– А зачем одной из тамошних Туэйтов было добираться аж до Ситоллера? – Насколько мне известно, вы были тем самым полицейским, которого вызвали, когда утонули мои брат и сестра. – Ах, вот оно что… Что ж, верно, это был я. – Несколько секунд он смотрел на Фрэнсин, затем посторонился и, сделав ей знак войти, провел ее по короткому темному коридору, через маленькую кухню. Они оказались в оранжерее, пристроенной к задней части дома. И Фрэнсин замерла, остолбенев. Орхидеи. Они были повсюду. Они цвели на полу, на полках, идущих вдоль стен, свисали с потолка, будто паря в воздухе, росли в горшках на подоконниках. В центре оранжереи стояли два потертых кожаных кресла и поставленный между ними стол. Фрэнсин стояла, поворачиваясь на месте, очарованная этим великолепием. – Какой чудесный тайный сад… Вудалл радостно улыбнулся. – Странно, что вы так сказали. Сам я всегда считал это место своим тайным прибежищем… Присаживайтесь. Фрэнсин чинно села на край одного из кожаных кресел. – Я как раз поставил чайник, – сказал Вудалл. – Хотите чашечку чая? – Чайный пакетик или рассыпной? – Рассыпной. – Тогда да, будьте так добры. Как только он удалился на кухню, Фрэнсин вскочила, чтобы рассмотреть орхидеи получше. У Вудалла была замечательная коллекция; некоторые из этих цветов ей доводилось видеть только в книгах, и она почувствовала зависть – ведь самой ей никогда не удавалось выращивать орхидеи с таким же успехом, которого когда-то добивалась ее мать. – Вот, прошу вас. – Вудалл вошел в оранжерею, неся небольшой поднос, который он поставил на стол. – Итак, миз[12] Туэйт… – Зовите меня Фрэнсин, – сказала она и взяла у него чашку, жалея о том, что приняла его приглашение выпить чаю. Царящая в оранжерее влажность прямо-таки удушала. – Фрэнсин, почему вы хотите поговорить со мной? Откашлявшись, она ответила: – Давайте я сразу же перейду к делу. Я хочу знать, что произошло с моими братом и сестрой. Мне необходимо это узнать. Надо отдать Сэму Вудаллу должное – ее отказ от церемоний и прямота ничуть не обескуражили его. – Но почему сейчас? Ведь они утонули пятьдесят лет назад. Фрэнсин уставилась на свою чашку, собираясь с мыслями. – Я только что узнала об этом, но не помню, что тогда произошло. Думаю, тогда меня там не было. – Да нет же, вы там были, – сообщил Вудалл. – Но немудрено, что вы ничего не помните, ведь тогда вам было лет пять или шесть, не больше. – Пять. Какое-то время он смотрел на орхидеи, потирая губу под носом, затем сказал: – Я помню те вечер и ночь так ясно, будто это было вчера; ваша мать вызвала меня, потому что не могла найти вас троих. Младенца-сына, старшую девочку… Не могу припомнить ее имя. Она была такая непоседа, чудесная девчушка с рыжими волосами и веснушками. – Бри, – проговорила Фрэнсин, и от печали у нее защемило сердце. – Ее звали Бри. – И, разумеется, вас. – Что? – Фрэнсин изумленно уставилась на старика. – Должно быть, это какая-то ошибка… – Никакой ошибки. Ваша мать не могла найти вас, вашего брата и вашу сестру. Мы искали везде, но обнаружили вас троих только наутро, в колодце. – Я была в колодце? Я?! Не может быть! Я бы не смогла забыть такое! – Но это правда. – Морщинистое лицо Вудалла сморщилось еще больше. – Это было самое печальное зрелище, которое я когда-либо видел. Вы и ваш маленький брат находились в бадье. Вы обхватили его руками и держали так крепко, что нам пришлось потрудиться, чтобы их разжать. И только подняв бадью, мы увидели Бри… Просто копну рыжих волос в воде внизу. Он замолчал, откашлялся и продолжил: – Сперва мы подумали, что все вы мертвы. Вы сидели в бадье так неподвижно, с закрытыми глазами… И в этом колодце стоял могильный холод, несмотря на то, что тогда была середина лета. Однако вы выжили… Ваша мать побелела, как привидение, когда мы вытащили вас двоих, но продолжала держать себя в руках. Как будто она уже ожидала самого худшего и приняла этот удар судьбы. Однако, когда мы нашли Бри, она не выдержала. – Он покачал головой, вспомнив, как это было, и по его горлу прошел спазм. – Она просто сломалась прямо у нас на глазах. Я никогда не забуду, как она кричала. Дрожа от холодного ужаса, Фрэнсин выдавила из себя: – Моя сестра Мэдлин выдвинула довольно нелепую теорию о том, что их убил наш отец. – Возможно, – сказал Вудалл. – Это, разумеется, была одна из версий, которую мы рассматривали, но мы могли исходить только из тех фактов, которые были нам известны, и присяжные на коронерском следствии вынесли вердикт, что это был несчастный случай. Фрэнсин немедля ухватилась за нотки неуверенности, прозвучавшие в его тоне: – Но сами вы так не думаете. Вудалл медленно покачал головой. – В тот вечер в Туэйт-мэнор произошло нечто большее, чем утопление ваших брата и сестры. – Он сделал глоток чая, затем подался вперед, уперся руками в колени и, прищурив глаза, погрузился в воспоминания. Похоже, на него совсем не действовали влажность и духота. Фрэнсин ждала, напряженная, словно натянутая струна. – Почему вы решили, что это не несчастный случай? – спросила она наконец. – На эту мысль меня натолкнули кое-какие нестыковки. Все это было очень странно. Сперва казалось, что у нас на руках имеются два маленьких трупа и их пропавший отец, но, когда мы нашли вас троих в колодце и ваша мать пошла за остальными девочками, оказалось, что пропали и они. И мы возобновили поиски, обыскали дом, прочесали лес. – Он вздохнул, потом пожал плечами. – Логичнее всего было предположить, что ваш отец убил Бри и Монтгомери, а затем сбежал, забрав с собой остальных трех детей, и именно так мы и полагали, пока присяжные не вынесли вердикт об утоплении вследствие несчастного случая. В пользу этого вывода говорило то, что ваш отец обожал этого мальчика и ни за что не причинил бы ему умышленный вред. Но было также известно, что вас, девочек, он ненавидит, так что с какой стати ему было забирать с собой трех из своих дочерей? Назло жене? Все знали, что это был несчастливый брак, и у них в тот вечер явно произошла ужасная ссора, поскольку Элинор была вся в синяках. Он взглянул на Фрэнсин, проверяя, как она реагирует на эту информацию, которую ей наверняка больно слышать. Фрэнсин смотрела на него с бледным лицом, на котором читался страх. – С вами все в порядке? – мягко спросил он. Фрэнсин натужно кивнула, боясь, что сейчас ее вырвет. Удостоверившись, что она справилась с собой, он продолжил: – Также было непонятно, почему Джордж сбежал в такой спешке, если детей утопил не он. Собрал свои вещи, но не взял ничего для своих дочерей. Ничего, кроме одной игрушки. У одной из девочек… – Сэм Вудалл нахмурился. – У Агги… Агнес, да, точно. У нее была мягкая игрушка, собака, и Элинор сказала, что она таскала эту собаку повсюду. Мне показалось странным, что только эта вещь и пропала… Хотя думаю, в таких обстоятельствах в этом не было ничего странного. Если ваш отец утопил ваших брата и сестру, притом неважно, случайно он это сделал или нет, то он был в огромном стрессе и не мог ясно соображать. Он также прихватил с собой все деньги, которые имелись в доме, так что мог купить все, что могло понадобиться девочкам, когда они оказались бы настолько далеко, чтобы он не опасался погони… В первые дни мы полагали, что Джордж объявится сам, чтобы вернуть девочек, ведь он был не из тех, кто мог бы долго заботиться о трех маленьких детях. Но он так и не объявился. – А вы хорошо знали моего отца? – хрипло спросила Фрэнсин. Ей хотелось кричать. Мысль о том, что ее собственный отец, вероятно, приложил руку к смерти Бри, была слишком ужасной, не укладывающейся в голове. – Да, так хорошо, как это только было возможно. Я не стану вам лгать – Джордж Туэйт был еще тот мерзавец. – Тон Вудалла был резким, и Фрэнсин вздрогнула. – Когда он попался мне на глаза впервые, я еще только начинал службу в полиции. – Он в гневе сжал губы. – Он тащил вашу мать по главной улице Хоксхеда за волосы. Я отбил ее, и у меня руки чесались исколошматить его до полусмерти, не сходя с места. Меня остановило только то, что я был в форме… Я хотел, чтобы ваша мать заявила на него, но она отказалась это делать. И не могу сказать, что потом Джордж вел себя так, чтобы поднять себя в моих глазах. В его взгляде, устремленном на Фрэнсин, светилось сочувствие. – Без него вашей матери было лучше. Он бил ее каждую неделю. И, скорее всего, избивал также вас и ваших сестер. А сколько раз я выбрасывал его из паба, когда тот закрывался, пьяного в хлам и готового затеять драку! Он участвовал почти в каждой пьяной потасовке, которую я разнимал. И в тот вечер, когда утонули ваш брат и сестра, тоже устроил в пабе свару и сломал одному из посетителей руку… После того как он сбежал, там почти не было драк. – А потом вы пытались его найти? Несмотря на то, что утопление было сочтено несчастным случаем? Вудалл кивнул. – А как же. Он был отцом пропавших девочек, но он забрал их без согласия матери. Его искали по всей стране, его разыскивал каждый полицейский участок. Как и следовало ожидать, в полицию поступали сообщения о том, что его будто бы видели, но всякий раз проверки таких сообщений заканчивались безрезультатно. От них не было ни слуху ни духу. Он и девочки просто исчезли без следа. Скорее всего, он выехал за границу еще до того, как мы начали его искать. – Бывший полицейский открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но затем закрыл его, видимо, передумав. – Что вы хотели добавить? – спросила Фрэнсин, и ее голос прозвучал резче, чем она хотела. Вудалл усмехнулся. – Я всегда считал, что ваша мать вызвала полицию не сразу, а лишь через довольно долгое время. Думаю, она хотела, чтобы он успел убраться подальше. – При виде удивления на лице Фрэнсин он добавил: – Подумайте сами, что за фрукт был ваш отец – агрессивный наглый мучитель. Ваша мать хотела, чтобы он исчез из ее жизни. Мне кажется, она вызвала нас только тогда, когда удостоверилась, что прошло достаточно времени, чтобы он мог смыться. На ее месте я поступил бы так же. – Он отпил чаю и продолжил: – Но, разумеется, когда мы обнаружили, что он забрал с собой девочек, она очень хотела, чтобы мы его нашли. Фрэнсин досадливо фыркнула. Она надеялась, что старый полицейский сможет внести в это дело какую-то ясность, но вместо этого у нее только возникли новые вопросы. – А что происходило после того, как он исчез? – спросила она, когда между ними повисло молчание и Вудалл, похоже, не собирался его нарушать. – В первые недели после его исчезновения ваша мать приходила в участок по три-четыре раза на дню, чтобы узнать, есть ли какие-то новости о ее девочках. – Он хмуро посмотрел на свои орхидеи. – А потом вдруг резко перестала. Думаю, она больше была не в силах слышать, что никаких новостей нет, и потеряла надежду, что мы их отыщем. Затем… жизнь просто потекла дальше. Мы продолжали поиски вашего отца, но время шло, и на первый план вышло расследование других преступлений. К тому же мы все равно не могли ничего предпринять без сообщений о том, что его действительно кто-то видел. Затем ваша мать стала брать к себе постояльцев, чтобы сводить концы с концами. Она была хорошая женщина и вырастила вас одна. Больше она так и не вышла замуж, но это меня не удивило. – Вудалл замялся и скривил губы, будто подумав о чем-то неприятном. – Ей пришлось нелегко. В Хоксхеде многие ведут себя странно. Поначалу там сочувствовали Элинор, но все это сочувствие сошло на нет, когда оказалось, что ваша мать предпочитает не делать никаких усилий, чтобы участвовать в тамошней жизни. Думаю, кое-кто был недоволен тем, что их сочувствие не было оценено. Вы и ваша сестра ходили в местные школы, но в остальном все вы держались особняком. – Он улыбнулся. – Разумеется, так продолжалось, пока ваша сестра не достигла переходного возраста – после этого все парни в радиусе нескольких миль начали обхаживать ее. Так что она доставила вашей матери немало хлопот. Фрэнсин пристально посмотрела на старика. – Похоже, вы хорошо знали мою мать. Он робко улыбнулся. – Она была добра ко мне, и я старался навещать ее каждую неделю. У нее всегда находилось время, чтобы напоить меня чаем и поболтать. Да, Элли Туэйт была милой женщиной, чего нельзя сказать о многих жителях Хоксхеда. Там были такие, кто терпеть меня не мог. – Он пожал плечами. – Наступали другие времена, и кое-кто стал воспринимать полицию как своих врагов. Затем мой участок был закрыт, и меня перевели в Уиндермир. После этого я редко видел вашу мать – ну, может, раза два в год, если мне случалось оказаться в ваших местах… Я расстроился, когда услышал, что она умерла. – Я вас не помню, – в недоумении сказала Фрэнсин, встревоженная тем, что в ее жизни обнаруживается столько черных дыр, о существовании которых еще несколько дней назад она даже не подозревала. События и люди просто исчезли из ее памяти.