Убедившись, что трое фанатов гангста-рэпа не собираются следовать за ним по пятам, Гэлбрайт сбавил скорость. Утолив голод, он уже не чувствовал себя таким вялым, как тогда, когда выходил из дома. Теперь он шел по постепенно сужающейся улице. В его голове возникла мысль, что этот уголок в центре не перестраивался, вероятно, с девятнадцатого века — настолько неухоженными были стены неуклюжих зданий, в которых сияли витрины магазинов. Инспектор прошел рядом с витриной, за которой стояли манекены, одетые в бальные платья, и, пройдя под бетонной аркой, свернул в пустынный проход. Сейчас он не знал, где находится, но после вчерашнего Гэлбрайт решил не связываться с метро — ему казалось, что если он поедет туда снова, то там его снова будет ждать этот странный человек, который был как две капли воды похож на мистера Йонс, лежавшего в больнице. Погруженный в свои мысли, Гэлбрайт краем глаза заметил, что в коридоре появился еще один человек. Это был высокий и худощавый мужчина, который постепенно приблизился к самому инспектору. У последнего не было времени обращать внимание на случайного прохожего, но чисто инстинктивно он старался удержать человека в своем поле зрения — то ли это действительно первобытный инстинкт охотника, то ли привычка, приобретенная во время работы в полиции, но как бы то ни было, Гэлбрайт решил, что лучше не расслабляться — ибо в этом проходе, в котором чем дальше от входа становилось темнее, он почему-то чувствовал себя неуютно, находясь в нем. Прохожий был уже совсем близко. Подняв голову, Гэлбрайт заметил, что тот немного притормозил. Хм, подумал он, с чего бы это... Они одновременно остановились в нескольких шагах друг от друга. Инспектор, пытаясь рассмотреть незнакомца, стоящего в темноте прохода, постепенно перестал думать о вчерашнем происшествии в метро. Что-то было не так с этим человеком, подумал Гэлбрайт, что заставило его вот так застыть на одном месте? Действительно ли это было неожиданностью, что, кроме него, кто-то еще решил пойти по этому пути? Подождав с полминуты, инспектору надоело стоять на одном месте, и он двинулся вперед, но внезапно носок его мокасина наткнулся на что-то невидимое, мешающее ему двигаться дальше. Гэлбрайт понял, что этот странный человек — он сам, потому что это было отражение в зеркале, которое по какой-то непостижимой цели поставили в конец тупика. Но это не успокоило инспектора. Он сделал пару шагов назад и поднял руку вверх, думая, что двойник в зеркале повторит его движения. Однако этого не произошло. Он внезапно почувствовал то же самое беспокойство в своих кровеносных сосудах, что и вчера, когда увидел двойника мистера Йонс. Гэлбрайт снова сделал шаг вперед и, пытаясь попасть в мужчину, прикоснулся пальцем к холодному стеклу. Нет, это действительно было всего лишь отражение в зеркале, но почему оно не повторяет движений его самого, а, кажется, застыло в той же позе, в которой сам инспектор уже был минуту назад? Глядя на этого жуткого двойника, Гэлбрайт внезапно почувствовал, как земля у него под ногами начала дрожать. Что это, началось землетрясение? Не на шутку встревоженный инспектор, мотая головой из стороны в сторону, начал лихорадочно искать выход из ситуации, в которой он оказался. Все, чего он хотел, это выбраться из этого прохода, но позади него, вместо вида на улицу, была только черная тьма — Гэлбрайту не следовало даже пытаться идти в том направлении, откуда он пришел... Между тем, землетрясение становилось все более и более интенсивным. С обшарпанных стен начала отваливаться старая штукатурка. Гэлбрайту пришлось отступить назад — прямо с потолка выпал кирпич и грохнулся на землю, подняв немного пыли. «Это уже целых семь баллов», — подумал инспектор, оценивая уровень землетрясения. «Если бы только я...» У него не было времени додумать эту мысль — его так сильно трясло, что спокойно строить догадки не представлялось возможным. В панике нарезая круги по крошечному участку прохода, он снова взглянул на зеркало, которое необъяснимым образом не рассыпалось на куски во время этого землетрясения. Фигура его собственного отражения продолжала стоять на том же месте и в той же позе, но Гэлбрайта гораздо больше беспокоило то, что начинало происходить за спиной зеркального двойника — оттуда, с ярко освещенной улицы, внезапно хлынула волна темно-красного цвета. Жидкость чем-то напоминала морскую воду, смешанную с кровью. Гэлбрайт обернулся — позади него ничего не было, только полная темнота. Он снова повернулся к зеркалу — там, с хорошо видимой отсюда улицы, огромная волна продолжала приближаться к его двойнику. Что, во имя всего Святого, происходит? Это галлюцинация? В его мыслях царил хаос. Инспектор больше не пытался делать никаких выводов — он просто метался в этой ловушке, как зверь, загнанный на убой. Он снова посмотрел в зеркало и чуть не потерял сознание — волна темно-красной жидкости, которая уже подобралась вплотную к отражению Гэлбрайта, устремилась в сторону самого инспектора с оглушительным звоном разбитого стекла. Он почувствовал, как эта вода залила его с головы до ног. Его нос и рот начали наполняться жидкостью, от которой исходил отвратительный запах крови. Стараясь не задохнуться, Гэлбрайт начал отчаянно размахивать руками, словно пытаясь выплыть на поверхность, но он, не в силах сопротивляться силе этой стихии, отдался волне, которая тут же повалила его на землю... Он проснулся оттого, что чьи-то руки хлопали его по щекам. Ему было трудно открыть глаза — казалось, веки были сведены судорогой. Хорошо, что он хотя бы может пошевелить рукой... Он протянул ее куда-то вперед и почувствовал, как кто-то взял его за руку. — Не могу поверить, что теряю тебя. А может, и нет? — наконец до ушей Гэлбрайта донесся чей-то голос. Он хотел ответить человеку, невидимому для него самого, но его язык тоже, казалось, онемел. Он попытался пошевелить шеей. Вроде бы все в порядке, позвонки не сломаны... — Кончай башкой мотать, подымайся давай! До инспектора наконец дошло, кому принадлежал этот голос. Гэлбрайт наконец смог открыть глаза — он лежал на земле, возле витрины, за которой стояли те самые манекены в бальных платьях. И над ним склонился его друг, который, заметив, что он наконец пришел в себя, улыбнулся. — Похоже, ты был не в себе, приятель! — сказал Фаркрафт с некоторым упреком. — Прости, что со мной не так? — Спросил его Гэлбрайт, медленно поднимаясь на ноги. — Пойдем в теньке сядем, — его друг проигнорировал это, — а то жара невозможная... Взяв инспектора за плечи, Фаркрафт направился к ближайшей скамейке. «Так странно, — подумал Гэлбрайт, — когда я проходил здесь еще до этого странного землетрясения, я не видел поблизости ни одной скамейки... Что произошло на самом деле?». Фаркрафт, казалось, прочитал мысли своего друга и сказал: — Иду я значит по своим делам и вижу, как ты стоишь в переулке и смотришь на каких-то рэперов. Когда ты засмеялся и начал убегать от них, я решил последовать за тобой — мало ли, мне пришлось бы защищать тебя от этой троицы. И я заметил, что ты свернул в тупик. Ну, думаю, мой друг от страха, не разбирая дороги, пошел куда глаза глядят. Я иду за тобой и вижу, что ты бегаешь кругами перед зеркалом, как собака, которая хочет поймать свой хвост. Подбегаю к тебе, а ты открыл рот и глаза закрыл. Я не смог найти другого способа остановить твое безумие, кроме как ударить тебя по голове и притащить сюда. Закончив свой рассказ, Фаркрафт выдохнул и посмотрел на Гэлбрайта. — У тебя не болит голова? — обеспокоенно спросил его друг. — Нет, все в порядке, — ответил инспектор. — Я просто не мог открыть глаза или пошевелить языком. — Вероятно, онемение или что-то вроде паралича. Как вы вообще дошли до такого состояния? Может быть, ты вколол себе чего-нибудь, а? — Иди ты со своими наркотиками куда-нибудь подальше, Фаркрафт, ты же меня знаешь... — с некоторой обидой Гэлбрайт начал оправдываться перед ним. — Ну а какое еще есть для этого слово? Ты действительно хочешь убедить меня в том, что ты так испугался тех троих афроамериканцев, что решил спрятаться от них в каком-нибудь тупике и, думая, что тебя там никто не увидит, дать волю своим нервам? — Я не собираюсь тебя уговаривать, приятель... — В таком случае расскажи мне, что ты сам чувствовал в тот момент. — Клянусь, наркотики не имеют к этому никакого отношения, — начал Гэлбрайт. — Я только вышел из бара и по пути на улицу Ролло случайно проходил мимо переулка, где трое гангста-рэперов готовились перестрелять друг друга из-за какого-то пустяка. Я рассмеялся, чтобы отвлечь их от этой мысли, и спокойно пошел дальше. И, не зная, что это тупик, вошел в коридор. Но я боюсь, ты можешь не поверить в то, что произошло дальше ... — Я поверю тебе, не волнуйся. Ладно, продолжай. — Хорошо. В коридоре я подошел вплотную к зеркалу и вдруг заметил, что мое отражение никак не реагирует на мои движения. И тут я почувствовал, что началось землетрясение. Я хотел побежать назад, но позади меня все было перекрыто какой-то темнотой. А потом из зеркала на меня хлынула волна крови. Задыхаясь, я потерял сознание. Спасибо тебе за то, что ты, как оказалось, следил за мной все это время. — Не считай меня своим ангелом-хранителем, приятель. Что ж, ты словил неслабый трип... — Ты все еще думаешь, что это наркотик? — Я больше так не думаю, я просто не могу описать твой инцидент по-другому. Ладно, пойдем-ка поскорее отсюда...