– Пойдем. И мне: – Сидеть. Под его взглядом я медленно опустилась на ступени, но долго так не просидела. Стоило только капитану увести за собой в темный коридор Барона, как я тут же оказалась на ногах. От резкого движения закружилась голова, но это были такие мелочи по сравнению с тревогой, что зародил в моей душе дикий взгляд Санхела. В этом доме случилось что-то недоброе и страшное, и я должна была узнать что… зачем-то мне это было нужно. Вероятно, не хватало острых ощущений, недоставало кошмаров, от которых можно проснуться посреди ночи в холодном поту. Зато теперь их стало с избытком. – О Эллари, – прошептала я, прикрыв нос рукавом платья, хотя сильного запаха в помещении не ощущалось благодаря небольшим оконцам, стекла которых выбили уже давно. Но дышать этой застарелой смертью не было никаких сил. – Они… Замерев на середине лестницы, остановившись на полпути вниз, в подвал, я хорошо могла различить не только спины мужчин, застывших у первой ступени, но и тела, разбросанные по каменному полу среди осколков кухонной утвари, хранившейся здесь раньше. – Я велел тебе сидеть, – сухо заметил Барон. Он не повернулся ко мне, занятый более серьезным делом – осмотром места казни. – Простите. – Здесь вся домашняя прислуга. – Капитан кивнул на тело женщины в дорогом наряде. – И леди Аннет. Барон склонился над одним из трупов, лежащим на боку, толчком опрокинул его на спину. Я с трудом сумела подавить рвотный позыв. Это был дворецкий. Худой, старый, в дорогом костюме темно-серых тонов… а на белой его рубашке, прямо у сердца, цвел потемневший от времени, заскорузлый и страшный кровавый цветок. – Это не проклятие, – сказал капитан. – Вижу, – хмуро отозвался Барон. Невольно спустившись на две ступени, я вытянула шею, опасливо осматривая подвал. – Их же всех закололи. – Кому-то вскрыли горло. – Капитан, забывшись, кивнул на молоденькую служанку, лежавшую у самой стены. Встретившись взглядом с ее мертвыми остекленевшими глазами, я отшатнулась назад и чуть не растянулась на ступенях. Что ж, вот это бледное, тронутое разложением лицо и высохшие глазницы точно насытят ужасом мои сны. – Я подожду вас наверху, – проговорила быстро и сбежала. Отдышаться, успокоиться, как-то смирить свои чувства. Долго в одиночестве воздухом дышать мне не пришлось. Санхел с Бароном поднялись следом почти сразу. Капитан растолкал мертвецки пьяного лорда, добился от него невнятных объяснений… и чуть не убил на месте. – Я полностью одобряю поджоги, – громко сказал Барон. В то время как Санхел «беседовал» с хозяином дома, Высший остался со мной, на первом этаже. Усадил обратно на ступени и присел на корточки напротив: как он объяснил, для того, чтобы я не игнорировала его слова и сидела где велено. – Но не будет ли это расценено командором как уничтожение улик? Капитан дернул плечом, притушил огонь в глазах и затоптал первые язычки пламени, занявшиеся на ковре у его ног. – Я избавил их от страданий! – хрипло каркнул лорд. – От каких? – заинтересовался Барон. – В подвале лежат одиннадцать человек, и лишь двое из них были прокляты. От каких страданий ты избавил остальных? Ответа на свой вопрос он не получил. На этот раз в управление пришлось отправиться капитану. С трудом решившись оставить на нас лорда, он покинул этот страшный дом. Все время, проведенное в ожидании стражников, я просидела на лестнице рядом с Бароном, привалившись к нему плечом и закрыв глаза. Вернулся Санхел с большим отрядом, нервным Иветти и командором. Бэйс был в бешенстве, как и предсказывалось. – Устала? – спросил Барон, пока вокруг суетились. Протискиваясь мимо нас на второй этаж, к лорду, стражник не решился возмутиться или попросить подвинуться. Справлялся как-то. Бэйсу было не до нас. Едва удостоив Высшего взглядом, он скрылся в подвале. – Это все так нечестно, – невпопад ответила я. Барон усмехнулся. – Разве есть что-то нечестное в смерти? – В преждевременной – да, – уверенно ответила я. – Значит, оправдывать этого человека ты не будешь? Я невольно обернулась. На втором этаже незнакомый мне стражник брезгливо пытался добиться от лорда объяснений. – Он не похож на человека, отвечающего за свои действия. – Только не говори… – возмущенно начал Барон. Я его перебила: – Но это не оправдание, я понимаю. – Приятный сюрприз. В море твоей безмозглой доброты зародился здравый смысл. – Слова его были полны ядовитой издевки. Я решила ее не замечать. Из коридорчика послышался злой голос Иветти: из подвала подняли первые тела. – Я сегодня больше не смогу, – смущенно сказала я. – У меня просто нервов не хватит на еще парочку грязных секретов. – Продолжим завтра, – легко согласился Барон. Он отлучился всего на несколько минут, чтобы пообещать Санхелу, что мы, конечно, сейчас уходим, но завтра непременно вернемся. Едва ли капитан был рад это слышать. * * * Дома было тихо и пусто. На пороге, там, где я ее и оставила, стояла нетронутая мисочка с фаршем. Подсохший за день, он выглядел жалко и печально. Я сокрушенно вздохнула и уверенно перешагнула через порог, решив дать Бозильде еще один шанс. Ну правда, вдруг она таки придет ночью? – Что-то не так? – спросил Барон, излишне внимательный в ненужных вещах. – После того как мой магазин… разгромили, Бозя не приходила. – Я еще раз вздохнула. – Прекраснейшая мне больше не благоволит. – Бозя? – переспросил Барон, старательно передавая взглядом все свое удивленное непонимание. – Прекраснейшая? – Уличная кошка, – неохотно пояснила я. Мне хотелось смыть с себя этот день и выпить крепкого до горечи чаю, а не объяснять Барону наши простые человеческие суеверия. – Она вроде как удачу приманивает к дому, в котором столуется. – Не сильно она старалась к тебе удачу приманить, – хмыкнул Барон. – Почему? Вас же я встретила. Наивная моя честность была встречена глубокомысленным молчанием. Барон был потрясен. – Неужели и правда не жалеешь, что подошла ко мне той ночью? – А почему должна? – Я остановилась, потому что идти и говорить мне было уже очень сложно. Сил хватало на что-то одно. Неторопливо и шатко повернулась к нему, чтобы видеть лицо, и сказала: – Спасибо. Давно пора было это сделать. На самом деле мне стоило бы благодарить его каждый день, но особо благодарной я никогда не была… – За что? – не понял он. – За все. На второй этаж мы поднимались в напряженной тишине.