– Он же почти новый, а ты его разгрыз… Отвратительно! Калач ткнул карандашом в лицо Хана. Тот покраснел, не в силах выдавить из себя ни слова. – Ну, теперь его никто не возьмет. Калач, отложи карандаш в сторону, пускай Хан сам же им и пользуется, – протянул Ду. Охранник Хуан скрестил руки на груди и велел Калачу: – Делай, как он говорит. Хан повернулся и кивнул Ду в знак благодарности. Хотя в первый же рабочий день он попал в беду, опасность, похоже, миновала. Как только все сдали инструменты, охранники отпустили работников в столовую на обед. После еды заключенные устроились на скамейках, чтобы отдохнуть. Ду разыскал Хана и продолжил объяснять местные порядки. Как и у большинства людей, рабочая неделя была пятидневная. В выходные в тюрьме оставались лишь несколько надзирателей, столовая тоже не работала. Поэтому все целыми днями сидели в камерах и обедали там же. Без десяти час охранник снова дал свисток, и заключенные построились, чтобы вернуться в мастерскую. Меньше всего пакетов осталось сделать Чернышу. Когда Пин хотел отдохнуть, Черныш работал и за него, но они все равно закончили раньше всех. Впрочем, чтобы бригада могла покинуть цех, следовало выполнить всю дневную норму, поэтому Черныш и Пин сидели, коротая время за болтовней. Шань, закончив свои восемьдесят пакетов, тоже к ним присоединился. Все они работали примерно с одинаковой скоростью и закончили чуть позже пяти. – Эй, помоги-ка их отнести на проверку, – наконец сказал Шуню Черныш. Шунь наклонился, собрал готовые пакеты, и они вдвоем вышли из мастерской. Осмотром пакетов, естественно, занимался Калач. Шунь положил толстую стопку на стол, и Калач начал их перебирать. Проверка была нехитрая: сначала Калач оглядывал швы и ручки-веревки, затем укладывал пакеты в форму, убеждаясь, что они соответствуют стандартным размерам. Пин наблюдал, лениво облокотившись на стул. – Кажется, у нас проблема, – вдруг объявил он громко, чтобы все вокруг услышали. Ду и Хан повернулись в сторону Калача. Тот что-то бормотал, вынимая из стопки несколько пакетов. Говорил он тихо, однако выражение его круглого лица не сулило ничего хорошего. Черныш тоже что-то сказал – видимо, выругался. Затем он быстро зашагал обратно к Пину, а Шунь семенил за ним с двумя-тремя десятками непринятых пакетов в руках. Черныш посмотрел на Хана и Ду. – Вы схалтурили. Придется переделать. Широко улыбаясь, Шунь швырнул пакеты на стол Хана. – Почему вы уверены, что это наши? – Хан уставился на пакеты. Он работал тщательно и ошибок не допускал. – Хочешь пожаловаться? Ты же здесь новенький, вот и ошибся. – Черныш посмотрел на него, затем повернулся к Ду. – А ты должен был его контролировать. Оба хороши! Теперь вместе и переделывайте. – Я хочу пожаловаться! – Хан вскочил на ноги. – Ха, все-таки у тебя есть хребет! – Черныш рассмеялся. – Расхрабрился? Думаешь, надзиратели на твоей стороне? Хорошо, посмотрим, что они скажут… Шунь, зови охрану! Шунь побежал в противоположный конец мастерской. – Господин Хуан! Новый парень отказывается работать. Охранник уже заметил их небольшую стычку и, услышав крик Шуня, зашагал к ним, на ходу вынимая из кобуры дубинку. – Что случилось? – У новичка пакеты не прошли проверку, – сообщил Черныш. – Я велел переделать, а он недоволен. – Значит, новенький? – Охранник Хуан оглядел Хана с ног до головы, затем объяснил: – Изготовление пакетов – часть ваших тюремных обязанностей. Если пакеты бракуют, значит, делаете работу заново. Таковы правила. – Но с чего вы взяли, что пакеты мои? Почему переделывать должен именно я? Охранник Хуан повернулся к Калачу. – Раньше эта бригада уже сдавала изделия плохого качества? – Не припомню такого за последний месяц, – ответил Калач, напрягая память. – Может, один-два пакета, не больше. Охранник Хуан сурово посмотрел на Хана. – Есть еще возражения? – ледяным тоном спросил он. Хан молча опустил глаза. Охранник презрительно фыркнул. – Хочу добавить, что мы четверо здесь ни при чем, – встрял Пин. – За новичка отвечал Ду Минцян. – Хорошо, – заключил охранник. – Пусть задержатся в цехе. – Вот и отлично, – поддакнул Черныш. Он подождал, пока охранник Хуан и Калач отойдут, и злобно ухмыльнулся. Хан все еще выглядел обиженным. Ду оттащил его в сторону. – Давай, принимайся за работу. Больше часа уйдет. Хан печально вздохнул, взял инструменты и снова начал работать. Остальные заключенные тем временем покидали цех. Через десять минут мастерская опустела, если не считать Хана и Ду. – Эх, останемся сегодня голодными… – Ду вздохнул. – Как это? Нам не разрешат поужинать? Ду пожал плечами. – Ради нас столовую держать открытой не станут. А до закрытия мы не закончим. – Разве мы не можем поесть сейчас, а потом продолжить работу? – Охранник ждет, пока мы закончим, чтобы пойти домой. Будешь просить его еще подождать? Ду кивнул на входную дверь, у которой, сгорбившись на стуле, сидел охранник. – Ясно, – пробормотал Хан. – А если мы никогда не закончим? Охранник будет ждать целую вечность? – Думаешь, он настолько глуп? Он дождется конца своей смены в шесть часов. Если не закончим к тому времени, остальные пакеты добавятся к нашей завтрашней норме. И тогда нам снова придется пропустить ужин. Хан стал работать еще усерднее. – И все-таки я не согласен, – сказал он. – Бракованные пакеты делал не я. Ду посмотрел на него – Хан опять неистово грыз карандаш. – Я знаю. – Ду снова вздохнул. – Просто сокамерники не прочь над нами поизмываться. – Погоди, они специально? – удивился Хан. – Мы пропустили ужин из-за глупой выходки? – Да, и это только начало. Боюсь, дальше будет хуже. – Что ты имеешь в виду? – Хан чувствовал, как к горлу подступает холодный ком. – А вот что. Тебя вчера пытали, а я помешал. Вряд ли они сдадутся, наверняка попробуют еще что-нибудь устроить сегодня вечером. А когда на шум прибежит охрана, они скажут, мол, виноват новичок, ему не нравится работать, и приклеят на тебя ярлык «строптивого заключенного». Вот оно как… Чем больше Хан размышлял, тем больше злился. Ду похлопал его по плечу. – Не волнуйся. Вероятно, на этот раз мишенью стану я. – Почему? – А зачем они сегодня меня к тебе приставили? Явно ко мне подбираются. Если будешь вести себя тихо, тебя, наверное, оставят в покое. Гордость Хана была задета. – Ты просишь меня стоять в сторонке и смотреть?.. Они зашли слишком далеко. Я буду сопротивляться. Жить я все равно не хочу! Ду улыбнулся, восхищенный преданностью Хана. – Почему ты не хочешь жить? – Он покачал головой. – У тебя впереди немало хороших дней. В любом случае отложи смерть на потом, чтобы не доставлять этим гадам удовольствие. – А что еще мы можем сделать? Они ведь не дадут нам покоя. Улыбка не сходила с лица Ду. – Что бы ни случилось сегодня, с койки не вставай и не говори ни слова. Просто делай как я скажу. В его голосе звучала непреклонная уверенность. Других вопросов Хан не задавал, по горящим глазам Ду поняв, что лучше не расспрашивать.