- Ты плохо бегаешь, - посмеялась Кьяри. - Ты ничего не понимаешь! Для того, кто бежит на дальнее расстояние, важна выносливость, а не скорость! Ночь выдалась ясная и безветренная и ясная. Луна спала на верхушке самой высокой сейбы. Одна из звезд покатилась по небу и исчезла за горами. - Однажды я видел как камень, упавший с неба, разрушил целый дом, - сказал Нио. Панти пошел домой. Аи и Милка вернулись на окраину деревни, где пили чичу и вспоминали Биару. Вместе с Искаем и Нио Кьяри подошла к своему дому. Атавалп сидел на улице и курил трубку. Кольца дыма поднимались над его головой, сединой оседали на черных волосах. После смерти Исы прошло шесть лет, а Атавалп так и не привел в дом новую жену. - Что нужно яги от моей дочери? – Атавалп поднялся на ноги. Взгляд у него был тяжелый, вокруг витал запах чичи. Кьяри почувствовала, как Нио напрягся. - Нио прочитал нам записи о путешествиях моего отца, - сказал Искай. - Он яги, - повторил Атавалп.- Мы сожгли его дом, убили его родных и на веревке привели его в нашу деревню. Кьяри вспомнила чумазых, голых, пленных детей и подумала, что Нио совсем не похож на них. - Яги как кайманы, если пытаться их приручить, рано или поздно они укусят руку, которая их кормит, - Атавалп повел плечами. - Неужели смелый воин боится яги? – голос Нио прозвучал непривычно тонко и пронзительно. – Боится, что воины яги придут в его деревню, разрушат его дом и оденут веревку на шею его дочери? - Убирайся отсюда, яги, пока я не проломил твою глупую, маленькую голову, - выплюнул Атавалп и сделал шаг к Нио. Самый высокий и крепкий воин чиа, Атавалп, был на голову выше Нио и в два раза шире его в плечах. Отступая, Нио споткнулся о камень и едва не упал. - Ты трус! – крикнул Нио. – Твои победы ничего не стоят! Я видел, как ты сражался с безоружными женщинами и детьми! - Никогда не приближайся к моей дочери, яги. Искай растворился в темноте вслед за Нио. Всего лишь несколько раз в жизни Кьяри видела отца таким злым. Первый раз, когда брат несправедливо обвинил Атавалпа в том, что он спит с его женой. Второй раз, когда один из воинов оклеветал его перед Керуком, сказав, что Атавалп присвоил себе часть добычи. Хоть Керук не поверил лжецу, Атавалп вызвал его на поединок и убил. - Я задушу этого яги, если он посмеет еще раз заговорить с тобой, - Атавалп положил ладонь на плечо Кьяри. - А если не он, а я заговорю с ним? Меня ты тоже задушишь? – Кьяри стряхнула руку отца и отступила. - Что на тебя нашло, вообще? Нио живет с чиа девять лет. Все в деревне его уважают с тех пор, как он стал хранителем кипу. Керук приглашает Нио на все праздники. - Нио яги, и Керук глупец, если не понимает, что мы все поплатимся за то, что слишком доверяем яги. - Нио ученик и наследник Римака. - Римак старый ублюдок. Он мог выбрать и воспитать себе наследником любого! Но собственным внукам он предпочел мальчишку-яги. - Нио единственный, у кого был талант. - Это Римак так говорил. Но правда в том, что много лет назад он разругался со своим семейством. А началась эта ссора из-за того, что старик Римак и его старший сын влюбились в одну девушку. Римак никогда не мог простить сыну, что девушка выбрала его, а остальным своим детям не простил, что в споре не поддержали отца. После этого старый, похотливый и мстительный маразматик решил, что его сыновья и их дети недостойны получить его знания и обучил узелковому письму мальчишку-раба. - Да, плевать! Плевать на яги, плевать на Римака и его сыновей, - разозлилась Кьяри. - Римак обучил яги всему, что знал. Римак научил его вести себя как один из нас. Но, Кьяри, яги никогда не был и не станет одним из нас. Особенно яги, рано достигший успеха и почувствовавший свою власть. - Чушь. Нет у Нио никакой власти. - Нио использует знания, полученные от Римака, чтобы возвыситься над другими и втереться к нам в доверие. - Нио не нужно ничье доверие. - Насколько покладисты и смирны не были бы яги, глубоко в душе они мечтают о мести. Их всегда нужно держать на коротком поводке. Им нельзя доверять - Иса доверяла Нио! А ты сам говорил, что она разбиралась в людях, – выкрикнула Кьяри и увидела, как вытянулось лицо отца. Он стал сразу выглядеть старше. Они редко говорили о матери, вслух вспоминали о ней лишь по праздникам. Сейчас Кьяри это казалось неправильным, словно они с отцом старались забыть мать. - Отправляйся спать, Кьяри. Я все сказал. Больше не хочу ничего слышать об этом яги. А если увижу тебя с ним, я задушу его. Кьяри стиснула зубы. Раньше отец никогда не был с ней так строг. Это вызывало у Кьяри злость, обиду и разочарование, как будто отец обманул ее. Женщина, у которой Кьяри вместе с другими девочками училась шить, родилась яги. Высокая и крупная, с большими ладонями и ступнями, Кэса плохо помнила первые годы своей жизни. Зато она часами рассказывала о взявших ее в свой дом родственниках Керука. Они научили девочку шить, готовить, бить в барабан и ловить рыбу. А когда Кэсе исполнилось пятнадцать, сразу двое местных красавцев посватались к ней. - Керук принес белые орхидеи, Титу красные петунии. Шесть девочек внимательно слушали рассказ не молодой, но излучающей силу и здоровье, женщины. Они сидели в хижине Кэсы. Пол был чисто выметен. На стенах висели деревянные щиты – напоминание о воинской славе умершего прошлой зимой Титу, мужа Кэсы. Двое сыновей-близнецов Кэсы выросли, женились и построили свои дома. - Кэса ты могла стать женой вождя! - хлопнула в ладоши Зина. Как и Кьяри ей недавно исполнилось пятнадцать, и она вовсю подкрашивала губы и щеки соком лесных ягод. - Ну, тогда Керук еще не был вождем, - усмехнулась Кэса, жуя корень имбиря. Отчего от нее исходил приятный сладковатый аромат. - Но почему ты не выбрала его? – спросила Аи. - Все очень просто. Керук мне не нравился. Он слишком много хвастался. Показывал свои шрамы, поднимал тяжести и постоянно затевал поединки. Он почему-то считал, что вся эта возня приведет меня в восторг. - А тебе не нравилось? - Вот еще. Драться и бегать может любой воин. Мне нужен был человек, который знает, что такое нежность. Вам еще не понять этого, так как вы плохо знаете жизнь. - Но тогда тебе было пятнадцать лет, как нам! – запротестовала Зина. Кэса не стала возражать, лишь цокнула языком. Но Кьяри догадалась, что Кэса имеет в виду: «Мои пятнадцать и ваши пятнадцать нельзя сравнивать». Кэса была яги. Она видела, как горит родной дом. Её силой привели в деревню с веревкой на шее и продали в услужение. Несмотря на свое происхождение, Кэса не испытывала ни привязанности, ни интереса к своим соплеменникам. Она не вспоминала родину, не дружила с местными яги. Единственный раз, когда Кэса при Кьяри заговорила о яги, касался пленных воинов. Кэса относилась к ним с презрением. Однажды она видела, как предназначенный для жертвоприношения пленник пытался сбежать. Одурманенный вином и галлюциногенными грибами, он убил девушку-яги, которая хотела помочь ему спрятаться. - Нет никого хуже трусов. Человеческая трусость разрушает замыслы богов, - говорила Кэса. Искай не был трусом. Он и правда, медленно бегал, зато в его голове рождались самые необычные и смелые идеи. Когда все стреляли из пращей по птицам, слетевшимся на первые маисовые ростки, Искай принес два копья. Сделал посредине каждого древка веревочные петли, просунул в них ноги. Острые наконечники копий легко входили во влажную после сезона дождей землю, когда Искай учился удерживать равновесие на ходулях. Сначала его шатало, потом шаг стал уверенным и широким. Искай выхаживал вокруг поля и птицы боялись приближаться к земле. В тот день Кьяри тоже попробовала взобраться на ходули. Ей удалось сделать пять быстрых, коротких шагов, прежде чем она потеряла равновесие и покатилась по земле. Земля была мягкой, как шерсть, и холодной, как вода в озере. Нагретый воздух опьяняюще пах травой и древесной смолой. Солнечные лучи приятно щекотали кожу. Не вставая, Кьяри наблюдала, как другие упражняются с ходулями. Когда очередь дошла до Нио, Кьяри поймала себя на том, что не может отвести от него взгляд. Рядом с Атавалпом Нио казался маленьким и хрупким, но на самом деле, он был выше многих мальчиков своего возраста. Как и все яги, он отличался длинными ногами и руками. При этом он не выглядел болезненно тощими, скорее – жилистым и сильным. А его по-юношески худые плечи, уже сейчас в развороте были шире, чем у многих его сверстников. Наигравшись с ходулями, Нио опустился на землю рядом с Кьяри. Рассматривая голубое небо, они одновременно улыбнулись теплому дню. - Кто хочет орехов с медом? – спросила Аи. Панти мечтал о соке из асаи. Малки хвастался, что его отец сегодня обещал поймать и зажарить обезьяну. - Нио, приходи к нам ужинать, - предложил Искай. После смерти матери он жил у овдовевшей год назад сестры отца. Полная, розовощекая женщина любила готовить и всегда была рада гостям. - Спасибо, - поблагодарил Нио, приподнявшись на локте. Пока другие собирались домой и прощались, Кьяри рассматривала Нио. Во время упражнений с ходулями, его коса растрепалась, несколько прядей выбились и прилипли ко лбу, щекам и шее. Правая бровь была заметно короче и светлее левой, будто недавно ее опалили. Проверяя свою догадку, Кьяри коснулась ее пальцем. - Откуда это? – спросила она. Нио вздрогнул, потом рассмеялся, бросил быстрый взгляд на спины удаляющихся чиа и потер пальцем бровь и висок. - Слишком низко склонился над масляной лампой. Руки у Нио были грязными, там, где они коснулись лица, осталась темная полоса. - Ты испачкался, - подушечкой большого пальца Кьяри несколько раз мазнула по его виску. Взгляд Нио вдруг сделался очень серьезным, и все его тело напряглось. Он осторожно дотронулся до щеки Кьяри. У Кьяри затекла спина, маленький камень врезался между лопаток. Стремясь поменять положение тела, Кьяри выгнулась и ближе подвинулась к Нио. В памяти тут же вспыхнули воспоминания: Иса льнущая к отцу, Иса обнимающая Керука за шею. Неужели у Кьяри это в крови? Неужели сейчас она, сама этого не осознавая, повторяла движения матери? Или это присуще всем женщинам? Инстинктивный поиск близости мужского тела? Нио наклонился вперед, закрыл от Кьяри солнце и поцеловал ее. Губы у него были сухими и обветренными, дыхание горячим и быстрым, будто он пробежал марафон, прикосновения легким, едва ощутимым. Кьяри на миг зажмурилась, но тут же открыла глаза, поймала взгляд Нио – необычайно серьезный и сосредоточенный, словно он разгадывал очередную узелковую головоломку – и лизнула его нижнюю губу. Он опустил ладонь на живот Кьяри, совсем как хищник прижимающий добычу к земле, и плотнее прижался губами к ее губам. На этот раз поцелуй получился долгим и влажный. Кьяри пыталась обхватить губы Нио, как обхватывала край чашки, когда пила. Он в ответ точно так же пил из ее губ. Сердцу Кьяри стало тесно в груди, и оно гулко билось в животе под ладонью Нио. Будто пытаясь унять собственное сердцебиение, Кьяри накрыла его руку своей и переплела пальцы с его пальцами. Крепко стискивая ее пальцы, Нио отвел руку Кьяри в сторону, прижал ее к земле и придвинулся ближе. Теперь Кьяри ничего не видела и не чувствовала, кроме его тепла и тяжести. Его сердцебиение, дыхание, его запах на время заменил Кьяри целый мир. От этого у нее закружилась голова. Наверное, Нио чувствовал нечто похожее, потому что вскоре он отстранился и облизнул губы. Не моргая, они разглядывали друг друга, будто увидели в первый раз. Переведя дыхание, Кьяри положила руку на шею Нио и притянула его к себе. Они научились дышать одновременно, узнали, что поцелуи могут быть легкими, нежными, торопливыми и ненасытными, поняли, что чем плотнее переплетают пальцы, тем громче стучит кровь в висках. Разговоры требовали сложного и ненужного напряжения. Кьяри хотелось просто плыть в волнах волнения, охватившего ее тело и мысли. А когда Нио улыбнулся, ей захотелось взлететь под облака. Когда солнце вонзилось в горные вершины, Нио поднялся на ноги и протянул Кьяри руку. Она не выпускала его пальцы, пока они возвращались в деревню. Впервые в жизни Кьяри чувствовала себя абсолютно счастливой. Ночью она думала об Исе. Неужели Иса переживала то же самое, когда встретила отца Кьяри? Ощущала ли она такое же льющееся через край счастье, когда целовала Керука? Целовала Керука, зная, что придает Атавалпа. Щеки Кьяри вспыхнули. Разве сегодня с Нио она не предала отца, так же как раньше Иса предавала его с Керуком? Но отец простил Ису и Керука. Значит, он обязательно простит и Кьяри. Он назвал Керука честным и смелым воином. И Кьяри непременно дождется, когда отец признает, что ошибался насчет Нио. Потом Нио женится на Кьяри, а когда она будет носить под сердцем его ребенка, он будет приносить ей цветы сейбы. Кьяри взглянула на блестящие в лунном свете ракушки между спальней и кухней, вспомнила, как однажды Керук раздвинул их руками. Вспомнила испещренную шрамами грудь Керука и захотела прикоснуться к обнаженной коже Нио. Она должна быть гладкой, теплой, нежной. Следующее воспоминание пришло против воли и немного испугало Кьяри. Как наяву она увидела мать надевающую тунику и услышала шум возни в темной комнате. Кьяри опустила руку на живот, туда, где сегодня лежала ладонь Нио, едва надавила, инстинктивно сжала бедра, наслаждаясь внутренним напряжением и пульсацией.