* * * Ду и Хан вернулись в камеру около семи вечера, уставшие и голодные. Пин и остальные ждали их, весьма довольные собой. Как только охранник ушел, Черныш воскликнул: – Смотрите, а вот и образцовые заключенные! Аплодисменты! Он громко захлопал в ладоши, и к нему с энтузиазмом присоединился Шунь. На Хана вновь накатила ярость, однако он вспомнил предупреждение Ду и с безразличным видом лег на свою койку. Ду потянулся и пошел в туалет справить нужду. Черныш тем временем не сдавался. – Чего такой кислый? Расстроился, что не поужинал? Он склонился над койкой Хана. Тот не ответил и даже не удостоил его взглядом. Черныш пнул Хана по ноге. – Отвечай! Или ты не только слепой, но еще и глухой? Ду крикнул из туалета: – Расстроены не мы, а наши желудки. Черныш обернулся. – Советую привыкать. Если завтра опять будете халтурить, вы не просто пропустите ужин. Я еще скажу охранникам, что вы нарочно саботируете работу. Повисла тишина, затем из туалета донесся заливистый смех. – Странно, вроде скотину не держим, а ослиной мочой воняет… Все на мгновение замерли. Ду обычно держался особняком, никогда не перечил сокамерникам, и резкой перемены никто не ожидал. Черныш рассвирепел так, что в его глазах заплясали злобные огоньки. – Тебе жить надоело? – заорал он и бросился за загородку. Хан со своей койки мог заглянуть в туалет. Он видел, как Черныш подбежал к Ду, еще застегивающему брюки, и замахнулся. Хан не смог сдержаться и крикнул: – Берегись! Ду не обернулся. Одним быстрым движением он схватил Черныша за запястье. Еще мгновение – и оказался позади Черныша, выкрутив ему руку. Черныш сыпал проклятиями, а Ду, похоже, никуда не торопился и даже свободной рукой застегнул молнию на брюках. Черныш побагровел, пытаясь высвободиться, но его запястье словно тисками держали. Он не мог сдвинуться с места. – Пусти! Отпусти, чтоб тебя! – только и кричал Черныш. Услышав эти вопли, Пин спохватился и сделал знак Шаню и Шуню. Однако не успели они сделать и двух шагов до туалета, как крики Черныша резко прекратились. В тишине раздался ледяной голос Ду: – Проваливай! Черныш вылетел из туалета и рухнул на пол. Остальные оторопело уставились на него. Побледнев, Черныш медленно поднялся на ноги. За ним спокойно вышел Ду. Шань и Шунь, недолго думая, бросились к нему. Затем произошло непредвиденное. – Стойте! Не надо! – взмолился Черныш, встав между ними и Ду Минцяном. Остолбенев, они переводили взгляд с Черныша на Ду, который как ни в чем не бывало укладывался в койку, даже ни разу не обернувшись. – Черт, – усмехнулся Шунь, – ты что, его боишься? – Сейчас я тебе покажу, кто тут кого боится… Разъяренный Черныш со всей силы ударил Шуня в грудь. Тот едва удержался на ногах. – За что?! Я не виноват, что тебе досталось! – обиженно закричал Шунь. Впрочем, о местной иерархии он не забывал ни на секунду, поэтому ударить Черныша в ответ не решился. Внезапно ожил динамик. – Камера четыреста двадцать четыре, что у вас опять стряслось? Прекратите драку! Пин, раньше бесстрастно наблюдавший за развитием событий, теперь прошептал: – Что вы устроили? Еще даже свет не выключили. Все немедленно угомонились. – Мы просто дурачились, – произнес Шунь в микрофон. – Силы девать некуда, а? Еще хоть один звук, и завтра я удвою вам норму! – рявкнул охранник и выключил динамик. Шунь и Черныш разошлись по нарам. Шунь потирал ушибленное место и провожал сокамерника злым взглядом. Пин тоже неодобрительно посмотрел на Черныша. Тот попытался сгладить углы: – Да я просто отвлекся, а он меня подловил… Пин поджал губы. – Потом поговорим, – бросил он. Во всем тюремном блоке Черныш подчинялся только братцу Пину. Вспыльчивый и злопамятный, он преследовал любого, кто обронит хоть одно неосторожное слово, и сам придумал план мести Ду Минцяну. Почему же он так легко сдался? Весь его запал словно иссяк в одно мгновение. Не только Пин с товарищами задавались таким вопросом. Хан тоже был озадачен. Со своего места он видел всю недолгую стычку, поэтому знал, что Ду выкрутил Чернышу руку, и тот вырывался и кричал, пока Ду не прошептал ему на ухо пару слов. Слова подействовали волшебным образом. Лицо у Черныша перекосилось, будто его ударили электрической дубинкой, а проклятия застыли на губах. Он словно обмяк, и Ду лишь слегка подтолкнул его ногой, чтобы выдворить из туалета. – Проваливай, – напутствовал его Ду, будто нашкодившего мальчишку. А Черныш и не пикнул. Хану очень хотелось бы знать, что за чудесные слова произнес Ду Минцян, однако он решил следовать совету: «С койки не вставай и не говори ни слова». Он лежал в тишине, размышляя о том, чего ждать дальше. Время тянулось медленно. Когда прозвучал сигнал к отбою, Пин и остальные, как обычно, пошли умываться, но ботинки перед сном никто не снял. Стало ясно: с наступлением темноты Ду Минцяна ждет новое испытание. Шунь ходил в туалет последним. Как только он вернулся, погас свет. Шунь подошел к койке Хана и сказал: – Эй, модельер, для тебя есть работа. Иди почисти унитаз. Хан не двинулся с места. – Ты глухой, мать твою? – крикнул Шунь. – Так я сейчас тебе уши дерьмом намажу! – А почему он должен чистить унитаз? – Ду свесился с верхней койки так, что его лицо оказалось на одном уровне с Шунем. – Мне все равно кто. Можешь сам заняться. – Шунь выдавал явно отрепетированные реплики, предназначенные для того, чтобы втянуть Ду в драку. – Почему обязательно мы? Неужто сами не в состоянии? У Шуня не было готового ответа. Он сконфуженно покраснел, а затем отрезал: – Потому что вы ближе всего к туалету. – Не ты ли недавно жаловался на запах? Вымыть унитаз в твоих интересах, – мягко добавил Пин. – А, понятно, – сказал Ду. Он вдруг спрыгнул с верхней койки и оказался позади Шуня. Тот, ожидая нападения, быстро отошел в сторону и принял боевую стойку. Ду лишь усмехнулся. – Я очень ленивый, поэтому унитазы мыть не буду. Однако у меня есть простое решение проблемы. Шунь понял, к чему клонит Ду, и решил не тянуть. – Слушай, урод, хватит разглагольствовать! Я сказал вымыть унитаз – значит, надо вымыть. Эта фраза служила сигналом: Шань встал и подошел к Шуню. Планировалось, что Черныш поступит так же, но он мялся, пока Пин не бросил на него многозначительный взгляд. Тогда он тоже, пусть и неохотно, встал позади Шаня. Ду невозмутимо наблюдал, как Шань и Черныш готовятся к бою. – Остыньте, ребята. Я лишь хотел поменяться с Шунем местами. На самом деле койки в камере распределялись не случайным образом. Чем лучше место, тем выше тот, кто его занимает, – строгая иерархия. Так что предложение Ду было беззастенчивой попыткой захватить власть. – Какого черта я должен с тобой меняться? – взревел Шунь.