Чтобы привлечь внимание Кьяри, Де Ландо наступил на веревку свисавшую между ее щиколотками. Вывернутые плечи вспыхнули болью, и Кьяри закричала. - Твое имя? Как зовут твою мать? Как зовут твоего отца? Когда и как ты получила золотую руку? Правда, что ты делишь кровать с императорской мумией? Сколько золотых воинов пришли с тобой под стены Куско? Отвечай! Он снова и снова наступал на веревку. Кьяри кричала. Выкрикивала имена Исы, Атавалпа, Иская, Лории, Кунти Молью, Атауальпы и Нио. Но ей никак не удавалось найти тот ответ, который ждал от нее Де Ландо, и пытка продолжалась. Когда Кьяри соскользнула в спасательную темноту, её облили холодной водой. Все её тело дрожало и горело от боли, даже дыхание и причиняло боль. Взгляд Кьяри зацепился за узкую спину женщины. Она стояла на коленях. Ее шею обвивала веревочная петля. В ее руках дрожало пламя зеленой свечи. Палач хлестал спину пленницы плеткой с тремя хвостами. Кьяри вспомнила истории о наказании еретиков в Куско, которые слышала в золотом городе. Перед тем как принять новое имя Нио прошел через такое же наказание. У Кьяри не было сил повернуть голову и посмотреть на Нио, но она чувствовала, он тоже не может отвести взгляда от узкой спины пленницы. Внезапно женщина упала. Палач отложил плеть и вылил на пленницу ведро воды. Вода откинула с волосы с худого лица, и Кьяри узнала Уль, бывшую настоятельницу дома избранных женщин во дворце. Как не старался палач привести ее в чувства, Уль не двигалась. В конце концов, палач подозвал помощника, и тот за ноги уволок женщину с площади. Уль умерла, поняла Кьяри и заплакала. До сих пор она только кричала и задыхалась от боли. Сквозь пелену слез она увидела в первом ряду зрителей мальчика с тонкой шеей и узкими плечами. Его черты лица показались Кьяри знакомыми. «Выиграй для семьи стадо лам!» - прокричал хор голосов в голове Кьяри. Казалось, мальчишка с худой спиной вот-вот скинет тунику и начнет карабкаться на столб. В прошлый раз его обошел императорский стражник. Тот стражник погиб в Кахамарке, и теперь у мальчика есть все шансы победить. Мальчик с худой спиной повернул голову, вытянул руку в сторону восточных ворот. Кьяри казалось она увидела там столб. Постепенно столб вырос и превратился в вихрь золотого песка. Вихрь напоминал воронку урагана, крошил городские стены и ломал дома. На площади перед дворцом поднялся ветер. Крики зрителей заглушили крики жертв. Де Ландо что-то приказал своим людям на испанском. Солдаты схватили винтовки и бросились к краю площади, палачи начали перерезать глотки своим жертвам. Слева направо. Кьяри знала, как нужно бить, чтобы жертва умерла быстро и подняла голову, обнажая шею, когда Де Ландо шагнул к ней с ножом. - Нет! – сказал Нио и оттолкнул епископа. Де Ландо упал на камни. Его лицо побледнело. Он громко закричал и замахал руками. Почему-то Кьяри подумала о Кахамарке и монахе, который предложил императору священную книгу, а когда тот бросил ее на землю, дал сигнал к нападению. Наверное, он визжал так же отвратительно, как Де Ландо сейчас. Тогда после призыва монаха прозвучали выстрелы, сейчас солдаты палили из ружей по неумолимо приближающемуся вихрю золотого песка. Услышали Де Ландо только палачи, добивавшие своих жертв. Первого из них Нио проткнул копьем. Второй напал со спины и повалил Нио на землю. Нио сумел подняться, успел перерезать веревку, выворачивающую руки Кьяри. Потом третий палач полоснул Нио мечом по боку, и он осел на колени. Кьяри упала к его ногам. Ворвавшись на середину площади, вихрь золотого песка поднимал над землей виселицы и жаровни и пожирал людей. Живых и мертвых. Кьяри мечтала об одном, чтобы Нио продержался до тех пор, пока до него доберется вихрь. Пусть золото заберет его. Такая смерть лучше, чем смерть от рук испанцев. Для Нио. Для Кьяри. В центре вихря танцевали золотые песчинки. Когда они прикоснулись к Нио, он закричал, а Кьяри потеряла сознание. У Мавы были розовые ладони. От них всегда пахло жженым сахаром. Кьяри открыла глаза и не смогла пошевелиться. Над головой раскачивался серый, потрескавшийся потолок. - Выпей это, - Атавалп приподнял голову Кьяри и поднес к ее губам чашку с травяным отваром. Глотать было больно, собственное сипящее дыхание оглушало Кьяри. Постепенно сознание прояснилось, Кьяри услышала шум и голоса на улице. - Что… - прошипела Кьяри. Голоса не было. - Все хорошо. Ты в безопасности. - Ты… - Когда тебя схватили я ушел по подземному ходу, чтобы уговорить Иская начать атаку. Но уговаривать никого не пришлось. Люди Кунти Молью рвались в бой, один из его отрядов без приказа атаковал восточные ворота. Кьяри кивнула. Давным-давно, спасаясь от железных демонов, чиа вошли в Куско через восточные ворота. Оттуда же начал наступление золотой вихрь. - Золотой песок, - прошептала Кьяри. - Ты знаешь, из Симбао мы принесли много золота. Пока мы медлили с атакой, Искай придумал золотой вихрь. Но воронка получилась слишком большой, чтобы направить ее Искаю понадобилась помощь Вайры и Уно. Они отлично справились. Мы взяли Куско, потеряв только пятьдесят человек - отряд Кунти Молью, который в самом начале атаковал восточные ворота. - Нио мертв? Атавалп отвел взгляд, напряг челюсти. - Золотой вихрь Иская разрывал всех, к кому прикасался, но тебя и Нио он пощадил. - Где он? - Его заковали в колодки и вместе с другими монахами оставили на площади. Кунти Молью собирается казнить Сантьяго и его последователей, когда закончится ремонт храма. А до казни каждый желающий может кинуть в Сантьяго и его монахов камнем и плюнуть им в лицо, мысленно закончила за Атавалпа Кьяри. Только теперь она заметила, что до сих пор раздета. Прислушиваясь к ощущениям, она села. - Не делай резких движений, я только вправил твои плечи, - сказал Атавалп, помогая Кьяри надеть тунику. Мава присела около Кьяри, завязала сандалии на ее ногах и вопросительно взглянула на Атавалпа. Тот кивком приказал девушке отойти. Когда они успели научиться понимать друг друга без слов, подумала Кьяри. - Как долго я была без сознания? – спросила она. - Два дня. Когда Кьяри встала на ноги у нее закружилась голова. Ничего не спрашивая, Атавалп помог ей выйти на улицу. На крыше дома избранных женщин чистил крылья голубь. В саду зацвели фруктовые деревья. У фонтана сидел Явар и замешивал тесто для миндальных печений. Вайра и Уно играли с каньяри Атавалпа в ракушки. От их группы отделился Манко, он подошел к Атавалпу и преданно заглянул ему в глаза. - Прежде чем ты пойдешь на площадь, - сказал Атавалп Кьяри. – Тебе лучше поговорить с Кунти Молью. Сантьяго его пленник. - Нет. Кунти Молью подождет. Атавалп кивнул, словно ожидал такого ответа. Он больше не спорил, только поддерживал Кьяри, если она оступалась. За Атавалпом шли Манко и Мава. В императорском саду отдыхали солдаты Кунти Молью. Его стражники с ружьями дежурили на дворцовых воротах, пятеро из них следили за порядком на «Говорящей площади». Кьяри начала понимать, что имел в виду Атавалп, советуя ей поговорить с Кунти Молью. Похоже, хитрый каньяри собирался превратить Куско во второй Кали. Неужели Кунти Молью мечтал надеть императорскую льяуту? Кьяри еще ни разу не задумывалась о том, что будет, когда они отвоюют Куско и прогонят испанцев. Сейчас обнаружила, что её не интересует, кто придет к власти. Возможно, в этом была виновата слабость и усталость? После короткой прогулки до «Говорящей площади» Кьяри дрожала и обливалась потом. Весеннее солнце светило ярко, а Кьяри мерзла. Она дернулась как от удара, услышав грохот в храме солнца. Атавалп сказал, что Кунти Молью собирается казнить Сантьяго и его сторонников, когда закончится ремонт храма. Там, где два дня назад лежали развалины, теперь возвышались две стены. Золотой великан с шестью руками ворочал и поднимал каменные глыбы, быстро и ловко ставил одну на другую. - Жрецы обратились к Искаю с просьбой – забрать их жизни и восстановить храм. Вайра и Уно попросили доверить эту работу им, - пояснил Атавалп. Золотой ураган прошел от восточных ворот до дворца, кроша камни, вырывая с корнем деревья и иссушая фонтаны и колодцы. «Цветочные грядки», «Хвост пумы» и несколько ближайших кварталов превратились в руины. Повсюду валялся мусор. Даже на «Говорящей площади» сточные канавы засыпало землей и соломой. Маленькие голые дети играли мусором. Дети постарше кричали, дрались между собой и кидали камнями в закованных в колодки пленников. Они сидели в тесном кругу, будто прикрывая друг друга. Грязные тела на выбеленных солнцем булыжниках. Тяжелые деревянные колодки удерживали руки, не позволяя повернуть голову, давили на плечи, тянули к земле. От чего спины пленников округлись. Под тонкой кожей проступили хрупкие кости позвоночников. Посиневшие от побоев спины, одинаковые скрюченные и неудобные позы, пятна грязи, темные круги под глазами, засохшая кровь под носом лишали пленников индивидуальных различий, делали их похожими друг на друга. У Нио волосы были короче, чем у других. Как и остальные, от жары, голода и побоев, он находился в полубессознательном состоянии. По щеке Нио ползла муха, а он не замечал ее. - Сними с него колодки и отведи его в императорскую тюрьму, - приказала Кьяри к Атавалпу. Атавалп сделал знак Манко. Вдвоем они растолкали ногами пленников, сидевших вокруг Нио. Когда они разомкнули колодки, Нио лишился опоры и упал на камни. Он был настолько слаб, что только жесткие путы удерживали его в сидячем положении. Когда Атавалп и Манко подхватили его под мышки и поволокли в сторону дворца, Нио застонал, открыл глаза и пустым взглядом осмотрел площадь. Сопротивляться он начал около ворот. - Нет. Я хочу остаться с монахами! Вы не можете расковать меня и бросить их здесь. Я привел их в Куско. Они верили мне, - голос Нио хрипел и дрожал. Он пытался вцепиться в горло Атавалпа, но его руки настолько ослабли, что он даже не мог царапаться. Атавалп и Манко обращались с Нио как с раненным животным, которое завтра принесут в жертву богу – не били и следили, чтобы он сам себе не навредил. Рана на боку Нио гноилась и кровоточила. Увидев, как кровь стекает по его бедру и ноге, Кьяри пошатнулась, облокотилась на Маву и закрыла глаза. Раньше она никогда не испытывала тошноту при виде крови. - Пожалуйста, - прошептала Кьяри. Атавалп обернулся и перехватил ее взгляд. – Заприте его. Выставьте охрану. Промойте и перевяжите его рану. Атавалп кивнул. Кьяри знала, что может полностью доверять ему. Опираясь на плечо Мавы, она добралась до дома женщин и уснула, едва коснувшись лицом подушки. Кьяри проспала весь день и всю ночь. Следующее утро выдалось жарким. Камни дворцовых террас и садовых дорожек обжигали ноги. Только на дне каменного мешка сохранилась прохлада. По стенам бегали пауки и ящерицы. Стоявший на страже Манко поклонился Кьяри. Нио был без сознания. Его тело дрожало, а щеки горели как в лихорадке. Рану на боку прикрывала повязка с целебными травами. Кожа вокруг покраснела и припухла. По просьбе Кьяри Манко принес ведро воды. Опустившись около Нио на колени, Кьяри принялась губкой стирать грязь и кровь с его тела. Солнце добралось до зенита, огненным шаром зависло над отверстием в потолке. Изредка тонкие птичьи тени падали на каменный пол камеры. Кьяри услышала скрежет железа за спиной и обернулась. Подражая столичной моде, Кунти Молью теперь носил длинный белый плащ. Вместо удобных в походных условиях сапог из мягкой кожи он надел сандалии. Их подошвы глухо цокали по каменному полу. Кунти Молью обошел по кругу камеру и остановился в ногах у Нио. - Точно так же выглядел мой сын, когда его отвязали от столба для наказаний. Все мертвецы похожи? Или дело в одинаковом возрасте? Моему сыну было двадцать лет, когда его убили. – Кунти вздохнул и посмотрел на Кьяри. – Ты придешь сегодня вечером посмотреть на казнь людей Сантьяго? Не нужно так зло на меня смотреть, девочка. Если бы я хотел стать твоим врагом, я бы не позволил тебе забрать его с площади. Я знаю, на что ты способна. И не хочу оказаться на месте Керука. Кунти Молью засмеялся. - Я просто хочу, чтобы ты пришла на площадь и увидела казнь двухста монахов из секты искупления. Это люди со всех концов империи. Они бросили свои дома и свои семьи, чтобы служить христианскому богу, помогать чужакам уничтожать наши святыни, пытать и убивать наших мужчин и женщин. Они предали свой народ, потому что поверили Сантьяго. Они и сейчас считают его святым, а себя мнят великими мучениками за веру. Даже в моей армии есть люди, которые считают Сантьяго святым. Кому-то понравились его речи о равенстве, кому-то то, что он назвал золотую армию слугами дьявола. Он, - Кунти толкнул Нио ногой. – Он как зараза. Хуже чумы, потому что он убивает медленно. А еще он был правой рукой Де Ландо и два дня назад сам пытал и убивал жителей Куско на «Говорящей площади». Он заслужил смерти. Народ хочет его смерти. И я хочу, чтобы он умер. Но из уважения к тебе, из уважения к золотой армии, я не стану требовать смерти Сантьяго, если ты мне пообещаешь, что он никогда не выйдет на свободу. Ты понимаешь, Кьяри? - Да, я понимаю, - Кьяри выпрямила спину, показывая, что не собирается давать обещания. - Я хочу, чтобы ты знала, я очень ценю золотую армию. Без вас мы не победили бы и не освободили бы Куско. Ты и твой отец придумали план с подземным ходом. Искай и мальчики создали золотой вихрь. Люди надолго запомнят эту славную победу. Для меня большая честь сражаться рядом с золотой армией. Он все знает о нас, подумала Кьяри. Он пришел сюда не столько, чтобы поговорить о судьбе Нио, сколько - прощупать почву. Кунти Молью наблюдателен. Должно быть, он уже заметил, что Иская технические вопросы интересуют больше, чем власть. На основе сплетен мог сделать вывод о недостатке амбиций у Атавалпа. «Он не просто так вспомнил Керука, - поняла Кьяри - Он пытается выяснить, чего я хочу, и что буду делать после победы?» - Для меня тоже большая честь сражаться рядом с тобой, Кунти Молью, - сказала Кьяри. Кунти Молью ушел, и Кьяри взглянула на Нио. По тому, как на его шее напряглись мышцы и пульсировали вены, она поняла, что во время разговора Нио пришел в себя. Наполнив водой чашку, Кьяри поднесла ее к губам Нио. Второй рукой обхватила его затылок и приподняла его голову. Нио открыл глаза, сделал три жадных глотка, закашлялся и отвернул лицо к стене. - Уходи, - прошептал он. – Я ненавижу тебя. Ты такая же убийца, как твой отец. Кьяри с трудом понялась на ноги – спина и колени затекли. Покидая камеру, она приказала Манко раздобыть для Нио матрас и одеяло. Прежде чем лечь спать, велела Явару отнести Нио маисовые лепешки. В течение следующих дней, она не спускалась к Нио, но наблюдала за ним с крыши тюрьмы. Когда император впервые привел её сюда, Нио держали в комнате, пол, который был усыпан осколками обсидиана. Вместе с императором Кьяри смотрела, как измученный голодом и бессонницей Нио падает и поднимается. Сейчас внизу не было острых осколков, и Нио редко вставал с матраса - справлял в сточную канаву нужду и возвращался обратно. Целыми днями он лежал без движений и рассматривал трещины в стене. Сначала Кьяри списывала это на слабость. Но вскоре рана Нио зажила, и врач снял повязку, обнажая розовый шрам. Несколько дней Нио расчесывал его, а потом отказался от еды. Обычно ему приносили то, что готовил Явар для Кьяри и Атавалпа, и Нио съедал все до последней крошки. В начале лета он отодвигал тарелки и только пил воду. На четвертый день его голодовки Кьяри начала волноваться и спустилась вниз. Увидев её, Нио сел и прикрыл одеялом пах. Одежду у него, как и у остальных монахов, забрали, когда заковывали в колодки. Потом он был ранен и все время проводил в кровати, и Кьяри не придавала значения его наготе. Сейчас смотря на его напряженную позу, она догадалась, что Нио воспринимает вынужденную наготу как унижение. Кьяри пообещала себе, как можно скорей раздобыть для него одежду. - Почему ты не ешь, Нио? – в каменном мешке ее голос прозвучал холодно и равнодушно.