— Но почему его звали «исполнителем»? — не унималась малышка. — Это опять игра слов, — продолжил дядя Джо. — Он одновременно выполнял как приятные, так и жестокие просьбы. — Хорошо, — согласилась с его словами Делия. Тем временем Джафет улыбнулся и вернулся к чтению рассказа. — «Должность главного исполнителя королевских желаний при дворе герцогини была учреждена давным-давно — человек, о котором мы ведем речь, был потомком в третьем колене. Сам по себе он был отличным работником — ему не составляло труда пробраться куда угодно и тихо подслушать заговоры любых интересных личностей, которые внушали страх его хозяйке. В тот день он вбежал в тронный зал и сообщил, что армия соседней страны потерпела поражение, а их предводитель взят в плен. Эта радостная весть так обрадовала герцогиню, что его немедленно наградили медалью «За приятную весть». А ее дочь, маркиза Зеландайн, в то время общалась с двумя необычными обитателями Герцогского замка». Прочитав это, дядя Джаф внезапно оторвался от книги и посмотрел на Делию. девочка заметила, как на его лице промелькнуло выражение легкой насмешки, которое быстро исчезло, сменившись полнейшей серьезностью. — Я хочу, чтобы ты сама догадалась, с кем разговаривала маркиза, — с легкой иронией сказал Джафет. Заметив, как лицо девочки ярко покраснело, он улыбнулся и ободряюще подмигнул ей. — Я дам тебе подсказку — их имена начинались на английскую букву «Ц», — словно делая одолжение, продолжил он. — Цэ энд Цэ, — тут же пошутил он. Делия начала перебирать в уме все известные ей дворцовые титулы в надежде, что хотя бы один из них окажется подходящим. Это было не очень легко, потому что с детства ей не нравилась вся эта монархистская чушь, и на ум приходили только штампы из претенциозных фильмов и скучных мыльных опер на исторические темы. Через минуту она смогла подобрать нужные слова и, вздохнув, посмотрела на хозяина квартиры. — Канцлер и советник, — выпалила она с некоторым облегчением. — Что ж, это была неплохая попытка, — сказал дядя Джаф с усмешкой, — но нет, Зеландайн разговаривала отнюдь не с людьми. Это откровение застало девочку врасплох — казалось, она совершенно забыла, что ей читают сказку, а не документальные хроники из жизни какого-то политического деятеля. — А с кем же? Может быть, с животными? — спросила она, наморщив лоб. — Нет, — загадочно ответил Джафет, — с растениями. И, не дав девочке опомниться, хозяин квартиры вернулся к чтению сказки. — «Кактус и Ромашка, росшие в гостином зале дворца, обладали способностью говорить подобно людям. Когда Зеландайн было нечего делать, она садилась на стул перед окном и слушала, как ее зелёные друзья рассказывают ей о том, что было и что будет в мире. В тот день они сказали маркизе, что сегодня ей исполняется восемнадцать лет и по этому случаю они хотят порадовать её известием о том, что она встретит своего жениха, который, как было принято в те далёкие времена, должен подарить ей сердце, пронзенное стрелой. Когда Зеландайн, обрадованная этой новостью, немедленно отправилась в главный дворцовый зал, где находилась ее мать, Кактус и Ромашка начали перешептываться между собой о том, на кого будет похож таинственный избранник маркизы». — Ха-ха, я думаю, что определенно не на колючий кактус! — со смехом перебила его Делия. Джафет перевел дыхание и, с довольной улыбкой посмотрев на свою юную слушательницу, продолжил. — «Некоторые будут удивляться тому, почему маркиза так обрадовалась известию о своем дне рождения. Всё было проще некуда — её мать изо всех сил старалась держать дочь в неведении относительно своего возраста, потому что боялась того, что когда девочка достигнет своего совершеннолетия, то она не откажется от возможности занять свое место на троне. Конечно, Зеландайн даже не помышляла об этом — всё, чего она хотела в тот день, это устроить по случаю своего дня рождения веселый праздник. Приближаясь к главному дворцовому залу, по дороге она уже представляла себе, как в нем вспыхнули огни сотен свечей, как туда входят гости, с прибытием которых начался настоящий бал. Маркиза своими собственными глазами видела грациозных кавалеров, которые, сверкая очами и звеня шпорами, танцевали с элегантными дамами, а в самом конце зала ей чудился силуэт прекрасного юноши, к которому ей захотелось броситься в объятия». Чтение Джафета было прервано приглушенным зевком — это Джордан поёрзал на кожаном диване, поднеся руку к лицу, чтобы прикрыть рот. — Это звучало скучно, — честно призналась Делия, тоже прикрывая рот ладошкой. — Просто наберись терпения, — сказал дядя Джаф, — в каждой сказке есть несколько не особо интересных описаний светской жизни. — Хорошо, — ответила девочка, вытирая руку о подлокотник кресла. — «Но увы», — продолжал Джафет, — «на самом же деле в главном зале дворца стоял большой медный котел, в который мать маркизы бросала листья молочая, змеиные клыки и осиные жала. Ядовитое варево пенилось и бурлило, а сама волшебница яростно шептала над ним слова каких-то заклинаний. Когда вода наконец залила угли, лежавшие под котлом, герцогиня приступила к допросу закованного в цепи молодого вождя, которого по её молчаливому указу привели стражники. Она хотела спросить пленника, где прячутся старики, женщины и дети разбитой, но не завоёванной страны. Но молодой вождь, даже под страхом смерти, не сказал ей ничего!» Последние слова дядя Джаф произнес с таким энтузиазмом, как будто лично присутствовал на этом допросе и от всего сердца сочувствовал этому молодому человеку, потерявшему родину и свободу. Его юный слушатель не удержался от комментария: — Молодец! Отважное сердце! — громко воскликнула Делия и подпрыгнула на месте, отчего ее черные волосы живописно рассыпались по плечам. Оба её взрослых собеседника уставились на нее с некоторым недоумением, словно пытаясь понять причину ее безудержной радости. Джордан даже пригладил ладонью свои вьющиеся волосы, отчего они выглядели еще хуже. По его лицу девочка поняла, что в душе он завидует ее молодому пылу, но из-за присутствия близкого друга старается никак не выражать своих чувств. Сам Джафет, оглядев гостя с ног до головы, лишь многозначительно ухмыльнулся и вернулся к книге, которую продолжал держать в руках. — «Когда герцогиня поняла, что молодой вождь не согласен совершить измену своей родине, она позвала стражников за собой и, оставив пленника одного, отправилась давать указания палачам. Как раз в этот момент Зеландайн вошла в главный дворцовый зал, и каково же было её удивление, когда она увидела красивого, но измученного и закованного в цепи юношу! Она тут же бросилась к нему и начала задавать вопросы, на которые тот охотно отвечал, потому что чувствовал в девушке родственную душу. Услышав печальную историю молодого вождя, сердце юной маркизы наполнилось готовностью вернуть ему свободу, но что могли сделать ее хрупкие руки?» — Интересно, какой идеологии придерживался Леонард Остинер, написавший эту сказку? — задумчиво произнес дядя Джо. — О чем ты вообще говоришь? — не понимая слов друга, спросил Джафет. — Только подумай об этом, приятель, — с видом знатока начал Джордан, — у этого автора представитель феодального класса симпатизирует вождю угнетенного народа. Не находишь ли ты, что это своего рода предпосылка для мятежа, переворота? — Пожалуйста, прекрати! — Делия прервала его разглагольствования о политике. — Я согласен с тобой, — поддержал девочку дядя Джаф и продолжил чтение. — «Но в это время в дворцовый зал вернулась мать Зеландайн, которая, обнаружив свою дочь рядом с пленником, немедленно приказала отправить молодого вождя в темницу, а сама набросилась на маркизу с громкими укоризненными упреками. Когда герцогиня поняла, что этим делу не помочь, она в целях задабривания подарила Зеландайн диадему, инкрустированную жемчугом. В этом сверкающем уборе юная маркиза показалась всем такой прекрасной, что после её ухода встревоженная женщина немедленно бросилась в свои покои, чтобы спросить у горшечной феи о своей судьбе. Ответ маленькой красавицы напугал её не на шутку — по прогнозам феи, Зеландайн могла в любую минуту сбросить герцогиню с её трона». Слушая сказку, Делия незаметно глубоко вздохнула. Дядя Джаф оторвался от книги и посмотрел на нее с улыбкой. девочка слегка покраснела и опустила глаза.