Внезапно в кабинете раздался тихий крик. Все повернули головы в сторону Нелиссена — лицо лейтенанта приобрело мертвенно-белый оттенок. Молодой человек быстро заморгал и открыл рот, но не смог произнести ни звука. — Что с ним? — Еле слышно пробормотал Гэлбрайт себе под нос. Эти слова не остались незамеченными дородным медиком, который тут же наклонился к инспектору. — Гематофобия, парень боится одного упоминания крови, — громко храпя, прошептал Морис Гэлбрайту. «И как только таких юнцов берут на работу в полицию», — подумал Гэлбрайт, глядя на Нелиссена. Молодой лейтенант наконец смог взять себя в руки и, сглотнув слюну, посмотрел на Фаркрафта, по лицу которого было видно, что он крайне недоволен реакцией молодого человека. Тут господин главный инспектор Сеймур снова заговорил. — Как вам удалось опознать тело? — он повернулся к Фаркрафту. — Понять, что тело принадлежало пятидесятилетнему уборщику «Юнион Уэй», было детской забавой — к его рабочей форме был прикреплен значок с надписью «Т. Бекель». — Очень хорошо, — казалось, Сеймуру понравилась логика этого объяснения. — Что дальше? — Теперь я начну описывать вторую жертву — Пенелопу Конвей, двадцатилетнюю продавщицу в магазине беспошлинной торговли, специализирующуюся на всевозможных порошках — стиральных, от насекомых и тому подобных. Гэлбрайта немного позабавило описание Фаркрафтом профессии этой женщины — складывалось ощущение, что его друга так и подмывало назвать покойную метким словом «повелительница порошков», но официальный стиль, которого вынужден был придерживаться инспектор, не позволил ему ввести такие слова в свою речь. — Продавщица была найдена мертвой в своей квартире, ее тело обнаружила ее собственная тетя, которая пришла к ней, чтобы подарить ей какую-то книгу, рассказывающую о древнегреческих мифах. — Причина смерти? — сухо спросил Сеймур. — Это сложный вопрос с медицинской точки зрения, — вздохнул спикер. — На теле погибшего не было обнаружено никаких признаков насилия или видимых телесных повреждений. — Думаю, это мог быть яд, — высказал Морис свою догадку вслух. — Вы думаете, что Пенелопа Конвей покончила с собой? — похоже, Фаркрафту не понравилось это предположение — Я не видел труп этой женщины, откуда мне знать наверняка? — медика задели слова инспектора. — Я просто строю предположения. Гэлбрайту было немного забавно наблюдать, как толстяк, который ранее перебивал Фаркрафта, теперь начал оправдываться перед молодым инспектором. Его невольно охватило чувство гордости за своего друга. — Во что была одета женщина, когда было обнаружено её тело? — Неожиданно задал вопрос Сеймур. Этот вопрос смутил Фаркрафта, который начал рыться в карманах своей куртки, прежде чем ответить. Секунду спустя он поднял голову, и Гэлбрайт заметил, что щеки его друга покрылись легким румянцем смущения. — Ну... На покойной было легкое белое платье, — пробормотал он, запинаясь. — Стянутое атласной лентой. — А как же обувь? — неумолимо продолжал спрашивать господин главный инспектор. — У продавщицы на ногах были альпаргаты с завязками вокруг лодыжек, — ответил Фаркрафт, глядя вниз. «Как будто смущение молодого человека доставляет Сеймуру удовольствие», — подумал Гэлбрайт, глядя на главного инспектора, лицо которого выражало одновременно интерес и скрытую веселость. Нетрудно догадаться, что Фаркрафт хотел как можно быстрее уйти от темы опоздавшей продавщицы. Несомненно, дело было в том, что, будучи холостяком, ему было трудно отвечать на вопросы господина старшего инспектора относительно предметов женской одежды. Поэтому он немедленно перешел к описанию последующего несчастного случая. — Далее мы поговорим о тридцатидвухлетнем Александре О'Бренте, — продолжил он свою речь. — Он был, мягко говоря... Фаркрафт сделал паузу, подыскивая слова. «Кем был этот человек при жизни, если полицейский испытывает смущение, пытаясь описать его?» — думал Гэлбрайт, рассеянно прислушиваясь к тому, что происходило в кабинете старшего инспектора. — Он был проводником ночных странниц, — выдавил из себя динамик. Гэлбрайт понял, какую профессию имел в виду его друг, и решил прийти ему на помощь. — Пимпф, он был пимпфом, — впервые за всю встречу он повысил голос. Все присутствующие дружно повернули головы и в изумлении уставились на инспектора. В кабинете воцарилась тишина, но он только улыбнулся в усы. — Вы, наверное, оговорились, — заметил Морис с дрожью в голосе. Гэлбрайт не ответил медику, он просто кивнул в сторону Фаркрафта, как будто говоря остальным прислушаться к его другу, а он не имел к этому никакого отношения. Положив руки на стол, инспектор подумал, что если бы кто-нибудь из присутствующих разделял его предпочтения в музыке, то никому бы и в голову не пришло удивляться его фразе. — Я хочу добавить, — после минутной паузы продолжил докладчик, — что до этого мистер О'Брент был родом из Атланты, штат Джорджия, где работал кассиром в «Чик Фил Эй». — Ха, — внезапно перебил его Нелиссен, — сначала этот недоучка продавал жареных цыплят, а потом переключился на цыпочек иного рода! Видимо, молодой лейтенант хотел разрядить обстановку этой пошлой шуткой, но успеха в этом ему добиться не удалось — все сидящие за столом хранили молчание и неодобрительно смотрели на молодого человека. Фаркрафт был недоволен больше всех — казалось, еще немного, и он подойдет к лейтенанту и схватит его за шею. Но, к облегчению Гэлбрайта, его друг смог взять себя в руки.