- Я знал его с детства. Мы учились у одних и тех же учителей. Вместе стреляли из пращей по птицам над маисовыми полями. Я ходил с ним в бой. Я видел как, он сражается. Он всегда предупреждал врага об атаке. Однажды меня окружили, я решил что погибну. И тогда Керук бросился в бой. Он был безоружен, убил первого своего врага голыми руками и отобрал у него топор. После этой битвы мы зашили раны друг друга. Керук самый честный и благородный воин, которого я знал в своей жизни. У Кьяри защипало в носу. Стремясь избавиться от неприятного ощущения, она подалась вперед и обняла отца. - Ребенок… Мальчик, который пришел в этот мир, для того, чтобы забрать мою маму…. Я … Я твоя дочь? - Конечно. - Откуда ты знаешь? - Ты спала в колыбели, которую я сделал своими руками. Играла игрушками, которые я вырезал, и пользовалась моим ножом. - Для мертвого ребенка ты тоже сделал колыбель… - Да. Я хотел, чтобы он стал моим. Но он умер слишком рано. Закрывая глаза, Кьяри слышала, как отец клянется всегда быть рядом и всегда защищать ее. У Атавалпа был приятный глубокий голос. Привычный, родной он дарил спокойствие и безопасность. Во сне от спокойствия и защищенности не осталось и следа. Кьяри стояла одна на залитой солнечным светом лесной поляне. Вокруг возвышались гигантские сейбы. Из шипов на стволах сочилась кровь. Кьяри услышала звонкий смех. - Ты чудо, - сказала Иса, и Кьяри не поняла к кому на этот раз обращается мать – к Нио, к цветку сейбы или истекающим кровью шипам. А может она говорила о Кьяри? Иса и Нио сидели под деревом и улыбались друг другу. Заметив Кьяри, они стали бросать в нее бледно розовыми цветами. Глава вторая. Железные демоны ​​​​​​​ У большинства яги был трудолюбивый и покладистый характер. И то, что побежденный служит победителю, казалось им естественным и правильным ходом вещей. За пятьдесят лет войн между чиа и яги всего несколько раз пленные яги бунтовали против своей судьбы. Первый раз это была девочка-рабыня, она влюбилась в своего хозяина и, не умея простить ему женитьбу, убила его и его молодую супругу. Второй раз воин яги испугался смерти на жертвенном камне и попытался бежать. Чиа относились к пленным яги, как к младшим братьям. Гоняли по поручениям, грузили работой и воспитывали, но при этом учили и посвящали в свои занятия. Взрослые мужчины яги охотились вместе с чиа. Женщины вместе пекли лепешки. Дети часто вместе собирали плоды какао и отгоняли птиц от маисовых полей. Ссоры между яги и чиа случались не чаще чем, между самими чиа. Римак сделал все, чтобы способности Нио получили уважение и признание, а сам мальчик занял достойное место в племени. Ссылаясь на дрожь в руках, слабый слух и никудышную память, старик брал Нио с собой на все праздники, на общие собрания и даже военные советы чиа. Вскоре Римак умер. К тому времени все привыкли к Нио. И то, что он стал наследником Римака и новым хранителем кипу, в деревне восприняли как нечто само собой разумеющееся. И хотя Нио по-прежнему держался с людьми отстраненно, это не мешало ему многим внушать симпатию. Одни проникались уважением к его должности хранителя кипу. Другие с интересом наблюдали, как он работает. Третьи спрашивали Нио о прошлом: правда ли что десять лет назад зима выдалась такой же дождливой, как эта? А, если правда, как это сказалось на урожае маниока? Нио никогда не отказывался помочь. Обычно он усаживал гостя в старое кресло Римака и раскладывал перед собой веревки. Если поиск ответа занимал много времени, Нио заваривал гостю какао. В благодарность мужчины дарили Нио оружие, плащи, мясо и шкуры животных. Женщины приносили одежду, циновки, орехи и плоды какао. Даже Иская, который со времен занятий кипу, мечтал переломать ему пальцы, Нио сумел расположить к себе. Случилось это отчасти благодаря кипу. А отчасти чувству справедливости, которое, оказывается, было присуще Нио, но которое ему до этого не представилось шанса проявить. В ту весну Биара, мать Иская, заболела. Несмотря на лекарственные травы, какими поил ее Чалько, к сезону дождей Биара настолько ослабла, что не смогла выйти в поле. Извечный румянец на щеках Иская побледнел, темные круги залегли под его глазами. Днем Искай работал в поле, ночью ухаживал за матерью: переодевал ее, купал и кормил с ложечки. Его погруженность в себя, его несчастный вид напомнили Кьяри о ее потере. По вечерам она спрашивала себя что хуже: за один день потерять мать или наблюдать, как она медленно угасает? Кьяри хотела, чтобы у них с Исой было больше времени. Хотела бы еще раз обнять ее, поцеловать, еще раз поговорить с ней. Узнать, почему Иса любила Керука и обманывала Атавалпа. Собиралась ли она после рождения ребенка оставить Атавалпа и Кьяри и уйти к Керуку? Размышляя об этом Кьяри, смотрела на соломенный потолок, и глаза ее оставались сухими. Со смерти матери прошло шесть лет и, вспоминая ее, Кьяри больше не плакала, только ощущала, как что-то невидимое давит на грудь. После смерти матери у Кьяри остался отец. Отец Иская погиб шестнадцать лет назад. Он ушел на войну, когда Биара отяжелела, и никогда не видел своего сына. По крайней мере, такие слухи доходили до Кьяри. Когда дым поминального костра унес к небу душу Биары, Кьяри узнала, что слухи лгали. Отец Иская не погиб в далеких краях. Он умер здесь, дома. Он видел сына, благословил его и оставил ему подарок. Шкуру крупного оцелота Искай накинул на плечи во время похорон матери. Предчувствуя приближение смерти, Биара рассказала сыну историю его отца. В слухах была доля правды. Отец Иская действительно умер от ран, полученных в бою. Только эти раны оставил не топор, камень или стрела. Это были ужасные раны, каких никто и никогда не видел. Искай рассказывал об этом, глотая чичу. - Я всегда считал, что отец был воином. Но на самом деле Мими был гонцом. В семнадцать лет он женился, и сразу после этого отправился в свое первое путешествие. Биара говорила, что сам император подарил ее мужу золотую митру за то, что он быстро бегал. Будучи гонцом, отец никогда долго не задерживался дома, зато повидал долины и побережье, приносил дары в храмах Куско, купался в соленых водах океана. Мать говорила, что полюбила его при первой встрече. Тогда же у нее возникло предчувствие, что ей не суждено надолго сохранить своё счастье. Ведь её муж отличался от всех, кого она знала. Его не интересовали охота, рыбалка и земледелие, мыслями он всегда был где-то далеко. И казалось, однажды его тело последует за его мечтами. Так и случилось, Биара и Мичи прожили вместе три года, достаточно, чтобы Биара зачала. В свое последнее путешествие Мичи отправился, зная, что у него будет сын. В тот год прошли сильные дожди. Из-за них земля вокруг нашей деревни превратилась в болото. - Мне дед рассказывал об этих болотах. Чтобы осушить их, сожгли много деревьев, - вспомнила Аи, худенькая и болезненная девочка. Ее шею и руки всегда покрывали несколько слоев бус и браслетов из изумрудов – мать Аи считала, что камни защитят дочь от духов болезни. - Болота не помешали Мичи вернуться домой. Он был слаб. В животе у него зияла большая гнойная рана. Лекарь извлек из нее два железных шарика, но, видимо, так и не смог ее до конца вычистить. Первое время казалось, что отец идет на поправку, а потом его рана снова воспалилась. Мичи рассказывал, что его ранили железные демоны. Существа, с ног до головы закованные в железо. Один из них направил на моего отца железную палку, плюющую огнем. Раздался грохот и отец почувствовал боль в животе. - Железные демоны? – переспросил Милка. - Мичи сказал, что они плавают по океану в больших домах. Вместо одежды носят железо. Открытыми оставляют только бледные, как известь, руки и лица. - Странно, что никто кроме Биары не слышал эту историю. - Это неправда! Во время его болезни Мичи навещали первые люди чиа! Вождь, шаман, хранитель кипу. - Если это так, почему мы ничего не знаем об этой истории? - Никогда не слышали, чтобы кто-то говорил о железных демонах… - Это все сказки… - Чепуха. - Это правда! - Почему твоя мать рассказала тебе все это сейчас? - Потому, что приближающаяся смерть меняет твой взгляд на события. И то, что казалось неважным, обретает смысл. - Какой смысл в этих небылицах? - сказал Панти, сын лекаря. - Это не небылицы! – разозлившись, Искай встал со своего места и топнул ногой. - Твоя мать все выдумала! Искай бросился на обидчика с кулаками. Он разбил Панти нос и повалил его на землю. - Еще раз посмеешь обвинить мою мать во лжи, и я закидаю тебя дротиками. - История о железных демонах правда. А ваши отцы и матери глупцы, если забыли ее, - сказал Нио. Он стоял в стороне, в тени деревьев. Скорей всего, он не слышал рассказ целиком, только завязавшийся после него спор. Впервые Нио сам обратился к Искаю. И впервые Искай не стал доставать его оскорблениями и угрозами. Прежде Искай и Нио часто дрались, пытаясь выяснить, кто сильнее, и каждый раз убеждались, что силы равны. Но смерть Биары и железные демоны все изменили. У Нио не было причин поддерживать Иская. Вряд ли он проникся сочувствием к горю Иская. Кьяри знала, Нио умел быть бессердечным. Потому она решила, что сейчас им движет чувство справедливости. - Римак записал рассказ Мичи дважды. Одну копию послал императору, вторая осталась в деревне. - Правда, что у демонов железные руки и ноги? – спросила Аи, передергивая плечами. - Такого не может быть, дура, - прошипел Панти, сын лекаря. - С железными демонами нельзя договориться, их невозможно убить или остановить, - сказал Нио. - Да! – подхватил Искай. – Они всесильны и не знают жалости. Мой отец рассказывал, что, сойдя на берег, железные демоны сразились с племенем нутибару. Нутибару великие воины. Но железные демоны убили их всех, кроме одного, самого молодого воина. Они пытали его. Так долго и страшно, что он сошел с ума от боли и ужаса и привел демонов в родную деревню. Тогда железные демоны убили всех в деревне нутибару: стариков, женщин и детей. - Железные демоны не берут пленных, - сказал Нио. - Покажи нам записи Римака, - сказала Кьяри. Длинные волосы Нио были заплетены в косу. Она змеей извивалась между его лопаток, когда он быстро шел по улице. Внутри старой хижины Римака Нио зажег три масляные лампы. В их свете сундук с кипу напоминал жертвенный камень. Красные и синие веревки с узлами походили на внутренности ламы. Один за другим, Искай, Панти, Аи, Кьяри и Милка прикоснулись к кипу, хранившему рассказ о железных демонах. Нио читал кипу. Он говорил о демонах разрушавших города, сжигавших деревья и поля, посылающих на землю болезни, и Кьяри увидела, как на щеки Иская возвращается румянец. Лицо Нио тоже раскраснелось. Убрав упавшую на лоб прядь волос, Кьяри поняла, что и ее кожа пылает. Железные демоны никогда не спали, не нуждались в еде и слугах. Они убивали всех на своем пути. Изредка Панти или Аи перебивали Нио, задавая вопросы о том, как демоны общаются между собой, как они двигаются и как выглядят. Глупые, бессмысленные, с точки зрения Кьяри, вопросы. Она не имела представления о железных демонах, но хорошо помнила, как выглядит смерть. Пустая детская колыбель, мертвая женщина, мертвый младенец, поминальный костер. Почему-то эти образы стали для Кьяри лучшим доказательством существования железных демонов. - Железным демонам все равно чиа ты или яги, сильный воин или беспомощный ребенок. Они убивают всех, - сказал Нио. - Они всесильны и беспощадны! – как заклинание повторил Искай. Казалось, эти слова были очень важны для него. Важнее, чем рассказ Биары об отце. Недавно Искай лишился семьи. Теперь он испытывал боль и одиночество. Возможно, он хотел, чтобы люди вокруг тоже страдали. Возможно, просто хотел понимания. Но для того, чтобы люди осознали свою беспомощность, в мире должны были существовать железные демоны. Мысль, что они могут прийти и уничтожить мир, который ты знаешь, дарила странное успокоение. Кьяри понимала Иская, однажды она пережила то же самое. Заглянув в блестящие от возбуждения глаза Нио, Кьяри решила, что рассказывая о беспощадных демонах, он чувствует отголосок своей боли. Панти, Милка и Аи не верили в могущество железных демонов. Удивлялись и сомневались. Они никогда не теряли близких. Этот опыт, влиял на восприятие железных демонов и сближал Кьяри, Иская и Нио. Дарил им чувство странного превосходства, будто они были особенными, и ощущение странной свободы. Хотелось говорить всю ночь, хотелось действовать. - Я стану гонцом, как мой отец, - сказал Искай.