Джонни угрюмо посмотрел в окно, но спустя мгновение, сделав над собой усилие, разделил радость с другом. – Попробую в это поверить, – сказал Джонни и подтолкнул стакан для виски к Милошу. Стакан проскользил по гладкой поверхности стола и остановился почти у самого края. Залпом опрокинув несколько стаканов, Джонни решил проверить, что делает Эстер. Она лежала на кровати, свернувшись калачиком, и тихо посапывала. Джонни накрыл Эстер пледом и на цыпочках вышел из комнаты. Милош в это время уже собирался уходить. – Ты домой? – тихо спросил Джонни. – Да, нужно отдохнуть. Очень плохой день, – сказал Милош и натянуто улыбнулся. Джонни похлопал его по плечу и дружески обнял: – Спасибо. – Скажешь спасибо, когда продадим всю партию и расплатимся с Тони. Дело еще не закрыто. Милош еще несколько секунд потоптался у порога, будто хотел еще что-то сказать, потом вышел за дверь и очень быстро сбежал по лестнице вниз. Джонни закрыл за ним дверь и прилег на диван в гостиной, чтобы немного вздремнуть, но не мог сомкнуть глаз. Джонни думал о том, что сделает, когда выплатит последние долги. Он совершенно точно возьмет с собой Эстер, и они улетят куда-нибудь подальше от его прежней жизни, затянувшей его как удавкой. Это была еще одна правда, которую Джонни скрыл от Эстер, – он торговал наркотиками со школьного возраста, продолжал торговать ими в университете, из-за чего его исключили, и занимался этим всю жизнь. Джонни не рассказал Эстер правды по нескольким причинам: сначала ему показалось, что ей этого знать не обязательно – вряд ли холеная домашняя Эстер отнеслась бы к его способу заработка с пониманием. Потом, когда Джонни понял, что Эстер вовсе не паинька, это потеряло значение, но самая главная причина крылась в самом Джонни. Он отчаянно верил, что выступает лишь посредником в индустрии, калечащей жизни, руководит процессом, но это не является его основной деятельностью. Эстер не должна запомнить его таким, какой он есть на самом деле. Эта девушка не должна узнать, что он обычный драгдилер, стремящийся к легким деньгам, а не одухотворенный художник, каким она его представляла. Деньги, комфорт, беспечность были главными атрибутами жизни Джонни, без них ему не нужны были ни картины, ни женщины, ни что-либо другое. Это было его теневой стороной, которую он никогда не хотел показывать другим, но главное, не признавался в этом себе. Джонни повернулся на спину и стал всматриваться в белый потолок. Он пролежал еще некоторое время в неподвижном состоянии, пока не услышал настойчивый стук в дверь. Эстер вскочила с постели от неожиданного шума и посторонних голосов. Сердце ее усиленно стучало от внезапного пробуждения. Она ничего не успела понять и, резким движением стянув с себя плед, стремглав помчалась на кухню. – Ты за кого нас принимаешь, Джонни? – сказал мужчина в гавайской рубашке и с зализанными назад черными волосами. Эстер увидела картину, от которой у нее закружилась голова, а земля готова была уплыть из-под ног. Джонни с двух сторон за обе руки держали двое молодых и крепких ребят, а третий, в гавайской рубашке, стоял прямо перед ним и нещадно избивал его. Из носа Джонни капала кровь. – Ты уже задолжал нам однажды. Думаешь, Тони такое прощает? – орал в ухо Джонни мужчина в нелепой рубашке. Его звали Бен. Он стоял к Эстер спиной, поэтому она не могла видеть его лица. Эстер вросла в землю и не могла сделать ни шагу. Ребята, держащие Джонни под руки, с ухмылкой кивнули на появившуюся из-за двери Эстер. Бен медленно обернулся, на лице его появилась мерзкая кривая ухмылка. – Кто это тут у нас? – задумчиво протянул Бен. – Джонни, ты был не один, а? Что же ты молчал? Джонни дернулся и поднял голову. – Бен, не смей ее трогать, – угрожающе прохрипел он. Ему несколько раз ударили под дых, поэтому Джонни не успел восстановить дыхание. – Да? Может, пора научить тебя держать слово более дорогой ценой, чем деньги? – иронично поинтересовался Бен. Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане зажигалку. Но пачка оказалась пустой. Бен недовольно цокнул языком и бросил синюю упаковку «Парламента» в одного из своих помощников. – Я сказал тебе не брать мои сигареты, кусок дерьма. Эстер тем временем вышла из оцепенения. Она бросились было к Джонни, но Бен ее перехватил. – Отпусти! Отпусти меня, ублюдок! Что вы делаете? Что вы с ним сделали? – кричала Эстер в надежде, что ее услышат соседи и вызовут полицию. – Заткнись, сука! Сейчас же заткнись! – прорычал Бен и схватил Эстер за волосы. Джонни постарался высвободить руки, сделав несколько резких движений. Но Бен снова заехал ногой ему в живот. Джонни согнулся пополам. Изо рта потекла тонкая струйка крови, смешанная со слюнями. Он, как мог, отер кровь о плечо, чтобы не пугать своим видом и так шокированную Эстер. – Сейчас же заткнись и перестань рыдать! – грозно скомандовал Бен и усадил Эстер у своих ног. Он управлял девушкой, схватив ее за шею. – Я все отдам. Все деньги отдам. Квартиру отдам. Товар отдам. Забирайте все, что хотите. Оставьте ее, – с ненавистью простонал Джонни. Бен выпрямил спину и, чуть походив по комнате, решил немного накалить ситуацию. Он взял со стола пистолет и присел рядом с Эстер на корточки. – Знаешь, Джонни, мне ведь ничего не будет, если я пристрелю ее здесь и сейчас. Ты сам прекрасно знаешь, что копы не будут вмешиваться в наши дела, – невозмутимо проговорил Бен, а Эстер как загипнотизированная уставилась на пистолет, мелькавший перед ее лицом. – Поиграем в русскую рулетку? Открой рот, детка. Эстер не могла пошевелить ни единым мускулом на лице. Она отчетливо услышала приказ Бена, но мышцы лица свело – они затвердели как каменные. Джонни отчаянно забарахтался в руках удерживающих его мужчин. – Я сказал – открой рот. Сейчас же! – еще раз, делая паузы между словами, повторил Бен, а потом сам силой надавил на щеки Эстер и вставил пистолет ей в рот, чуть не разбив передние зубы. – Отпусти ее! Что вам нужно? Это наши с Тони разборки. При чем здесь Эстер? – крикнул Джонни. – О нет, дело не в деньгах. Это не такая большая сумма для Тони. Ты же понимаешь. Дело в уважении. Ты его совсем потерял, Джонни, – спокойно, почти ласково проговорил Бен. Он продолжал держать пистолет во рту у Эстер и вызывающе смотреть ей в глаза. – Пора тебе научиться общаться с такими людьми, как Тони, – с ними можно ошибиться лишь единожды. Ты осознаешь это? – Я все понял. Я понял, – испуганно пробормотал Джонни. – Отпусти ее, прошу. – Конечно, конечно, – снисходительно проворковал Бен, а затем расхохотался так, что его тело затряслось. Казалось, мучения людей доставляли ему удовольствие. Хохот Бена затих, и он, приняв отрешенный вид, нажал на курок. Эстер за долю секунды успела оживить в памяти лица родителей, а затем перед ее глазами вдруг возникло осуждающее, но любящее лицо Джека. Джека, ее скучного мужа, с которым она хотела прожить свою жизнь в мире и спокойствии, но оставила его ради Джонни. Ради сумасшедшего романтика, полностью погрязшего в собственных пороках. Затвор щелкнул, но пуля из пистолета не вылетела. Джонни дернулся от звука, как от удара током. Он осел на пол и долю секунды ошарашенно смотрел в глаза Эстер. Джонни будто старался возродить в них жизнь, которая, как ему от страха показалось, медленно в них угасала. Бен вытащил пистолет изо рта Эстер и помахал им перед лицом Джонни. – Видишь, повезло. Ты везучий, Джонни! – сказал Бен, сдерживая рвущийся из легких смех. – В следующий раз может выйти по-другому. Бен нахмурился и, оскалив зубы, направил пистолет чуть выше головы Джонни. Он выстрелил. Пуля просвистела над макушкой и угодила в стену. Пистолет был действительно заряжен. Эстер безумными глазами смотрела на Джонни. На его заплывшее от ударов лицо, на кровавую лужу, образовавшуюся на полу, на его злобу, которая не могла найти выхода. Может быть, она видит его в последний раз. Может быть, сегодня все закончится. Бесконечная жалость охватила ее. Бен язвительно прошипел в лицо Джонни: – Ты, ублюдок, выплатишь не только восемьдесят процентов, но еще отдашь квартиру, машину, и что ты там еще обещал? – Бен дернул Джонни за волосы и наклонился. – Отдашь все, что у тебя есть. И только попробуй свалить. Я тебя из-под земли достану. У тебя три дня. Бен выпустил волосы Джонни и жестом приказал ребятам уходить. Они равнодушно бросили художника на пол и, пнув Джонни напоследок, удалились. – Детка, детка, ты в порядке? – слабым голосом спросил Джонни, превозмогая боль. Он придерживал живот рукой, чтобы немного унять резь в отбитой печени. Эстер даже не моргала. На лице ее невозможно было прочитать ни единой эмоции – оно оцепенело и походило на маску. В глазах застыло выражение такой стеклянной пустоты, что Джонни насторожился. Только одинокие слезинки, стекающие по щекам на подбородок, говорили о том, что Эстер жива. – Эстер, скажи хоть что-нибудь, – попросил Джонни, заглядывая девушке в глаза. – Тебя убьют, – собравшись с остатками сил, подавленно прошептала Эстер. Губы ее еле двигались. Казалось, что она не видит Джонни. Она смотрела куда-то сквозь него, в бурую лужу крови, медленно растекающуюся по ламинату. – Нет, меня не убьют. Тебя не убьют. Мы продадим все квартиры и бары. Они все равно приносят одни убытки. И начнем новую жизнь. Я смогу заработать достаточно денег, чтобы обеспечить нас. Если раз смог, то и во второй смогу. Эстер напряженно посмотрела на искалеченного, истекающего кровью Джонни и наконец в первый раз моргнула. Она больше не верила ему. Джонни выпил ее до дна. Внутри больше не осталось места для новых разрушений. Авантюра, в которую Эстер впуталась, стала для нее тяжким бременем, которое ей вдруг захотелось сбросить во главе с Джонни: с его драками, выпивкой, наркотиками, долгами. У нее нет больше сил выносить это. Джонни не поменяется. Он не может жить по-другому. Он доведет ее до нервного срыва. Он доведет ее… Эстер захотелось уйти, как только Джонни разберется со своими проблемами. – Я вернусь к Джеку, когда все закончится, – прошептала Эстер и посмотрела на свои дрожащие руки. – Куда вернешься? – не понял Джонни, приняв ее слова за бред. – К Джеку. – К Джеку? – Да. Нам нужно съездить к родителям. Рассказать о моем диагнозе. И немного прийти в себя. Джонни опустил голову и вытер ладонью струйку крови, стекающую из носа. Он подумал, что Эстер очень устала и ему не стоит сейчас стараться перечить ей. – Ты в шоке. Тебе нужно прилечь, – сказал Джонни и приобнял Эстер за плечи, но она отдернула его руку. – Не трогай меня, – бессильно прошептала она. У Эстер не было больше сил, чтобы ругаться, не было эмоций, чтобы делиться ими с Джонни. Теперь ей нечего ему предложить. Эстер наклонила голову к плечу и подумала о Джеке. Как она приедет к нему, полностью разбитая и истрепанная, ведь она так ужасно поступила с ним. Безусловно, Эстер хотела извиниться, снять с себя ответственность и очистить душу перед тем, как умрет. Но главное, Эстер хотелось сказать, что она ошибалась. Практически во всем. Джонни – ошибка, которую она не сможет исправить. Он – наваждение, захватившее ее мечты. Он – бенгальский огонь, который ярко вспыхнул, но быстро сгорел и потух. Эстер устало вздохнула и легла на пол. «Джек, мой немногословный и довольно холодный муж, он заботился обо мне как умел, берег, а я не оценила. Не могла оценить его поступки в то время», – подумала Эстер, тоскливо пялясь на прикрученные к потолку лампы. Ей вдруг все показалось неважным, кроме ее прошлого. Будущего у нее не было, зато в памяти всплыли ласковые воспоминания о Джеке, которые она, как повязку с мазью, могла приложить к искалеченной душе. Эстер вспомнила, как мирно и тепло они проводили вечера за просмотром незамысловатого кино, как готовили вместе ужин каждый вечер, как прогуливались по пирсу в теплую погоду и собирали ягоды на клубничной плантации. Как вышло, что она променяла тихую радость на временный балаган? Неужели в то время ей было действительно настолько плохо? Эстер получила свое, получила то, чего хотела. Она прожила недолгую жизнь с Джеком, которая быстро ей наскучила, затем ушла к непредсказуемому Джонни и хлебнула эмоций сполна. Теперь, оглядываясь назад, Эстер старалась найти ответ – какая из дорог была верной? Чем руководствовалась Эстер, когда собрала чемодан и улетела в Лос-Анджелес? Эстер не могла знать, что принесет ей будущее, а неопределенность – худший из врагов настоящего. Она должна была совершить эту поездку, чтобы избавиться от гнетущего чувства, которое порождала ее вера в лучшую жизнь. Джонни тяжело поднялся с пола. На удивление, у него ныли даже пальцы ног. Джонни подкосила резкая боль, но он все же смог доковылять до телефона. – Мне нужно позвонить Милошу, – бросил Джонни в пространство. Он и не надеялся, что Эстер его услышит. Девушка до сих пор была в шоке, но у Джонни не было времени на оказание помощи. Теперь им всем угрожала серьезная опасность. Милош ответил мгновенно. – Все очень плохо, – сказал Джонни в трубку. – У меня были люди Тони. Нам нужно продать всю партию максимально быстро – за три дня. Я скоро приеду. Позвони всем нашим. После этого Джонни положил трубку и пошел поднимать Эстер с пола. В спальне послышался звонок телефона. Джонни погладил обмякшую Эстер по волосам, он так и не успел перетащить ее на диван, и пошел на звук. Джонни, плохо соображая, опасался, что люди Тони начнут звонить на номер Эстер и угрожать ей расправой, поэтому захотел поднять трубку первым. Но он ошибся в своих догадках. Эта идея была маловероятной и даже в некотором роде фантастичной, но Джонни не исключал и худшего варианта.