– Вы врете. – Ну ты тоже врешь. – В чем? – В том, что не хочешь замуж. Хочешь. Ты кольцо теребишь последнюю минуту. По моей статистике – в таком случае женщина всегда хочет замуж. – У вас дурацкая статистика. Это от нервов, – возвращаю кольцо на место. – Согласен, но замуж ты хочешь, – совсем не зло, я бы даже сказала по-доброму произносит мужчина. – А если я плохая? Вы меня даже не знаете. – Человек, пьющий водку и употребляющий бутерброды со шпротами и чесноком, не может быть плохим, – улыбаясь произносит Кротов и в этот момент я понимаю, что со мной что-то не так. Вокруг меня начинает все плыть. Мой гость что-то продолжает говорить, я же словно в вакууме. К горлу поступает тошнота, а в глазах начинает двоиться. – Тебе плохо? Вертолеты? – закрываю один глаз рукой. – Вас двое. – Так, вижу сейчас тебе подробности не нужны. Давай ложись спать, желательно на бок. – Нет, со мной все хорошо, – выставляю руку вперед на одного из Даниилов, но мимо. Попадаю в воздух. – Да не ссы, я с тобой спать не буду. – Я, кажется, хочу ссс… – Спать? – Боюсь, то, что без буквы «п». Не могли бы вы… – Сдристнуть отсюда? – Точно. – Ну давай хоть покараулю у сортира. Мало ли чего. – Не нужно, я почти в порядке. Не волнуйтесь. Блин, как бы не упасть и нормально дойти до двери? Спасибо Боженьке, что я не спотыкаюсь и с умным лицом дохожу до прихожей. И то, благодаря тому, что закрываю один глаз. Фокус налажен. – Если ты и вправду раньше не бухала, рвотный рефлекс от количества выпитого возьмет свое, возможно, когда ты заснешь. Так и помереть можно запросто. Поэтому выпей воды и два пальца в рот перед сном, чтобы не захлебнуться, – только спустя несколько секунд до меня доходят его слова. – Вам не все ли равно? – Может не все равно. А может я в тебя влюбился с первого взгляда. А может и нет. Но то, что ты мне нравишься – факт. Я тебе позвоню. И помни: два пальца, – водит ими перед моими глазами. – Да, помню два пальца об асфальт. Ой в рот. До свидания. Закрываю за ним дверь на замок и на автомате бреду в ванную. Облегчиться успеваю еще на своих двух. Но стоит мне включить воду, чтобы ополоснуть лицо, как я тут же оседаю на пол… Глава 23 Глава 23 Ммм…запах сигарет и уже знакомого парфюма. Кто бы мне раньше сказал, что это убойное сочетание мне может понравиться. Мне с детства внушали, что сигареты – это плохо. И это действительно так. Бабушка не одобрит курящего Неповторимого. Равно как и не одобрит того, что он меня бьет. Я резко открываю глаза в ответ на очередное похлопывание по щеке. Между прочим, больно! Пытаюсь сфокусировать взгляд на расплывающемся Федоре, но это получается только после того, как я в очередной раз подношу ладонь к одному глазу. Точно ясно зрячий. Опускаю взгляд на свои ноги – я на полу в ванной и почему-то на мне мокрый халат. – Я что…того? – Чего того? – Почему я мокрая? – Потому что я тебя облил. Но еще раз так напьешься и реально обоссышься. Так и останешься Е. Банько. – Холодно, – пропускаю мимо ушей последнюю фразу. Голова совсем не работает и самое противное, что меня снова мутит. – А я долго здесь сижу? – Примерно несколько минут. Тошнит? – молчу, не зная, что сказать. Какой позор, мамочки. – Лиза! – Не рассказывай об этом моей бабушке. Она очень опечалится. – Пей залпом. Давай, давай, – протягивает мне бутылку с водой. Пить не хочется, но меня никто не спрашивает о моих желаниях. Фактически Федор заливает мне в горло воду. И я пью до тех пор, пока не начинаю захлебываться. – Ты точно бабушке не расскажешь? – Я знать не знаю твою бабку, зачем мне ей рассказывать, что ты напилась? – Ну как это зачем? Когда будешь с ней знакомиться в качестве моего будущего мужа, специально скажешь, чтобы мне отомстить за то, что я встречала товарища Кротова без трусов, – а вот это я зря. Кажется, об этом не Достоевский не знал. – Ты по-прежнему без трусов? – Ну да, – пожимаю плечами. – Когда мне их было надеть? Но я клянусь всеми Люсиными пальцами, что он меня голой не видел. Он пошу… Прикладываю руку ко рту, когда к горлу подкатывает волна тошноты. – Я тебя не просто так заставил пить воду, давай к фаянсовому товарищу. – Приличные девочки не блюю…блююю…синий синий иней, синий синий иней у-у-у-у-у. – Почему вдруг синий иней? – смеясь произносит Федор, поднимая меня за подмышки. Нет, чтобы на диван уложил, так ставит меня на коленки к товарищу унитазу. – Ну как почему? Блю – синий. Вот и синий иней. А что надо? – Ну что-то типа крошка моя, я по тебе скучаю. Это ближе к девочкам твоего возраста, – ставит мои руки по бокам от унитаза. И только сейчас до меня доходит какую песенку он напел. Какая прелесть. – Ммм…ты по мне скучал. Забирай меня скорей. Увози за сто морей и целуй меня везде восемнадцать мне уже, заби…буэ… Ой, только не это. Но как бы мне ни хотелось признать – мне становится лучше. Вот только стыдно. Особенно от того, что я не только слышу, что Федор здесь, но и вижу, как слева от меня он снова протягивает мне воду. – А волосы? – Что волосы? – Волосы мне кто будет держать? Это же так романтично. – Извини, не подумал. Романтично и Федор видать не синонимы. Он собирает мои волосы в пучок, и по ощущениям тыкает в него то ли карандаш, то ли ручку. Мог бы и подержать. – А вот Даниил бы мне точно волосы подержал, он такой галантный, красивый и заботливый. Предлагал мне два пальца в…, – хм…звучит ужасно. – В рот…– Ай! – вскрикиваю, когда понимаю, что Федор обливает мой затылок холодной водой. – Во время блевки говорить не рекомендуется, – невозмутимо произносит он, усаживаясь на бортик ванной. – Так, для справки, в квартире стоит прослушка. Я в курсе о чем вы говорили. И да, галантный гондон ушел, зная, что ты бухая и можешь разбить себе башку. Так себе герой. – Ну так он и не герой моего романа, а чужого. Волосы другой будет держать. – Чего? – Ничего. А ты можешь отсюда выйти? – Могу. – Но не выйдешь?