– К Пагу? – удивился Рамир. – Так это тебе в другую сторону. Если посыплются уточняющие вопросы, всему хана. Я буду выглядеть подозрительнее, чем объевшийся кот в эпицентре расследования дела о пропавшей сметане. Упреждая следующие слова аристократа, почти не раздумывая, признался: – Простите меня, господин. Мне очень хотелось посмотреть на Монк-Дан. Про него много страшного рассказывают. Вот и свернул сюда, чтобы мимо него пройти. Рамир улыбнулся: – Хорошо помню себя в твоем возрасте. Я тоже наслушался о Монке всякого. Любят им пугать. Таберро! – резко добавил он, поворачиваясь к тому самому грубияну, который меня едва не толкнул. – Дальше без меня, я здесь задержусь… ненадолго. Солдафон кивнул: – Гуммо, Шаммо, остаетесь с нашим господином. Ни на шаг от него не отходить. Наемники потянулись дальше, лишь парочка осталась. А я наконец обратил внимание на однотипные окончания их имен и акцент. Местные так не говорят. Это действительно пришлые вояки, из отдаленных краев. Следовательно, особо опасные. Дело в том, что рядовых солдафонов в дальние дали гонять невыгодно, ведь «мясо» дешевле на месте найти, его везде хватает. Так что радоваться уменьшению численности противников можно, но вот расслабляться не следует. Даже оставшуюся парочку придется воспринимать со всей серьезностью. Увы, но при всей моей ненормальности без отряда умертвий я серьезно уступаю даже тем, кто немного отстает от меня по наполнению атрибутов. Если, разумеется, их навыки подкреплены практикой и тренировками под руководством признанных мастеров, а не просто голые цифры. Ну и оружие у них под рукой, а мне свое ох как непросто доставать. Разве что все они разом отвернутся хотя бы секунд на десять. Но как этого добиться? Рамир тем временем улыбался все радостнее и радостнее. Но мне при этом веселее не становилось, потому что вмиг вспомнились рассказы о мальчиках, которых к нему доставляли. Иногда они пропадали бесследно. Бывало, некоторых находили мертвыми в сточных канавах. И выглядели бедолаги при этом так, что родные их опознать не могли. Только специальные навыки иногда помогали, вроде земной ДНК-экспертизы. Рамир указал на ворота замка: – А хочешь, я кое-что тебе покажу? Там, в Монке, есть интересные уголки. В мыслях моих немедленно нарисовалась сточная канава и жестоко растерзанное тело, медленно дрейфующее в нечистотах. Воображение поработало столь тщательно, что еще чуть-чуть, и я бы скривился от нестерпимой вони. Да, мне очень надо попасть в замок. Но лучше сам как-нибудь справлюсь. Покачал головой: – Простите, господин, но я должен идти. Меня ждут. Аристократ тоже покачал головой: – Подождут, не переживай. Разве тебе не хочется посмотреть на ту самую дверь? Даже я ее боялся, когда был ребенком. Я ушам своим не поверил. Что? Этот садист приглашает меня туда, куда я стремлюсь всеми силами? Это уже не просто прогулка за ворота в сомнительной компании – это настоящие перспективы. Но только если не вспоминать, что случалось с теми, кого Рамир приглашал до меня. В голове снова проявилась нехорошая картинка. И на этот раз столь отчетливо, что действительно нечистотами завоняло. Впрочем, это всего лишь игра воображения, смешивающая реальность с вымыслом. Содержимым канализации по всему городу благоухает. Издержки средневековья. Даже здесь, в богатых кварталах, никуда от этого смрада не деться. На редкость неприятное место. Глава 29 Та самая дверь – Гунт, я решительно не могу понять, почему ты мне раньше не попадался, – вновь переключился на излюбленную тему Рамир. – Я ведь человек наблюдательный, я действительно хорошо людей запоминаю. Особенно если это мальчики со столь прекрасной внешностью. У тебя чудесные глаза. Нет, они даже не чудесные, они невероятные. Я здесь таких глаз ни у кого не видел. И выглядишь ты необычно. Ты видел свои скулы? Они чудесные. А какие невероятные у тебя губы. Во всем городе нет похожих. Что у тебя за семья? Кто твои родители? Мне смена темы не понравилась. Я ведь не болтать сюда заявился, моя задача простая – как можно быстрее оказаться у вожделенной двери. Ну и не попасть в процессе достижения цели в сточную канаву. Не переставая крутить головой, я был вынужден ответить хоть что-то, ведь молчать нельзя. – Господин, я не знаю своего отца. Никогда его не видел. Мать однажды сказала, что он был моряком из-за моря. Наверное, глаза от него достались. У матери они обычные, карие. – Да, за морем Рава, а у равийцев цветные глаза встречаются. Но не настолько синие, как у тебя. Удивительно насыщенный цвет, как у лучших сапфиров, – без ноток подозрений в голосе сказал Рамир. Просто констатировал. – Господин, море большое, разных берегов много. Я не знаю, откуда отец родом. Может, в его краях у всех такая синева. Ответив, я напрягся в ожидании куда более опасных вопросов. Моя легенда даже не на соплях держится, она попросту в воздухе болтается, над пропастью ветерком подвешенная. Начни Рамир выяснять, кто моя мать и откуда я такой необычный взялся, засыплюсь моментально. На мое счастье, вмешался один из наемников. – Господин, позвольте мне сказать. Рамир покосился на солдата недобро, но все же кивнул: – Надеюсь, ты хочешь сказать что-то важное. Говори. – У равийцев такой яркий цвет глаз встречается. Нечасто и почти всегда только у клановых. Синие, зеленые, зелено-карие, серебристо-серые – цвета аристократов. Говорят, даже красные есть, но, может, и врут. Я красные не видел. – И как, по-твоему, клановый мог попасть в простые моряки? – хмыкнул аристократ. – Это я знать не могу. Но, господин, вы же знаете, этих имперцев где угодно можно встретить. Они вечно шпионят, что-то вынюхивают, какие-то дела свои крутят. Только по глазам их и узнаешь. И хорошо, когда они у них яркие. Так не всегда бывает даже у самых сильных клановых. – Я тебя понял. А ты, Гунт, получается, не так-то прост. Очень может быть, что в тебе течет имперская древняя кровь. Твоя мать ничего не рассказывала тебе про кланы Равы? Еще как рассказывала, я больше десятка лет день за днем выслушивал, кто кого прирезал, предал, заточил в темницу, ослепил, подверг сексуальному насилию или даже сдал на опыты клановым исследователям. Тысячи древних и современных сплетен, неимоверно запутанные истории причин вражды и прочее-прочее. Но виду я, конечно, не подал. Снова соврал с настолько честным видом, что, происходи дело в театре, впору самому себе начинать аплодировать. – Простите, господин, но я такое не припомню. Рамир остановился, повернулся ко мне, уставился внимательно. – Посмотри мне в глаза, Гунт. Правильно, вот так и смотри. Да, у тебя действительно редкая радужка. И чистейшая роговица. Чище самого белого фарфора. И скулы действительно необычно высокие. Форма характерная. В тебе определенно есть капля имперской крови. И телосложение. – С этими словами аристократ бесцеремонно ощупал мои плечи, не торопясь при этом убирать ладони. – Прекрасная мускулатура. Я бы даже сказал – идеальная. Нет чрезмерности, и вместе с тем все развито. Я затараторил, опасаясь, что, если так и дальше дело пойдет, он вот-вот начнет меня облизывать. – Господин, вы обещали, что покажете дверь, про которую рассказывают страшное. Рамир скривился: – Ладно, раз ты так настаиваешь. Но за это ты должен кое-что мне пообещать. – Что? – После того как посмотрим на дверь, сразу отправимся ко мне. – Но зачем? – Затем, что я приглашаю тебя на обед. Очень хочу поговорить о твоем отце. Мне это интересно. Понимаешь, наша династия тоже имеет отношение к кое-каким старым равийским семьям. В нас есть немного древней крови. Очень может быть, что мы с тобой родственники. Это было бы забавно. Ну так как? Мы договорились? Я очень хочу, чтобы ты пошел со мной. Я настаиваю. Очень тяжело отказывать в такой просьбе, находясь во дворе тюрьмы. Куда ни плюнь, попадешь в охранника. В том числе наемников хватает, я их за несколько минут три десятка насчитал. Зачем этот садист вообще снизошел до уговоров? Мог просто приказать, и меня бы тут же в мешок упаковали и понесли куда надо. Забавляется, играется, как кот с пойманной мышкой. Только кот этот слепой, глухой, да и нюх полностью потерял. Потому что поймал он далеко не мышь. Да и кто кого сейчас поймал – интересный вопрос. Мне стоило немалых усилий не выдавать свои чувства. С каждым шагом мы погружались глубже и глубже под замок, и вот наконец появились первые несомненные свидетельства того, что я на правильном пути. Ракушечник, кирпичи и грубо отесанные мелкие куски непонятного серого камня остались выше. Дальше сплошь потянулась древняя полигональная кладка с огромными блоками сложной формы. Некоторые выглядели столь причудливо, будто их лазером вырезали из породы, что, возможно, близко к истине. До сих пор ни разу такую красоту не встречал. Даже в логове Некроса стены и своды смотрелись не так причудливо. Нет ни малейшего сомнения в том, что к строительству этой части Монк-Дана нынешние хозяева города руки не прикладывали. Их предшественники – основатели, прибывшие на «Хлонассисе», тоже ни при чем. Не знаю, что это за камень, но порода явно не местная, впервые такую вижу. Или издали привозили, что при таких объемах – чистое разорение, или добыта с серьезной глубины. А ведь шахтерскими делами обитатели полуострова в последние века не промышляли. Невзирая на почтенный возраст, кладка смотрелась превосходно. Блоки смыкались в монолитную массу, несмотря на сложнейшую форму. Частенько доходило до замысловатых криволинейных поверхностей, и во всех случаях они идеально прилегали друг к дружке. Ни малейших просадок от времени, ни намека на трещины и натеки. Лишь характерно потемневшая поверхность выдавала, что камни не новенькие. – Видишь, какие здесь стены? – спросил Рамир, будто мои мысли прочитав.