Эта страсть заводит. Она одурманивает, и реальность покрывается красным туманом с определенной ноткой остроты в нем. Это неправильно? Я не знаю. Я не понимаю, что мы творим… Что творит он, смотря с ненавистью и целуя так, будто готов съесть, и растерзать точно зверь. Любя и презирая… Влад раньше был таким. Он сводил с ума. Даже на свадьбе целуясь, все кричали, чтобы мы скорее ушли в номер. Эти воспоминания даются тяжело. Потому что прошли годы и тех молодоженов больше нет. – Или тебе важно, чтобы тебя желал кто-то другой? – когда он говорит эти слова, ему важно отодвинуться и смотреть на мою реакцию. Не знай он о моей измене, чтобы сказал он мне сейчас? Если бы у него не было точек давления, если бы не было зацепки? Именно поэтому я поднимаю руку пользуясь случаем и бью его по щеке ладонью. Она моментально краснеет, а пятерню жжет до ужаса сильно, я чувствую пульсацию на каждом ее сантиметре. Он смотрит сурово. Багровеет и заставляет сжаться в комок, но я этого не делаю. Наоборот, я выпрямляю спину и отвечаю с неменьшей яростью. Без слов он хватает меня за шею, чуть сжимая на ней пальцы, и вгрызается в мой рот поцелуем, безумным и опьяняющим. Глава 18 Пока губы мужа рвут на части мою душу, в голове только одна мысль закрепляется: «Он не целовал меня так, ни разу». Я испытывала на себе его поцелуи и ласки много раз, но сейчас эта страсть медленно опьяняла и лишала последнего остатка разума. Я не выдерживаю новой атаки и цепляюсь в его волосы ладонями. Сжимаю их, выплескивая всю боль. Мы делаем друг другу больно, чтобы рассказать, как сильно обижены. Тело выгибается дугой, в поисках тепла и, встретив его грудью, успокаивается. Мысли как жидкий металл расплываются внутри. Первый жадный стон, сорвавшийся с искусанных опухших губ все останавливает. Он отстраняется, а я все еще хочу продолжить это сумасшествие. Влад жмет рукой на мою шею, не давая мне приблизиться к его лицу. Он смотрит на меня, и я впервые не знаю, что значит его взгляд. Только злость, смешанная с чем-то страшным. Я дышу рвано и глубоко, что горло требует воды. Даже губы вмиг высыхают, а я язык не справляется с их увлажнением. Он видит это и опускает глаза сначала на них, а затем на бюст, скрытый бюстгальтером с тонким поролоном. Ладонь, что сжимала горло, скользит вниз на правую грудь и сдавливает ее, заставляя меня снова застонать. Он добавляет вторую и соединяет их вместе, а затем резко стягивает лифчик вниз обнажая. Обхватывает оба полушария и намеренно больно сминает их, дразня большими пальцами соски, сжавшиеся в тугие камешки. Дико, необузданно и горячо припадая к ним ртом. Он желает меня растерзать и это единственный способ. У меня красивая грудь и даже после кормления осталась такой. Немного мягче. Но сейчас спустя два года после кормления она «пришла в себя» и соски снова стали чувствительными, чем были раньше. Поэтому меня пронзает вспышкой болезненного удовольствия, когда он облизывает их и кусает вершинки. Низ живота болит и распирает от возбуждения. Критические дни при помощи таблеток противозачаточных не останавливают сексуальную жизнь, хотя думаю, сейчас мужу было бы все равно. Резкий захват на талии вырывает из ноющей, желанной агонии, и он прижимает меня лицом к стене, развернув на сто восемьдесят градусов. Ахнув, я упираюсь в стену руками. И Влад также грубо, не мешкая, сдергивает с меня стринги, шурша своей одеждой пару секунд, прижимается обнаженным пахом к ягодицам и блаженно выдыхает в мой затылок. Все его действия простреливают еще более глубокой болью в самое нутро. И она не физическая на самом деле. А по ноге медленно стекает капля возбуждения. Между нами сплошной жар. Неправильный. Ненужный сейчас. Но сказать «стоп», я не могу. Да и не поможет. Не сейчас. Этот секс не решит проблему, я знаю. И думаю, что мы оба нерациональны… И то, что будет дальше, к сожалению, неизвестно. Влад соприкасается со мной всем телом. Обнаженным торсом к голой спине и опустив руки с талии на бедра медленно оттягивает зад, нажимая на поясницу. Все это он сопровождает влажным дыханием и грубыми укусами шеи и мочки уха, красноречивыми стонами. Мы молчим. Сейчас мы говорим телами и это так же больно, как и страстно. Одинаково. Одной ладонью, муж оглаживает ягодицу и, спустив ту между ног, расставляет их в стороны. Касаясь так приятно и почти нежно половых губ. Обманчиво. Потому что все пропадает, когда я стою в нужной ему позе. Он хватает меня за бедра и резко входит. Так внезапно, что я вскрикиваю. Хватка становится сильней, и пальцы безжалостно впиваются в нежную кожу, потому что он ждет, делая медленные движения, пока я не привыкну и не буду достаточно растянута, для чего-то дикого и порочного. Так и есть. Влад, ощутив, что я расслабилась, начинает неистово меня пытать. Грубым и животным сексом. Он выходит почти до конца и толкается внутрь размашисто. Кожа ягодиц моментом начинает гореть от силы нашего соприкосновения. Я и кричу, и стону. Муж наравне со мной. Даже привстаю на носочки, царапая стену, сдирая обои ногтями. И когда оргазм растекается по мне парализуя, Влад выплескивает внутрь меня свое семя и придавливает к стене. Мы дышим минуту, не разъединяясь никак. Вторую и третью. Только четко бьющий пульс и ничего больше. Но первым от испытанного только что приходит в себя Влад. – Я не изменял тебе ни разу, Лида, – проносятся по барабанным перепонкам слова, а мозг лихорадочно принимается раскладывать их по полкам. – Надеюсь, чужой член в твоем теле помог многое решить для себя. Потому что, я уж точно теперь все для себя решил. С этими словами он вышел из меня и из комнаты тоже, а я осталась стоять там, облокачиваясь на стену и распадаясь на части. Видимо, этот секс был попыткой понять, будет ли возможно быть со мной и не помнить об измене. Ответ ясен, полагаю. Но вешать всю вину на себя я больше не стану и безоговорочно верить в его верность не буду. В конце концов, мы уже были на изломе и стояли у края. Эта мысль вызвала смешок. Как же отчаянно я пыталась замаскировать то, что я возможно поставила точку в семейной жизни ошибками нас обоих. Искать себе оправдание кажется необходимым занятием, но таким бесполезным. Взяла чистое нижнее белье и пошла в ванную. Влад был там в душе, поэтому я переступила высокий бортик ванны и включила верхнюю лейку. Муж проследил весь мой путь и от этого стало неловко. Задернув штору, это немного помогло. Но напряжение давило на виски огромной силой, что болела голова. Влад вышел первым, что я даже услышала ударившую дверь, с какой силой он ее закрыл. Он решил все для себя, вспоминала его прозвучавшие слова и задумалась. О чем он говорил? О чем конкретно? Когда я, тоже освежившись оказалась в гостиной, то услышала, как муж вышел на кухню. Нет смысла оттягивать. Мы оставили дочь у бабушки, чтобы разобраться во всем. А выходные это лишь два дня. Не стала переодеваться в одежду и, оставшись в халате, вышла к нему. Он делал себе чай и даже не отреагировал на мое присутствие. – Мы ведь еще не закончили?! – задавала ли я вопрос или же утверждала. Не имею понятия, и что на этот счет думал он тоже. – Хочешь снова трахаться? Дай перевести дыхание, и я снова буду готов, – он говорил с пренебрежением, и это делало больно. – С некоторых пор, чтобы встал на тебя, мне нужно время и, видимо, алкоголь. – Заткнись, Влад, – ответила резко, что он повернулся голову в мою сторону, скорее всего, не ожидая от меня подобного. Мы столкнулись взглядом, и он решил, будто я с ним в гляделки играю, но это не так. Я вообще не играла. – Роль мудака тебе не к лицу. – Зато за роль шлюхи тебе дали бы Оскар. Сначала он сказал, а потом уже понял, что конкретно. Его зрачки стали больше, а грудная клетка наполнилась воздухом, который застрял в легких, так как она, так и не опустилась на место. – Лида… – он хотел дополнить, но произнес только имя. Я не отреагировала. Во-первых, не знала как, во-вторых, я недавно также говорила о себе Арине. Но услышать от него эти слова было слишком больно. Мы снова принимались за старое, нанося раны. – Почему ты меня оставил одну, Влад? Пришла пора поговорить обо всем и двигаться дальше. Ты сказал, что принял решение. Я тоже. Но, прежде чем мы озвучим его, потому что думаю оно у нас одно на двоих одинаковое, нам стоит во всем разобраться. Он слушал меня внимательно и в его глазах мелькнула печаль, исказившая лицо. Влад развернулся ко мне спиной и спросил, опустив плечи. – Чай будешь? – Да, спасибо.