Наступил понедельник, и Гуров, войдя в здание Главного управления, сразу почувствовал эту свойственную будням суету. Хлопали двери, здоровались люди, сновали офицеры с документами и без них, иногда появлялись суровые на вид спецназовцы, а порой проходили и задержанные в наручниках и в сопровождении двоих полицейских. Крячко он увидел сразу, как только открыл дверь в кабинет, — напарник оказался на рабочем месте раньше его. — Сгубил жереха, значит! — посмотрев на Гурова как на врага народа, гневно начал он. — Стас, вот ты вчера смылся оттуда — тебе, видите ли, было неприятно с «мажором» разговаривать! А я вернулся туда по твоей милости, гонялся потом по деревне за всякими алкашами… — И не стыдно тебе, Лева? — продолжал свои обвинительные реплики Крячко. — Не стыдно! — тут же ответил Гуров. — Не стыдно! Потому что ты хоть и без жереха, но находился в Москве всю вторую половину дня и прохлаждался. А я работал… — Много наработал? — буркнул Стас. — Нет, немного, — был вынужден признать Гуров. — И если ты будешь как-то более адекватным, я тебе расскажу, во что превращается наше дело. — Не наше это дело, — возразил Станислав. — Это дело… известно кого. Словно в ответ на его слова, открылась дверь, и на пороге появился генерал-лейтенант Орлов, а за ним — офицер из электронного отдела. — Доброе утро, орлы, — поприветствовал генерал своих подчиненных. — Я в курсе, что у вас никаких результатов пока нет. Может быть, с помощью майора Головкина дело веселее пойдет… Короче, у него для вас кое-что имеется. И, поскольку результатов пока нет, все силы на это дело. Работаем, не сидим на месте… Сказав это, Орлов кивнул майору, как бы передавая ему полномочия по дальнейшему ведению разговора, и вышел из кабинета. Моложавый майор открыл папку, вынул листок бумаги с распечатками и протянул его Гурову. На листке были длинным столбиком выписаны цифры телефонов, даты разговоров, время соединения и фамилии абонентов. Гуров стал просматривать список, а Головкин тем временем пояснил: — Это распечатка разговоров Вероники Крайновой за последние полтора месяца, товарищ полковник. Я проанализировал имена и статус абонентов и те, которые показались мне подозрительными, подчеркнул. — Спасибо, — отозвался Гуров. Подчеркнутыми оказались три абонента — все молодые люди. Но один звонил всего два раза, и где-то с месяц назад, другой — часто, но с определенной периодичностью, последний раз звонил неделю назад, а третий стал звонить только две недели назад, и последний звонок зафиксирован в пятницу, то есть накануне похищения. Его-то майор подчеркнул аж двумя чертами. — Итак, Виктор Болдырев, двадцать лет, зарегистрирован в селе… — начал вслух читать Гуров и невольно остановился: — В том самом селе, в котором я вчера упал в лу… — Куда ты упал? — тут же заинтересовался Крячко. — Не важно! — отмахнулся Лев. — Короче, надо снова туда ехать. В этот момент у него зазвонил телефон — это был участковый Владимир Иванович Суворов. — Лев Иванович, тут наш алкаш вспомнил одну деталь… Он сказал, что видел нашу беглянку не одну, а с мотоциклистом. — С мотоциклистом? — переспросил полковник. — Это интересно. Это крайне интересно, Владимир Иваныч! Я тебе перезвоню через пару минут… — Он отключил связь и посмотрел на Крячко: — Ты видел мотоциклетные следы у школы? — Ну да. Только это все наверняка, Лева, «левые» дела. Там же забор — как он мог перемахнуть через него? На мотоцикле это вряд ли возможно. Я сам в молодости мотоциклами баловался. Это если только какой-нибудь ас, спортсмен… Гуров пробормотал себе под нос «ас, говоришь?», и снова набрал номер участкового: — Владимир Иваныч, а у вас в селе есть мотоциклисты? — Полно. У нас это самый распространенный вид транспорта. Как, собственно, и велосипеды. — А какой мотоцикл алкаш видел? — Да не помнит он! Он и про мотоцикл-то не сразу вспомнил. — Ну да, я так и думал… — задумчиво проговорил Лев. — А вот скажи, знаешь ли ты такого Виктора Болдырева — молодого парня лет двадцати? — Знаю, в нашем селе живет. И вот он-то не просто мотоциклист, а мотоспортсмен! Я бы сказал даже — мотоас, мотогений! Такие номера на своем коне выделывает — глазам порой не веришь! — Да что ты говоришь, Владимир Иванович! — заинтересовался Гуров. — А забор на своем мотоцикле он может перемахнуть? — Думаю, что может, — после паузы ответил Суворов. — Он на спор в прошлом году такой один трюк устроил, что все село про него говорило. — Надо нам его будет навестить, — решительно произнес Лев. — Я могу это сделать прямо сейчас, — с готовностью отозвался участковый. — Нет, прямо сейчас не надо, подожди, пока мы подъедем. Потому что большая вероятность того, что этот самый Болдырев и наша беглянка сейчас вместе и, возможно, прямо у него дома. — Вот как! — присвистнул Суворов. — Да, поэтому жди, Владимир Иваныч, мы скоро будем. Гуров отключил связь, положил телефон на стол и, усмехнувшись, сказал, глядя на Крячко: — Хреновый ты был мотоциклист, Стас… Крячко опешил от этого неожиданного оскорбления и даже не нашелся, что сказать. Майор Головкин, поняв, что отработал свое, застегнул свою папочку и вышел из кабинета. Почти сразу же за ним последовал и Гуров, а потом подтянулся и Крячко. Ехали они в Бутинино молча. Гуров был зол на Крячко, а тот — на Гурова. Такие моменты периодически возникали в их паре, но очень быстро заканчивались, поскольку работа попросту не предполагала долгих конфликтов. Так произошло и на этот раз — только они доехали до села и вступили в разговор с участковым Суворовым, как разногласия мигом улетучились. — Мы зря туда идем, Лев Иванович, — первым делом поведал участковый. — В смысле, к Витьке Болдыреву… — Это почему же? — недоверчиво покосился на него Крячко. — А потому, что я узнал — аккурат в субботу Витька уехал. — Куда? — одновременно спросили Гуров и Крячко. — Куда-то в Тюменскую область, работать на «нефтянке» или у газовиков — я точно не знаю. Но факт — мужики мне сейчас сказали, что нет его дома. Гуров с Крячко переглянулись, и оба подумали об одном и том же. Болдырев укатил в какой-нибудь Нефтеюганск или Ноябрьск и взял Веронику с собой — скорее всего, по ее полному согласию. По крайней мере, Гуров думал именно так. И как ее искать дальше — непонятно. Вернее, понятно — надо сообщать в этот самый Нефте-юганск или Ноябрьск, а дальнейшее — уже дело тамошних полицейских. Можно было бы, конечно, слетать и в командировку, но только если бы Болдырев смотался не в Тюменскую область, а в Крым, на север же полковнику совсем не хотелось — из московского мая. Впрочем, может быть, Болдырев придумал эту версию для отвода глаз, а сам рванул с Вероникой неизвестно куда. Совершенно в противоположном направлении. И тогда его роль не совсем понятна — похититель, исполнитель заказа или просто влюбленный джигит? Все эти мысли пронеслись у Гурова в голове в течение двух минут, пока они ехали от опорного пункта участкового до дома, где проживал Витя Болдырев. Первое, что увидели сыщики, приблизившись к нему, — это ярко-красный мотоцикл, стоявший за палисадником. Он не так сильно бросался в глаза, заслоненный деревянным заборчиком и деревьями, но его яркий цвет все равно пробивался сквозь них. Полицейские переглянулись, и участковый повернул ручку на калитке. Она легко поддалась, и все трое вошли во двор. Дверь в дом была открыта, и участковый удивленно обернулся к Гурову с Крячко. Гуров этому обстоятельству поначалу даже обрадовался. Бросив взгляд на Крячко, он понял, что его приятель подумал о том же самом: вся версия с Нефтеюганском и вахтой — чистый вымысел, а парочка преспокойно прячется за этими дверями, считая, что тут их точно никто не станет искать. Сыщики двинулись к крыльцу. Гуров первым отодвинул рукой кусты и увидел на крыльце… ноги. Обнаженные женские ноги, обутые в туфли на шпильках. Крячко тоже их увидел, лицо его мгновенно помрачнело, и он тяжело вздохнул. Гуров и сам ощутил досаду и злился на себя за опоздание, хотя вины его в этом никакой не было. Никто не решался пройти дальше, а участковый за их спинами так и вовсе замер. Сыщики прошли вперед. Девушка лежала лицом вниз. Гуров видел только темные, ровно постриженные волосы. Станислав взял девушку за запястье, пытаясь нащупать пульс и одновременно понимая, что это бесполезно. Едва коснувшись руки, он сразу ощутил холод, но убедиться в факте смерти все равно был обязан. Гуров же осторожно склонился над телом, пытаясь рассмотреть лицо. То же самое сделал и Суворов. — Я ее не знаю, — вымолвил участковый. — Зато знаю я, — проговорил Гуров и в ответ на молчаливый вопрос Крячко, застывший в его глазах, добавил: — Это Дина Маслова, подруга Натальи Крайновой. «Прощайте, господин полковник. Может быть, мы и встретимся еще где-нибудь…» — вдруг зазвучали в голове полковника вчерашние слова Дины, произнесенные на дороге. Вот и встретились… А ведь если бы он более настойчиво стал упрашивать Дину подвезти ее в Москву, ничего такого с ней не случилось бы! Крячко тем временем вынул телефон и набрал номер Главка, вызывая криминалистов, которые должны будут провести необходимые следственные действия, как это и положено при любой насильственной смерти. — А вот и гильза, — показал глазами участковый на маленький металлический предмет, валявшийся неподалеку от входа. — А вот и следы, — выходя на крыльцо, добавил он. Сыщики, заходя в дом, не заметили, что на крыльце отпечаталась нога, испачканная в крови. Вернее, это был след, и, скорее всего, от кроссовки. Криминалисты прибыли на удивление быстро — из ближайшего отдела. И на удивление быстро собралась толпа сельчан, которые каким-то образом уже успели узнать, что произошло, и зловещее слово «убийство» переходило из уст в уста. Гуров вышел и осмотрел толпу. Как обычно, здесь присутствовали женщины старшего возраста — они в любое время и в любом месте составляют основную часть подобных сборищ. Были, впрочем, и мужчины, и среди них Гуров заметил алкоголика Генку Шабалина — он разговаривал с каким-то таким же по внешнему виду субъектом. В общем, это были обыкновенные зеваки… Но среди них стоял совсем молодой парень, показавшийся полковнику наиболее годящимся хоть в какие-то свидетели. — Вы не расходитесь, пожалуйста, — обратился он к собравшимся. — И вы, молодой человек, тоже. — Да, хорошо, — кивнул парень. — Сейчас только продукты на дачу отнесу и вернусь. Он помахал полиэтиленовым пакетом, в котором виднелись консервы и пачка пельменей, и указал куда-то в сторону видневшихся вдалеке коттеджей. Гуров кивнул, и парень удалился. А в доме продолжались следственные действия, проводимые криминалистами, Станислав Крячко помогал им. Он же первым делом обратил внимание на валявшийся в комнате ученический рюкзак — по наклейкам на нем можно было сделать безошибочный вывод, что принадлежит рюкзак девочке, а не мальчику. Разумеется, к такому же выводу пришел и Станислав. Осторожно заглянув внутрь, он увидел учебники для выпускного класса школы и косметичку. Крячко тут же вышел из дома и подошел к Гурову, который пытался выудить хоть что-нибудь полезного из зевак. — Лева, она была тут. Почти сто процентов, — коротко и вполголоса сообщил Станислав. — Вероника? — отойдя от толпы, переспросил Гуров. — Да. Пойдем, сам посмотришь, рюкзак наверняка ее. Полковники снова прошли в дом, и Гуров, осмотрев валявшиеся в комнате вещи, кивнул в знак согласия. Кроме того, он внимательно осмотрел и обстановку дома — тут были и компьютер, и плейер, армейские фотографии и многое другое, соответствовавшее тому, что хозяином дома был молодой парень по имени Виктор Болдырев. Оценил полковник и внешность Виктора — вполне симпатичный парень, особенно выигрышно смотревшийся в военной форме. Теперь уже можно сказать, что половина дела об исчезновении Вероники Крайновой решена — она была здесь вместе с этим Виктором и с ним же исчезла в неизвестном пока направлении. Оставалось решить загадку появления здесь Дины Масловой — хотя, впрочем, как раз ее появление объясняется присутствием здесь Вероники. Дина узнала, где скрывается девочка, и пришла сюда. Вот только зачем? Или она заранее была в курсе ее исчезновения? Но все карты путает убийство — огнестрел. А это уже очень серьезно. Гуров решил не возвращаться в Москву, а переждать ситуацию в компании с участковым Суворовым в его опорном пункте. Там же остался и Крячко, который, впрочем, в отличие от коллеги, совершенно не хотел проводить остаток дня в селе и все рвался обратно в Главк. Примерно через полтора часа поступили оперативные данные. Запросили билеты на рейсы, и поисковик довольно быстро дал ответ по аэропорту Домодедово: рейсом «S7 Airlines» пассажир по имени Виктор Болдырев улетел вечером в субботу из Москвы в Тюмень. Но пассажирка по имени Вероника Крайнова на том рейсе не значилась. Впрочем, и в этом не было ничего особо удивительного — Вероника уже была объявлена в розыск, и если бы ее имя и фамилия засветились в каких-либо билетах на какой угодно вид транспорта из Москвы, тут же было бы сообщено на Петровку. Это могло означать все что угодно. Но перво-наперво нужно было разыскать этого Болдырева, в какой бы отдаленной нефтегазоносной глуши он сейчас ни находился. Мысли у полковника Гурова заходили ходуном. Итак, на след пропавшей девочки они вышли. Правда, где сама Вероника, совершенно непонятно, как непонятно и убийство Дины Масловой, которая была, можно сказать, близким другом семьи Крайновых. Кстати… Алкоголик Генка Шабалин видел девочку вроде бы как в субботу вечером, когда Болдырев уже отбыл на свои нефтяные прииски. И еще — какого черта здесь, уже после похищения Вероники Виктором и отбытия обоих из Москвы, появляется Дина Маслова? И кто ее убивает в таком случае? Предположить, что Виктор улетел, а Вероника осталась? Или будет добираться до нефтепромыслов автостопом, чтобы не «светиться»? Вопрос на вопросе, абсурд на абсурде. — Лева, а этому Болдыреву не худо было бы позвонить, — нарушил молчание Крячко.