- Ты можешь придать золоту любую форму, но для этого тебе надо отобрать человеческую жизнь. - Что нужно сделать, чтобы превратить золото в смертоносное оружие. Чтобы оно расплавилось или чтобы золотой пояс сам задушил воина? - Убить. Все заканчивается и начинается убийством. - Не понимаю. - Помнишь жреца в золотом городе? Я перерезал ему глотку, чтобы превратить твой золотой пояс в оружие. Но это еще не все. Жрец сам попросил меня об этом. Это работает только если тот, кого ты убиваешь, отдает тебе свою жизнь добровольно. Он должен попросить, чтобы ты убила его, но не имеет права убивать себя сам. - Жрец… но, Нио, кого ты тогда убил на площади? Получается, ты убил не только стражников, защищая Кэсу, ты убил еще кого-то, кто тебя об этом попросил? - Старуха в зеленом платке. Предсказательница. - Я слышала, она сказала тебе, что ты был и навсегда останешься рабом. - Да, и я возненавидел ее за это. А потом она сказала, что хочет умереть, потому что каждую минуту ее мучают видения. Она видит реки крови, текущие по улицам Куско. И я не сдержался. Все произошло так быстро, что я даже не смог понять, чего я хотел больше убить ее или спасти Кэсу. Но я понимаю, что она имела в виду, говоря о рабстве. Эта способность. Эта легкость и красота, с которой убивает золото, они тоже превращают в раба. Я не смогу остановиться. Слишком много людей, которых я хотел бы убить. А с этими возможностями еще больше людей, которых я мог бы убить. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел об этом никому рассказывать? Если бы Керук, Атавалп и другие чиа знали, что могут убивать так легко и эффективно, возможно, реки крови уже текли бы по улицам Куско? Понимаешь, что будет, когда император узнает эту тайну? Он захочет получить свою личную армию золотых убийц. - Он знает про Уаскара, знает, что он планирует убийство и знает про заговор, - сказала Кьяри. - Теперь ты понимаешь, почему он не должен узнать о том, как убивают, не касаясь? – Нио сжал и разжал кулаки, вплел пальцы в звенья цепи и натянул ее. Вены на запястьях и шее Нио напряглись. - Я всё рассказал тебе. Теперь ты знаешь, почему я так старался сохранить эту тайну. Нельзя, чтобы император узнал ее. Ты сама хотела решать. Сама хотела выбирать. С этим знанием ты можешь многое изменить. Возьми мою жизнь и убей императора. Задуши меня, и твоя золотая рука начнет пульсировать. Пульсация закончится через пятьсот ударов сердца. В течение этого времени ты сможешь придать любую форму золоту, которое увидишь. Тебе хватит времени, чтобы дойти отсюда до императорских покоев, найти императора и задушить его, его же собственной золотой цепью. Убей его и отомсти за мятежников, которых он казнил на площади, за отца Аи, которого он отдал на растерзание диким зверям. За все несправедливости, что он совершил. О, предки, он бредит, подумала Кьяри. Голос Нио сбивался, глаза лихорадочно блестели. Кьяри гладила его по волосам и думала о том, что последние дни Нио не спал, не ел, очень мало пил и потерял много крови. Если она хочет вытащить его, она должна сделать это сейчас, пока он не умер от истощения. - Кьяри? Скажи мне, хватит ли у тебя смелости воспользоваться этой силой? Или теперь ты думаешь, что лучше бы я молчал? - Нет, Нио, - она погладила его по волосам и улыбнулась. – Я благодарна тебе. - Ты сможешь воспользоваться этой силой? - Да. Но я не стану использовать ее, чтобы мстить, только чтобы спасти тебя. - Кьяри… - Просто доверься мне, Нио. Я люблю тебя. - Кьяри. Я тоже люблю тебя. Потому прошу, не повторяй мои ошибки. Однажды я так сильно хотел отомстить, что не замечал ничего вокруг. Теперь ты так сильно хочешь спасти меня, что готова забыть обо всем – о чиа, о жестокости императора. Решетка скрипнула. На пороге появился стражник. Он держал факел над головой и жевал маис. - Я вернусь, Нио, - Кьяри наклонилась и поцеловали его. Губы Нио были горячими и потрескавшимися. Он не ответил на поцелуй. Свет факела осветил паутину под потолком и пятно плесени на стене. Оказавшись во дворе, Кьяри вдохнула полной грудью ночной воздух. Звезды на небе мигали тысячей глаз. Проходя через двор для лам, Кьяри споткнулась и упала. Теперь ее руки, как весь песок здесь, пахли мочой лам. Вымыв руки в фонтане, Кьяри опустила в воду голову. Пятьсот ударов сердца. Кьяри прислушалась к собственному сердцебиению. Слишком быстрое. Когда отец учил ее стрелять из лука, он говорил, что если человек дышит глубоко и медленно, его сердцебиение замедляется, руки действуют уверенней и тверже. Кьяри сидела на каменном бортике фонтана и старалась успокоить свое сердце. Где-то вдалеке раздался смех. Закричала птица. Кьяри чувствовала, как перекатывается песок под ногами. Капля воды упала с ее мокрых волос и потекла по щеке, соскользнула к шее. Все вдруг стало ярким и четким. Очертания деревьев в темном саду, шорохи, запах трав. Моргнув, Кьяри ощутила, как слипаются ресницы, тяжелеют веки, будто она не хотела открывать глаза, будто хотела или могла спрятаться в темноте. Она пошла на звук флейты и вышла к террасе, где после ужина отдыхал император с придворными. Под печальное пение флейты, Кьяри смотрела на золотые украшения людей, золотые инструктации на мебели, золотые кубки на невысоком, похожем на черепаху столике. Золото, металл солнца, символ власти. Теперь Кьяри понимала, что это не просто символ, золото - сама власть. Император засмеялся, золотая цепь качнулась на его груди. Атауальпа и его гости играли в кости. На костяных кубиках тоже были золотые рисунки. Кьяри стояла в тени, без движения, дожидаясь, когда император заметит ее. А он казалось, нарочно заставлял ее ждать, шутил, кидал кости и заказывал песни. Одна печальней другой. Как все мелодии, что играют на флейте. Отец Кьяри говорил, что если целый день слушать флейту, вечером ты будешь заливаться слезами, сам не понимая причину. Наконец император встал, отошел к сточной канаве в глубине сада и помочился. - Я послал своего лекаря к Нио, - сказал Атауальпа, повернувшись к Кьяри. – Его напоят, накормят, ему даже принесут матрас и одеяло. А чтобы барабаны не мешали ему выспаться, ему выдадут шарики из шерсти лам для ушей. Я всегда внимателен к моим подданным. Всегда держу свое слово. Пока он говорил, Кьяри опустилась на колени. Она не удивилась, что Великому Инке все известно. У него шпионы повсюду, тем более в его собственном дворце. Только обезумевший от бессонницы и голода человек мог говорить во дворце об убийстве императора. - Спасибо, господин, - прошептала Кьяри. - Иди спать, Кьяри. Тебе нужно отдохнуть. Последние дни ты стала похожа на тень, - он сделал знак рукой, так отгоняют комаров и пчел. – Поговорим завтра. Кьяри хотелось кричать, плакать, умолять за себя и за Нио, но даже на это у нее не осталось сил. Потому она просто осела на землю там, где стояла, и опустила голову на согнутые колени. А когда наступило завтра, император не захотел с ней разговаривать. Как все последние дни, после пленения Нио, Кьяри спала в саду, подложив под голову камень. Но этим утром император не вышел к ней. Кьяри наблюдала, как солнце ползет по небу, как укорачиваются на песке тени деревьев, как пчелы вьются над желтыми и красными цветами, как ветер играет с листьями пальм. Император не пришел в полдень. Кьяри пошла в тюрьму, но стражники закрыли ей проход копьями. Они даже разговаривать с ней не стали. Когда день подошел к концу, и небо покраснело, сморщилось и спряталось за приплывшими с гор облаками, к Кьяри подошла девушка. Худенькая, тонкокостная с большими губами и глазами. Новое и красивое приобретение дома избранных женщин. Улыбка у девушки оказалась робкой, заискивающей, словно она боялась Кьяри. - Меня зовут Самана, я приготовила для тебя еду, - разговаривая, она смотрела на поднос с фруктами и сушеным мясом, который держала в руках. Кьяри никогда никто не прислуживал. Не желая разочаровать девушку, она приняла угощение, затем пошла с Саманой в купальню, позволила вымыть, причесать себя, и отвести в дом женщин. Кьяри удивилась, когда Самана проводила ее в комнату на втором этаже. Здесь жили старшие женщины, следившие за соблюдением правил и обычаев. Одни происходили из богатых семей, другие возвысились благодаря щедрости Великого Инки. У всех этих женщин были отдельные комнаты, вход в них закрывало шерстяное одеяло. Одеяло, висевшее у входа в новую комнату Кьяри, украшали волнистые красные линии. Кьяри не чувствовала ничего кроме усталости. Постель пахла розами, а на покрывале, которым ее укрыла Самана, Кьяри разглядела вышивку золотыми нитями. Такие вышивки хорошо удавались Аи, вспомнила Кьяри. «Хотела бы я оказаться на твоем месте», - сказала однажды Аи. До того, как ее изнасиловали. До того, как звери разорвали ее отца. Воспоминания обрушились на Кьяри неконтролируемой волной. Обрывки фраз, разрозненные картинки смели остатки сознания и утянули Кьяри в сон. Во сне она видела Нио. Он носил на груди золотую цепь, играл в кости и приказал отрубить голову и снять кожу со старухи в зеленом платке. «Все называют вас посланцами солнца, - прошипела она. – Но я вижу вашу истинную сущность. Вы убийцы, которых нельзя остановить. С которыми нельзя договориться. Безжалостные и всемогущие. Вы зальете улицы Куско кровью». Прошло три дня, а император все не посылал за Кьяри. Большую часть времени, она спала, ела и наблюдала, как работают другие наложницы: ткут, шьют, замешивают краски для тканей, пекут маисовые лепешки. Иногда она думала об императоре. Император никогда не спешит. Ему принадлежит власть над людьми и над временем. - Госпожа, - Кьяри так и не привыкла к этому обращению. Самана стояла на коленях, тени падали на ее красивое лицо, оттеняя скулы, удлиняя ресницы, придавая чертам неземную идеальность. –Император ждет вас в северном павильоне. Колоны северного павильона украшали маски северного племени. Серебряные, золотые и деревянные скалящиеся морды висели одна над другой. Из-за этой близости трудно было отличить маску тигра от маски человека. - Придать золоту любую форму, - как в их первую ночь Император взял Кьяри за золотую руку. Как в первый раз он рассматривал и ощупывал ее, не смотря Кьяри в глаза. Гладил золотые суставы, локоть и полосу соединения металла с кожей. От этих прикосновений у Кьяри по спине бежали мурашки. - Ты прекрасна, - сказал император. И Кьяри не знала о ком он говорит о ее руке или о ней самой. – Все вещи в мире играют свое предназначение. У любой формы есть причина. Ничто не существует просто так. В мире нет бесполезных вещей. Солнце и месяц дополняют друг друга. Солнце освещает землю днем. Месяц, как блеклая копия солнца, приходит ночью. Ламы дарят людям шерсть. Помет птиц и человечески отходы используют для удобрения полей. Строение женщины отличается от строения мужчины, чтобы она могла родить ему детей. Все служит жизни. Было бы неправильно, уродливо и несправедливо, если бы твое тело из золота и плоти не имело смысла, не играло бы своей роли в круговороте жизни. В таком случае посланцы солнца были бы просто клоунами. Над ними бы смеялись, их бы боялись, как боятся карликов и слепцов. Кьяри посмотрела на Саману. Девушка сидела на коленях у края террасы и улыбалась. - Что с Нио? – спросила Кьяри. - С ним все хорошо. - Я хочу его увидеть. - Неужели ты мне не веришь, Кьяри? - Если бы я не верила в ваше милосердие и мудрость, господин, я бы убила Нио и позволила вашим стражникам убить себя. - Я рад, что твоя вера, в мое милосердие и мудрость удержали тебя от такого глупого и бессмысленного шага, - он поднес ее руку к своему лицу и потерся носом о золотую кисть. – Солнце поставило меня над людьми, чтобы я заботился о них. Так, как я заботился о тебе с нашей первой встречи. Так, как сейчас я забочусь о Нио. Хотя и знаю, что благодарности и уважения от него никогда не дождусь. - Я буду благодарна за нас двоих. Я буду полезна вам, как только смогу. Прошу, отпустите Нио. - Ты, правда, хочешь, чтобы я его отпустил? Когда я наблюдал за вами в тюрьме, мне показалось, что тебе понравилось видеть его связанным. Связанный он безопасен. Не сможет бросить тебя, предать тебя, причинить тебе боль. И ты сможешь целовать его сколько захочешь. - Простите меня, мой господин, - Кьяри упала на колени. В ее голове все перепуталось. Конечно, император знает о поцелуях и признаниях в любви. Его шпионы повсюду. Император наказывает каждого, кто нарушает его закон. За измену наложницы заплатит ее семья. Кьяри вспомнила тряпичную куклу, застрявшую в медной трубе. - Встань, моя золотая девочка, - император улыбнулся. – Скажи мне вы ведь никогда не заходили дальше поцелуев? И ты никогда не дарила Нио удовольствие, которое женщина может подарить мужчине. Не принимала в себя его плоть, как принимала мою. - Нет, господин. - Я прощаю тебя. Я даже прощу Нио, - император взял Кьяри за подбородок. – И отпущу его на все четыре стороны. - Спасибо, господин. - Не благодари меня. Сейчас мне выгодно отпустить его. Однажды ты пообещала мне золотую армию. И я хочу уберечь свою армию от ошибок. Они попали в дурную компанию, старик Синчи Инка заморочил им головы и втянул в заговор против императора. Я выпущу Нио и дам людям понять, что мне известно о заговоре. Это будет хорошим предупреждением для моего золотого народа. Они не станут ввязываться в заведомо проигранное дело и отвернутся от заговора. Они решат, что это Нио рассказал о заговоре, подумала Кьяри. Его опять возненавидят как предателя. Но разве они уже его не ненавидят? Разве, несмотря на то, что он спас их от Такири, чиа простили Нио? Кьяри вспомнила Кэсу, вспомнила слова отца. Нет, чиа не верят Нио, ждут от него удара в спину. И он это знает. Он привык к этому. Даже такая свобода для Нио лучше, чем тюремные подземелья. - Видишь, моя золотая девочка. Я забочусь о своем избранном народе, даже если он ведет себя как неразумный ребенок. Прощаю ошибки и наставляю на путь истинный. - Ваша мудрость и милосердие освещают землю, господин, и спасаете нас от нас самих. - Я всегда награждаю тех, кто мне верно служит. Я не забыл, что ты сделала для меня, моя золотая девочка. Ты добыла для меня тайну золотой смерти. Боюсь, без тебя мне понадобилось бы намного больше времени, чтобы сломать Нио. Сердце Кьяри подпрыгнула к горлу. Последние слова императора звучали так, будто она предала Нио. Кьяри вспомнила, как обнимала его дрожащее и измученное тело. «Ненавидеть легко. Люди возненавидят вас», - сказал он тогда. - Идем, моя золотая девочка. Я хочу тебе кое-что показать, - император взял ее за руку. Самана и слуги императора шли за ними, бесшумно ступая по траве сада. Около стены к ним присоединились пять стражников, одетых как для парада: перья в волосах, кожаные панцири на груди. В этот день солнце светило особенно ярко. Кьяри обливалась потом, поднимаясь по узкой, крутой лестнице. Она смотрела на розовые пятки императора и никак не могла остановить сердцебиение и замедлить дыхание. Казалось, солнечные лучи давят ей на шею и плечи. От жары очертания города плыли, соломенные крыши дрожали, будто вот-вот вспыхнут. Кьяри увидела Нио. Он вышел за ворота и замер перед просторной площадью. В его позе читалась растерянность человека, который много времени провел в узкой и темной комнате. Кьяри почти физически ощущала, как у Нио слезятся глаза и тупо ноют виски от яркого света. Из-за раны в бедре Нио хромал на правую ногу. Когда он шел через площадь, его золотая рука безвольно болталась вдоль тела. В обеденное время на площади было мало людей. В основном – слуги, исполняющие поручения хозяев. Кьяри показалось или двое из них пристально наблюдают за Нио. Шпионы императора? Или Синчи Инки? Глупо надеяться, что император оставит Нио без присмотра. Куда бы он сейчас не пошел, император в любой момент сможет запросто дотянуться до него. Если понадобится. Кяьри улыбнулась. Сейчас Нио был свободен и в безопасности, ей этого достаточно. - Считай удары своего сердца, моя золотая девочка, - сказал император и затянул широкую повязку на ее запястье. Один, два…