– Что ты имеешь в виду? – разозлился Ники­форов. – Она работала в милиции, следователем. Ведь это правда, Ольга Сергеевна? – Всего год, и довольно давно. И совершенно не претендую на роль сыщика. Тем более что через несколько часов здесь будет милиция. Никифоров посмотрел на нас, кашлянул и ска­зал: – Я все-таки сообщу остальным. Через двадцать минут и остальные пялились на труп и беспомощно разводили руками. На меня по­глядывали настороженно, ясное дело, Никифоров уже сообщил, что застал меня рядом с убитой. – Я ничего не понимаю, – захныкала Вера. “Неудивительно”, – мысленно съязвила я, дама с трудом стояла на ногах, а уж соображать и вовсе не могла. – Кому понадобилось ее убивать? Зачем? И во­обще… А куда он делся? – додумалась спросить она. – Кто, дорогая? – задал встречный вопрос Ни­кифоров, сверля меня взглядом. – Убийца, естественно. Повисло тягостное молчание. – Я думаю… – откашлялся Петр, – так получа­ется, что… мне очень неприятно… – Но убийца кто-то из нас, – закончил его мысль Никифоров, продолжая гневно сверкать гла­зами. – Что скажете? – обратился он ко мне. – Не уверена, – пожала я плечами. – Кроме нас, на яхте еще трое, – напомнил Райзман. – До приезда милиции у нас есть время, – не­ожиданно подала голос Лапшина, – и мы могли бы все обсудить. – Что “все”? – не удержался Никифоров. – Ситуацию. Выяснить, кто чем был занят в мо­мент убийства. Возможно, кто-то слышал что-то по­дозрительное или видел? – Мне не по душе играл сыщиков, – отмахнул­ся ее муж. – Вот приедут следователи… – А по-моему, Лера права, – заявил Райзман, поглядывая на меня. – По крайней мере будем знать, чего стоит ждать от жизни. И не обольщайтесь, по­жалуйста, для милиции мы все в равной степени окажемся подозреваемыми. – Господи, как это могло произойти? – едва не плача, вздохнул Петр. – Мне даже в голову не при­ходило, что убьют ее… – А насчет кого приходило? – встрял неутоми­мый Никифоров. – Я… я… я опасался за свою жизнь. – Ребята, на ее месте должен быть я, – дураш­ливо пробормотал Лапшин. – Извините, – сказал он, смутясь, – я не верю, что убийца среди нас. До­пустим, за тех двух парней я ручаться не могу, а что касается остальных… Кому надо ее убивать, скажите на милость? Ольге Сергеевне? Чушь. За то, что пья­ная баба наговорила гадостей, не убивают. – Не скажи… то есть слова словам рознь. Лично я даже не понял, что она имела в виду, – заметил Никифоров. – Какую-то свадьбу, так, кажется? – Он уставился на меня, ожидая пояснений. – Мне самой это очень интересно, – сообщила я. Теперь все уставились на Веру. – Я ничего не знаю, – заволновалась она. – И не смотрите так. Я считаю, что это просто пьяный бред и ничего более. – А что, если она кого-то шантажировала? – вдруг подала голос Лапшина. Положительно, дамочка увлекается детективами. – И этот человек воспользовался ситуацией… – И кто, по-вашему, этот человек? – съязвил Райзман. Я с некоторым удивлением поняла, что он испуган, по крайней мере нервничает всерьез. – Я попросила бы вас не увлекаться, – призва­ла я граждан к спокойствию. – Убийством займется милиция. – Лично мне бояться милиции нечего, – за­явил Лапшин. – Убитую я сегодня увидел впервые. Моя жена тоже. Я прав, дорогая? – Прав. – Когда я уходил с палубы, Анна была жива. Я выпил лишнего, жена помогла мне добраться до постели. Ни у нее, ни у меня возможности убить просто не было. – Лера, когда мы разговаривали с вами, вы еще приняли меня за мужа… – обратилась я к Лапши­ной. – Да-да… – Не помните, который был час? – Без пятнадцати три. Я проснулась, услышав шаги, и посмотрела на часы. Гены в каюте не было, и я решила, что это он возвращается и не может отыскать дверь, вот и позвала. – А что вам понадобилось возле чужой две­ри? – проявил интерес Никифоров. – Мне понадобилась выпивка, и я надеялась найти ее в кают-компании, но там спала Тамара Ива­новна. – О господи, я ее не разбудил, – вспомнил Петр. – Думаю, Тамара Ивановна здесь совершенно ни при чем, – отрезал Никифоров, успевший воз­ложить на себя миссию дознавателя. – Мне хотелось бы послушать Ольгу Сергеевну. Итак, вы обна­ружили в кают-компании Тамару Ивановну и… – И пошла к себе. Яхту качнула, и дверь вось­мой каюты хлопнула, от этого Валерия и просну­лась, а я, поговорив с ней, поднялась на палубу. Вы как раз прощались. У меня вопрос: кто-нибудь слы­шал скрип двери и шаги примерно в два тридцать пять? Все ненадолго задумались, первым вновь отве­тил Никифоров: – Мы вчетвером были на палубе и ничего слы­шать не могли. – Я проснулась от шума, – сказала Лера, – и вы… – Да-да, я помню. – Я ничего не слышал, – с сожалением ответил Райзман. – Я тоже, – разволновался Петр, он и не мог слышать, раз крепко спал и даже похрапывал. Тут заговорили все наперебой, кто что видел и слышал. Воспользовавшись этим, ко мне подошел Петр и увлек в сторону. Надо сказать, что собрание происходило на носу, подальше от трупа, его сосед­ство всех откровенно пугало. – Ольга Сергеевна, – начал Петр, нервно огля­дываясь, – вы сказали, что дверь восьмой каюты была открыта… – Открыта. – Но этого не может быть, – зашептал он. – Что – не может быть? – не поняла я. – Она была заперта, понимаете? А ключ пропал. Теперь я смотрела на него в крайнем недоуме­нии. – Давайте-ка поподробней. – Когда мы поднялись на яхту, все ключи тор­чали в замках, помните? – Что касается моей двери – безусловно. – Все восемь ключей были на месте, я их лично видел. Я же не знал, кто какую каюту займет, да и вообще… Лапшины могли попросить разные каюты, ведь очень тесно, спать на верхней полке довольно неудобно. Но они поселились вместе, и одна каюта осталась свободной. – А ключ? – Ключ так и торчал в двери, по крайней мере, я его не брал. – Ночью никакого ключа не было, – нахмури­лась я. – Конечно, он исчез еще раньше. – Что значит исчез? – После ужина я зашел в рубку, Анатолий стоял за штурвалом, а Иван спал там же. Я предложил ему занять каюту, чего мучиться, раз есть место? – И тогда выяснилось, что ключ пропал? – Вот именно. – Вы его искали? – Честно говоря, нет.