– Но вы же понимали, что тем самым скомпрометируете лизатотерапию? Повредите делу, которому посвятил себя профессор Заблудовский? – Понимал, но видел в этом и положительную сторону. – То есть как? – спросил я, совершенно ошеломленный. Кончак задумчиво пожевал губами. – Видите ли, целый год после смерти Павла Алексеевича я напряженно размышлял о том, что будет с его делом. И выводы, к которым я приходил, были неутешительными. К тому времени «мертвая вода» была у них в руках, и с этим ничего уже нельзя было поделать. Но какая судьба ждала «живую воду»? – Как какая? Люди бы жили, как вы, сто двадцать лет! – Возможно. Но вы, как и ваш прадед, упускаете из виду один существенный момент. Сто двадцать лет стали бы жить все люди. Не только хорошие, но и дурные. Вы можете себе представить, что было бы, если б Сталин прожил сто двадцать лет? Я прикрыл глаза и быстро подсчитал в уме, что в этом случае Иосиф Виссарионович умер бы совсем недавно – в 1999 году. Что было бы? Нет, представить это у меня не хватало фантазии. – Вот я и подумал, – тихо продолжал Кончак. – Оставим «мертвую воду» злодеям, раз уж так получилось, а «живую» спрячем. До лучших времен! «Он ненормальный! – подумал я. – Возомнил себя неизвестно кем… или просто всю жизнь искал оправдание своему предательству». – И что же, лучшие времена наступили? – Нет, они так и не наступили, и это, должен признаться, меня очень беспокоит, – ответил Кончак. – Ведь мне, как вы верно заметили, сто восемнадцать, а Павел Алексеевич не обещал нам двести или триста лет жизни. – Что же вы намерены делать с «живой» водой? – Пока не знаю. Может быть, у вас есть какие-то идеи? У меня идей не было. – У вас есть еще ко мне вопросы? – спросил Кончак. – Скажите, вы были знакомы с Вячеславом Любомирским? – Нет. – А про «дело Манюченко» знаете? – Что-то слышал краем уха, но подробностей не вспомню… – Он тоже умер от сердечного приступа при неясных обстоятельствах… – Понимаю ваш намек, но я уже сказал, что давно не участвую ни в каких акциях… Мне ничего об этом деле неизвестно. Кончак взглянул на часы. – Боюсь, что время наше на исходе, Алексей… – Мы с вами еще увидимся? – Кто знает? – уклончиво ответил старик. – Быть может, я вам напишу. – Напишете? – Да, напишу. Москва, наши дни На следующее утро позвонил Толубеев. – Сегодня в 19.00 в «Буканире», – коротко сообщил он. В принципе, это было возможно, никаких особых планов на вечер у меня не имелось. Но мне не понравился его командирский тон, и я попробовал поторговаться: – А как насчет завтра? – Завтра никак. Уезжаю в командировку. – Новое спецзадание? – не выдержал я. – Из какой «горячей точки» ждать сообщений о победе сил мира и прогресса? – Не понимаю, о чем ты. – Ладно, давай сегодня. Где этот твой «Буканир»? – Помнишь, возле универа была пельменная? – Помню. – Так вот, никакой пельменной больше нет, а есть ресторан, морская тематика – сети, пеньковые канаты и подзорные трубы. – Люблю морскую тематику, – оживился я. – Значит, будем пить ром? «Дарби Мак-Гроу! Дарби Мак-Гроу, подать мне рому!» – Чего-чего? – Это из «Острова сокровищ», Игорь! Так кричал перед смертью капитан Флинт… – Знаешь, я давно не перечитывал эту книгу. – Дресс-код – тельняшка? – На твое усмотрение. – Хорошо, договорились. Значит, в семь в этом твоем «Буканире». – До встречи, – сказал Игорь и дал отбой. Без четверти шесть я запер кабинет и спустился на лифте вниз. Мне нужно было заполнить чем-то время, остававшееся до встречи. Возвращаться домой не имело смысла. Я решил зайти в банк и снять немного наличных, а потом погулять. Но на улице мне вдруг показалось, что мужчина в сером плаще и шляпе как-то слишком долго идет за мной. Я остановился у витрины книжного магазина и сделал вид, что рассматриваю выставленные там тома. Мужчина, вызвавший подозрения, прошел мимо, даже не взглянув на меня. Я повернулся и пошел в противоположную сторону. «Только с ума на сходи», – повторял я, шагая по направлению к метро. Я вошел в ресторан без пяти семь и сразу увидел Толубеева. Он сидел в дальнем углу зала и беседовал с официантом в длинном фартуке. В руках у официанта были блокнот и карандаш. Я двинулся вперед, лавируя между столиками, которые стояли в «Буканире», на мой взгляд, слишком тесно. Игорь заметил меня и помахал рукой. – А вот и мой друг, о котором я говорил, – произнес Толубеев, обращаясь к официанту. – Теперь мы сможем сделать совместное заявление… Я тут взял на себя смелость заказать закуски кое-какие… Ты горячее будешь? Он опять захватил инициативу, и это меня почему-то разозлило. Я рассчитывал прийти раньше него и… как-то подготовиться. Официант протянул мне меню. – Филе лосося, пожалуйста, – сказал я. – Логично! – подхватил Толубеев. – В мясном ресторане надо есть мясо, в ресторане, намекающем на свою связь с морем, – рыбу. Мне то же самое. А что мы будем пить? Вино? Или что-нибудь покрепче? – Не надо покрепче, – отмахнулся я. – Ну и ладненько! Что тут у нас имеется? – спросил Игорь, раскрывая винную карту, большую папку в кожаном переплете. – Ого! Фолиант! Да мы тут до утра будем читать… Давай-ка, Алексей, сузим зону поиска. Какая страна? – Чили, – ответил я наугад. – Чили? – переспросил Игорь и продекламировал: «Я спросил, какие в Чили существуют города? – Он ответил: “Никогда!”, и его разоблачили…» Ну, принесите нам, пожалуйста, бутылочку белого на ваше усмотрение. – Если вы желаете белого, то я рекомендовал бы вино из Новой Зеландии, – подал голос официант. – Есть отличный совиньон блан! – И там вино делают? – изобразил удивление Толубеев. – Что думаешь, Леша, насчет Новой Зеландии? – Не возражаю. – Отлично! Complete unanimity of views, – произнес Игорь, коверкая английские слова. – Полное совпадение взглядов! Давайте ваше новозеландское. Поддержим новые винные страны! – Не такие уж они новые, – вяло возразил я. – Слушай, двадцать лет назад тут кто-нибудь слышал про новозеландские вина, а? Хорошо, я готов сделать поправку – новые для нас. – Что-нибудь на десерт? – спросил официант. – У нас отличные десерты! Рекомендую яблочный штрудель с мороженым или тирамису… – Десерт? – взглянул на него исподлобья Игорь. – Ну, это вы забегаете вперед, дорогой товарищ! Перепрыгиваете, так сказать, через этапы… – Мой друг хочет сказать, что с десертом мы определимся позднее, – пояснил я. Толубеев энергично закивал головой. Официант ушел.