— Всегда к вашим услугам. Инспектор невольно взглянул на нее. Он подумал, как, должно быть, устала эта хорошенькая девушка стоять вот так в тесном помещении почти двенадцать часов в сутки и всем своим существом выражать совершенно незнакомым людям свою готовность выполнять их просьбы. Да, хорошо, что мужчин не нанимают в качестве стюардесс — сам Гэлбрайт лично не смог бы целый день стоять с маской лжи на лице, притворяясь, что ему небезразличны люди, которым в любое другое время он бы даже не пожал руку, не говоря уже о том, чтобы выполнять их прихоти… Выйдя на пандус, он невольно вздохнул с облегчением — приятно было наконец оказаться на свежем воздухе. Спускаясь, он заметил, что небо было затянуто тучами. Он недовольно нахмурился — не было абсолютно ничего хорошего в том, чтобы попасть под дождь и промокнуть сразу по прибытии в другую страну, — а поскольку Гэлбрайт не взял с собой зонт, это были более чем оправданные опасения... Затем последовала долгая и утомительная суета в лондонском аэропорту Хитроу — инспектор даже не хотел сосредотачивать на этом свои мысли, все равно все, что ему нужно было делать, это следовать за толпой других пассажиров и повторять их действия. Поэтому мозги он включил только тогда, когда, уже с чемоданом в руках, стоял у выхода из аэропорта. Гэлбрайт огляделся в поисках такси. Хорошо, что в этот день, даже несмотря на погоду, у входа была толпа. Инспектор двинулся вперед и довольно скоро увидел мужчину, который стоял рядом с его машиной и курил сигарету. — Здравствуйте! — начал Гэлбрайт, подходя к нему. — Не могли бы вы подбросить меня до «Стэйт оф Сноу Лэйк»? Таксист тут же сел в машину. Инспектор поставил чемодан на соседнее кресло и устроился поудобнее. — Вы имеете в виду отель на Куинсборо Террас? — спросил водитель, включая зажигание. — Да, — коротко ответил Гэлбрайт. Такси начало медленно выезжать из аэропорта. Инспектору стало интересно, на что будет похож этот отель, в котором его дорогие господа покровители из полицейского управления Портленда забронировали номер. — Почему вы выбрали такой паршивый отель? — внезапно послышался хриплый голос. Гэлбрайт вздрогнул — но это был всего лишь водитель такси, который, все еще держа руки на руле, подмигнув ему в зеркало заднего вида. Этот неожиданный вопрос вырвал инспектора из водоворота его мыслей и на некоторое время он перестал думать о своих проблемах. — Паршивый? Что вы имеете в виду? — удивился инспектор. — Когда вы бронировали отель, разве вы не смотрели на его рейтинг? — водитель, казалось, упрекал своего пассажира. — Хмм... Я смотрел исключительно на его цену, — отмахнулся Гэлбрайт. Не он выбирал этот отель… Таксист, услышав его ответ, пустился в громкие пространственные размышления по поводу того, что господин иностранец допустил ошибку, и сказал он это с интонацией, с которой учитель отчитывает провинившегося ученика. Гэлбрайту надоело слушать это разглагольствование. — Послушайте, я просто не люблю туристов, — ответил он фамильярным тоном. — И если этот отель так плох, как вы утверждаете, то это означает, что я, по сути, буду там один. — Ах вы мизантроп! — ответил его собеседник почти с отеческой интонацией. Гэлбрайт не смог удержаться от смеха над этим определением. Таксист тоже последовал его примеру, и разговор на некоторое время прекратился. После пяти минут молчания таксист, не убирая рук с руля, шмыгнул носом. Инспектор увидел в зеркало заднего вида, как на морщинистом лице мужчины появилась ухмылка. — Кажется, я догадался, почему вы выбрали этот отель, — сказал он понимающим тоном. — Ну и почему? — С любопытством спросил Гэлбрайт. — Согласно рекламным проспектам, в одном из его номеров останавливалась некая персона... И лондонский водитель назвал имя одного писателя, которое было хорошо известно всем, кто хотя бы раз в жизни интересовался американской литературой. Его пассажир почесал усы и покачал головой. Таксист воспринял это как знак того, что Гэлбрайт позволяет ему продолжать болтовню — он шумно вздохнул и после короткой паузы сказал: — Я полностью с вами согласен! — при этом он улыбнулся. — Извините, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду... — не понял его Гэлбрайт. — Я о том, — перебил его водитель, — что этот бумагомаратель не делает чести отелю, в который я вас сейчас везу! В голосе мужчины слышалось неподдельное негодование. — Это совершенно не то, что я имел в виду, — запротестовал Гэлбрайт, которому уже начал надоедать тон водителя. — Я бы даже сказал, что он только позорит это заведение, усугубляя и без того низкий уровень обслуживания, — таксист говорил все громче и громче. — Ради Бога, успокойтесь... — без особой надежды попросил его пассажир. — Потому что это не писатель, — мужчина за рулем уже кричал, — это подлый бизнесмен! Он попросту напал на золотую жилу и его не волнует уровень образования своей читательской аудитории! — Ну сколько уже можно... инспектор, слушая это изложение, вытер пот со лба. — Напротив, он потакает самым низменным инстинктам самых примитивных и отсталых слоев населения, вы сейчас сами в этом убедитесь! — не унимался водитель. Гэлбрайт понял, что бессмысленно пытаться успокоить этого англичанина, вообразившего, что он знает о писателях лучше, чем все члены Лиги американских писателей вместе взятые. Поэтому полицейский просто принял безразличный вид и откинул голову на спинку сиденья. — Вы только послушайте, — тоном строгого учителя заговорил таксист, — что я прочел на самой первой странице его книжонки! «Белая сучка снова взяла в рот», — с едва сдерживаемой яростью процитировал он на весь салон машины.