытства. – В путь? – бодро спросила я у хмурого Санхела. Осмотрев свой отряд (четырех констеблей и одного капрала), он остался чем-то недоволен. – Что-то не так? – Молодняк, – односложно ответил капитан. В то время как меня наскоро отпаивали горячим сладким чаем, стараясь вернуть если и не жизненную силу, то хотя бы ее призрачное подобие, секретарь собрал для Санхела отряд из новичков. Решил, наверное, что необученных мальчишек, на которых не успели еще затратить никаких ресурсов, будет не так жалко… в случае чего. Повозка нам не полагалась. Набережная от управления находилась совсем недалеко, секретарь, видимо, был уверен, что пять минут ходьбы никого из нас не убьют… Не знал он о моей проблеме. – Не будем терять время. – Барон первым спустился с крыльца, и стражники отпрянули. Я решительно поспешила следом, велев себе на время забыть о проклятии. Жалеть меня здесь все равно было некому. Санхел неохотно спустился за мной, и подчиненные его опасливо сгрудились за капитанской спиной. * * * Этот день можно было считать черным днем местной аристократии. Еще никогда прежде с ними не обращались так грубо и неуважительно и не угрожали так проникновенно. Первой жертвой Барона стал лорд Уолшер. Его дом был крайним в ряду таких же однотипно-роскошных и мрачных особняков, тянувшихся вдоль недлинной набережной. Место это, необычайно прекрасное на закате, когда вода буквально горела, зажженная лучами заходящего солнца, обычным пасмурным утром казалось серым и малопривлекательным. Барон не стучал, не ждал, пока неторопливый и надменный дворецкий откроет дверь и смерит его уничижительным взглядом (потом, конечно, он поймет, кто перед ним стоит, и непременно рухнет в обморок), не просил разрешения войти и осмотреть дом. И не ушел ни с чем, получив отказ. Казалось, Барон не заметил, как хрустнул замок от небрежного рывка, а кованая калитка широко распахнулась, открывая нам путь к большому двухэтажному дому. – Это незаконно, – слабым голосом заметил капрал – молодой парнишка, имени которого я не знала. Санхел не счел нужным представлять нам своих людей. – Думаете, кто-то рискнет подать жалобу? – спросила я. Капрал посмотрел на Барона, по-хозяйски шагавшего по дорожке к дому, и безнадежно прикрыл глаза. – Бэйс будет в ярости, – сказал капитан. – Если узнает. – Вдохнув полной грудью свежий воздух, я решительно ступила на территорию семьи Уолшер. – Наверное, закону сегодня будет лучше взять выходной. Санхел посмотрел на растерянных стражников, сокрушенно качнул головой, кажется, даже мысленно расчленил секретаря, посмевшего таким возмутительным образом осложнить ему жизнь, и велел: – Ничего не запоминайте, ничему не учитесь и… помните, что все это противозаконно. – И делать так нельзя, – бодро добавила я, – если, конечно, вы не большой, страшный и могущественный сын катастрофы. Добротная дорогая дверь, до предела напитанная защитной магией, слетела с петель, косяк треснул и покрылся тонкой корочкой льда; Высший раздраженно отмахнулся от осколков заклинания и шагнул внутрь – в глубине дома, казалось, в самом его сердце, зарождался, креп и рос глухой зловещий вой. Защита оповещала хозяев дома о том, что в их владения проник посторонний. Лично я на месте лорда ни за что не сунулась бы проверять, кто сумел взломать такую крепкую защиту, я бы спряталась в каком-нибудь подвале, пережидая страшный момент… Лорду Уолшеру, как и большинству аристократов, уверенных в своей исключительности и всевластности, здравый смысл и чувство самосохранения были чужды. – Что здесь происходит?! – прогрохотал он, быстро спускаясь по лестнице с мечом наперевес, на ходу пару раз чиркнув острием по шелковым обоям. Вой набирал силу. Барон огляделся, кажется, даже принюхался: мне, замершей на пороге за спиной Санхела, было слишком плохо видно, что происходит у лестницы. – Мне тоже хотелось бы знать, что здесь происходит, – дружелюбно отозвался Высший. – Из подвала этого дома нестерпимо разит смертью. – Что? – Лорд застыл на предпоследней ступени, отупело уставившись на Барона. До него доходило долго, но уж когда дошло… Меч выпал из ослабевшей руки и со звоном скатился по ступеням, а сам Уолшер медленно осел на лестницу. Взгляд мужчины был беззащитен и полон немого ужаса, обвислые щеки покрылись красными пятнами, губы задрожали. – Так что, я могу осмотреть подвал? – любезно спросил Барон. Ответом ему было бессвязное блеяние и остекленевшие глаза лорда. – Премного благодарен. Капитан, за мной. Вам дали разрешение на осмотр… так? Уолшер уже весь покрылся красными пятнами, засипел, но быстро-быстро закивал. Барон уверенно направился к неприметной двери в конце недлинного коридорчика, толкнул ее, спустился, потом поднялся, чтобы с ворчанием помочь мне преодолеть неосвещенную лестницу, и встал перед наскоро сделанной клеткой. Его сюда вела сама смерть: в клетке, навалившись при нашем появлении на толстые прутья, сидела совершенно мертвая женщина. – Леди Уолшер, – потрясенно выдохнул Санхел, спустившийся следом за нами. Людей своих он оставил наверху, приказав им присмотреть за лордом и успокоить прислугу, опасливо пришедшую разузнать, что же случилось. Вой растревоженной защиты оборвался резко. В подвале наступила неестественная, звенящая, но короткая тишина. – Она… – Проклята, – закончил за капитана Барон. – Да. – Так, значит, мы нашли ее? Первую проклятую? – В сыром полумраке, при скудном свете одного старого светильника, я не чувствовала облегчения. – Так просто? – Нет. Она умерла не так давно, несколько дней назад, – покачал головой Барон. Леди захрипела, крепче прижавшись лицом к прутьям; ослепленные смертельной пеленой, ее глаза бессмысленно смотрели в пустоту между мной и капитаном. – Лорд должен был сообщить нам о болезни своей жены, – хрипло проговорил Санхел. Он злился, он был почти в ярости. – Сразу же, как она заболела. – Считаете, кто-то в здравом уме действительно стал бы доносить на родных из-за какой-то простуды? – проворчала я. – Вы же хотели все держать в тайне? Вот вам, пожалуйста. – Не думаю, что это было сделано с благими намерениями, – сказал Барон. – Обрати внимание, обращение этой милой леди также замолчали. – Им было проще посадить ее в клетку, чем признаться, что в их дом пришла беда. – Санхел потемнел лицом. – Прошу меня простить. Он покинул нас, я слышала, как капитан быстро поднялся и с ходу начал раздавать приказы. Отправил одного констебля в управление, сообщить о страшной находке. Лорд попытался протестовать, но несколько фраз из уст капитана, которые мне, как воспитанной девушке, не стоило бы слышать, заставили Уолшера замолчать. Кто-то из слуг спохватился, заголосил, подвывая не хуже защиты, пытаясь убедить капитана, что не из корысти и не по злому умыслу никто из них не стал сообщать в управление о случившемся. Даже здесь было слышно, как фальшивы эти заверения. – Бэйс будет в ярости, – злорадно отметила я. – Ему бы стоило, – рассеянно отозвался Барон и совсем неожиданно спросил: – Как ты себя чувствуешь? Я пожала плечами. – Лучше, чем она. Кости ломило с самого утра, слабость, не покидавшая ни на минуту, и тупая, едва заметная, но изматывающая боль в пояснице обещали к вечеру превратить меня в мешок страданий, жалоб и безобразного нытья. Но я хотя бы была жива… Когда мы покидали особняк, капрал, оставленный дожидаться подмоги из управления, потерянно смотрел нам вслед. В его короткой жизни не случалось еще потрясений страшнее сегодняшнего. Этот день, начиная от встречи с Бароном и заканчивая обвинениями, выдвинутыми настоящему дворянину, был неправильным. То, что происходило, не должно было происходить… по крайней мере, не должно было происходить с капралом. Он верил, что это несправедливо. Вера горела в его глазах. * * * Следующие два дома Барон проигнорировал. Просто прошел мимо первого, не глянув даже на высокие кованые ворота. И лишь на мгновение остановился у второго, прислушиваясь к себе.