— Ладно, продолжайте. — Я вбегаю в дом, а там, прямо рядом с этим зеркалом, на полу лежит Иветта... Женщина с белым платком на голове внезапно замолчала. Видимо, эта картина до сих пор стояла у нее перед глазами. Гэлбрайту было нетрудно догадаться, что свидетель имел в виду миссис Йонс. — Давайте угадаю — хозяйка дома застрелилась из пистолета? — переспросил её инспектор. — Верно... — голос женщины дрожал. — Парабеллум, парабеллум лежал на полу перед ней... — Вы видели след от пули на её теле? — Я... Я увидела кровь, текущую у неё со лба... Женщина достала носовой платок и приложила его к глазам. Казалось, она вот-вот заплачет — Хорошо, мадам... инспектор ожидал, что она назовет свое имя, но она не услышала его слов — Ну что, мы так и будем топтаться на месте? — вдруг раздался строгий голос. Из ванной, расположенной прямо напротив входа в дом, вышел сотрудник ФБР и подошел к троице, столпившейся вокруг зеркала. Гэлбрайт посмотрел на него. Слова агента — вернее, интонация, с которой он их произнес, — показались ему несколько неуместными в данной ситуации. Но свидетельница, услышав его голос, тут же высморкалась и спрятала носовой платок. — Итак, что вы предприняли после смерти хозяйки этого дома? — Спросил Гэлбрайт. — Я сразу же поднялась наверх, где был телефон, — продолжила женщина. — Я позвонила в полицию, и они приехали с парамедиками. — Тело миссис Йонс уже увезли? — Вы могли увидеть их машину на улице, — несколько грубо ответила свидетельница. — Очень хорошо, все понял. Внезапно Гэлбрайт почувствовал усталость. Ни с того ни с сего ему вдруг надоело задавать вопросы, как будто все настроение профессионального инспектора куда-то испарилось. Он повернулся к человеку из Федерального бюро расследований: — Очевидно, они ждали вас здесь больше, чем меня, так что я не буду вам мешать. Агент, до этого спокойно стоявшая за спиной женщины, посмотрела на Гэлбрайта каким-то презрительным взглядом и перехватила инициативу инспектора — то есть он начал с торопливой интонацией задавать вопросы женщине с белым платком на голове, и последней явно было гораздо приятнее с ним общаться, что отчетливо слышалось в ее гораздо более уверенном голосе, чем раньше. Гэлбрайт направился к ванной, чтобы ополоснуть руки и лицо после долгой поездки на машине, но, не сделав и трех шагов, вдруг замер на месте — он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Все его тело застыло, словно в оцепенении. Но через пару секунд этот странный паралич прошел. Гэлбрайт повернул голову и посмотрел налево — туда, где была лестница на второй этаж, покрытая ворсистым ковром. На верхних ступеньках стояла маленькая девочка. Держась левой рукой за резные деревянные перила, она с некоторой опаской смотрела вниз на полицейских, собравшихся в холле. На ней было коричневое бархатное платье с рисунком из оранжевых кругов, заканчивающееся чуть выше колен, что придавало фигурке малышки трогательный и домашний вид. Ее черные волосы были уложены с такой элегантной простотой, что Гэлбрайт сразу предположил, что она, по-видимому, готовится отправиться на прогулку, но вид незнакомых мужчин, собравшихся в ее доме, заставил ее застыть на месте в нерешительности. Женщина с белым шарфом на голове, которая ранее отвечала на вопросы агента ФБР, заметив девочку, тут же повернулась к ней и улыбнулась. — Не бойся, это всего лишь полиция, спускайся к нам! — успокаивающим тоном крикнула она ребёнку. После этого женщина направилась к выходу из дома, бросив через плечо: — Ну, мне пора идти, господа. Думаю, юная леди может рассказать вам что-нибудь ещё. Агент ФБР посмотрел ей вслед с явным раздражением. Затем повернулся к маленькой девочке, которая тем временем уже медленно спускалась по лестнице в холл. Скрестив руки на груди, он слегка выдвинул носок ботинка вперед и невнятно пробормотал: — Так, так, так... Гэлбрайт, заметив некоторую неуверенность на лице человека из Федерального бюро расследований, подумал, что ему, по-видимому, никогда не приходилось допрашивать детей. Девочка наконец спустилась по лестнице. По ее лицу было ясно, что она боится подойти ближе. У Гэлбрайта мелькнула мысль, что она, по-видимому, никогда не видела незнакомцев в доме. Ну да, интересно, что за гости могли быть у ее отца-фармацевта... — Ваше имя? — внезапно тишину прорезал голос агента ФБР. Маленькая девочка отшатнулась — ее, по-видимому, напугало нетерпение, с которым обратился к ней этот высокий, широкоплечий мужчина с суровым лицом. И он, опустив руки, снова повторил свой вопрос. Нотки недовольства начали нарастать в его голосе. Гэлбрайт, который уже начал испытывать жалость к этому неприятному человеку, решил, что должен прийти ему на помощь, так как в противном случае им не удастся вытянуть из этой девочки ни слова. Инспектор, стараясь ступать как можно медленнее, двинулся к ребенку. Она, переведя взгляд с агента на него самого, начала пятиться назад, к лестнице. Гэлбрайт остановился и, стараясь придать своему голосу как можно более мягкие интонации, обратился к ней: — Не бойся, милая. Мы просто хотим, чтобы ты объяснила нам суть всех вещей. Хорошо? девочка, которая минуту назад уже готовилась взбежать по лестнице, расслабилась при первых звуках баритона Гэлбрайта и даже сделала пару шагов ему навстречу. Инспектор обменялся взглядами с агентом ФБР, как бы говоря ему: «Посмотри, как я это делаю!». — Ты не скажешь нам, как тебя зовут? — спросил он ребенка. девочка перестала вертеть головой и посмотрела на Гэлбрайта. Ее глаза неопределенного темного цвета с каким-то хитрым прищуром оглядели инспектора с ног до головы и, как ему показалось, ярко сверкнули. Она слегка согнула колени и слегка наклонила голову. — Делия, — услышал инспектор ее нежный голос.