– Что-что, простите? – переспросила я, предчувствуя что-то нехорошее. – Это, безусловно, обогатило бы ваше образование, Элиза. Людей, которые умеют петь, всегда с большей радостью приглашают на частные мероприятия, – пояснила она, быстро покосившись на меня. Да, этого-то я и боялась. – Я даже не умею петь, – быстро прошептала я в ответ, с ужасом вспоминая, как распевала матросские песни в пабах, так что все посетители зажимали уши. Даже думать не хочу. – Поговорим об этом позже, – сказала она. Для меня это прозвучало как самая настоящая угроза. Песня между тем подошла к концу, все энергично зааплодировали, потом некоторые гости направились в соседнюю столовую. – Ах, мисс Брэндон-Уэлдерсон. Вечер просто прекрасен, вы превзошли себя на этот раз, – с другой стороны от моей покровительницы вдруг появился сэр Джонатан О’Нил и поцеловал ее протянутую для приветствия руку. – Вечер еще только начался, дорогой мой сэр О’Нил. Мало ли что может произойти, – спокойно ответила она, и он рассмеялся, как будто она чрезвычайно удачно пошутила. Что, в свою очередь, вызвало у меня недоверие. Можно описать мисс Брэндон-Уэлдерсон самыми разными эпитетами, но шутит она крайне редко. И остроумной лично я бы ее не назвала. – И вам чудесного вечера, мисс Хеммильтон, – поприветствовал он и меня. Я выдавила улыбку и поспешила отойти, не желая продолжать разговор. Однако далеко я не ушла и, едва повернувшись, столкнулась с молодым человеком в темном костюме. – О, привет, – удивленно проговорил он и чуть отступил назад, дабы не нарушить правил этикета. Я узнала его голос. Как темная солоноватая вода Темзы. Он пришел на вечер с Джонатаном О’Нилом. Его светлые, но при этом совершенно бесцветные, как дым из труб заводов, волосы были гладко зачесаны. Только один напомаженный локон падал ему на лоб, подчеркивая выразительность хитро прищуренных глаз. – То есть, добрый вечер, – быстро поправился он, следуя предписаниям и нормам, принятым в высшем обществе, и я наигранно улыбнулась. – Добрый вечер, – чуть слышно прошелестела я, пытаясь пройти мимо. Но он как раз шагнул в ту же сторону, чтобы освободить мне путь, так что мы во второй раз столкнулись. – Ах, черт, – от души выругалась я, когда он снова отступил на шаг, не забывая о соблюдении границ приличия, и сама же над собой расхохоталась. К счастью, в большом салоне было достаточно громко, так что, кроме нас двоих, никто не услышал, как я чертыхаюсь. – Мне действительно очень жаль, мисс… мисс… – Хеммильтон, – назвалась я, желая как можно скорее положить конец этой неловкой беседе. По крайней мере, ему она казалась неловкой, а меня даже забавляла. И потому я решила еще немного пошутить. Без особой суеты я развернулась на пятках, так что подол юбки изящно обвился вокруг моих длинных ног, и подхватила его под руку. – Чтобы избежать дальнейших неприятностей, предлагаю вам проводить меня до буфета, – задорно сказала я, и он с озорной улыбкой кивнул. – С удовольствием, мисс Хеммильтон. Мы медленно пробрались сквозь толпу в столовую. Мой сопровождающий взял с подноса два бокала с пуншем и протянул один мне. – Желаете пунш, леди? – вежливо поинтересовался он, и я тут же забрала у него изящный хрустальный бокал. Именно то, в чем я так нуждалась в такой вечер, как этот. Пунш оказался пряным и таким сладким, что алкоголь так сразу было и не почувствовать. Клэр действительно хорошо сегодня постаралась, и я тешила себя тихой надеждой, что она сделала это все только ради меня. – Какой чудесный вечер. Вы часто здесь гостите, мисс Хеммильтон? – спросил меня джентльмен с прилизанными локонами, который до сих пор не представился мне. Но я в тот момент отвлеклась и как-то даже и не думала о его имени. – Дорогой мой друг, я здесь не гощу, это мой дом, – весело сказала я и сделала большой глоток пунша. Напиток приятно обжигал горло. – О, даже так… Неловко вышло. Снова, – пробормотал он, и я опять расхохоталась.[13] Этот джентльмен мне почему-то сразу не понравился. Но именно с ним я общалась так, как мне этого хотелось. Непринужденная, бессмысленная беседа без разных странных намеков. Так что можно было и потерпеть. Однако я рано обрадовалась. Мы успели уже поругать погоду, похвалить вкусную выпечку из пекарни Лорин в Фиш-Сент-Хилле и опустошить еще два бокала пунша, и тут мой собеседник вытащил из своего жилетного кармана часы на цепочке и нахмурился. – Ах, черт возьми, незадача. Мои часы остановились, – фыркнул он и на какое-то мгновение сам на себя стал не похож. Хотя, возможно, ему просто пунш в голову ударил. Он пытливо покосился на меня, словно ожидая моей реакции. – Может, просто надо их завести? – пошутила я, и он с иронией посмотрел на меня. В тот момент мне даже стало его немного жаль. Но жалость улетучилась, едва он произнес: – Найти бы хорошего часовщика, чтобы посмотрел, что с ними не так… Дело даже не в том, что он сказал, а как он это сделал. Эта интонация… Он будто только и ждал подходящего момента, чтобы затронуть эту тему. – Часовщика? – переспросила я, потому что мое недоверие, подобно серой кошке посреди ночи, проснулось. – Да. У вас нет знакомого часовщика случайно? – немного нервно спросил он, и по телу у меня пробежали мурашки. У меня действительно был знакомый часовщик. Джейми Леннокс. Но еще никогда меня не спрашивали, нет ли у меня случайно знакомых часовщиков. А теперь, спустя три дня после моего знакомства с Джейми Ленноксом, вдруг спрашивают. Явно неслучайно. Особенно если учесть, что мастерскую Джейми недавно разгромили, и вор, судя по всему, интересовался содержимым заграничного чемодана. Того самого, который украли из полицейского участка. Что-то здесь было нечисто. Пахло чем-то гнилым. И это были совсем не пирожки с рыбой по правую руку от меня.[14] – Нет, к сожалению, у меня таких знакомых нет, – солгала я, полагаясь на свое чутье. К счастью, чутье меня еще никогда не подводило, и я нежно улыбнулась, завершая свой образ невинной молодой леди. – В самом деле? – напомаженный плохо скрывал удивление. Он явно ждал другого ответа. – Что ж, очень жаль. А я вот слышал об одном. Из Хокстона. Кажется, к нему в мастерскую недавно вломились. Такая трагедия… – проговорил он, и это был новый тревожный звоночек. Хотя какой там звоночек – там колокола вовсю звонили! Он ведь притворялся, что просто ищет часовщика, так откуда же тогда столько знает о происшествии в мастерской Джейми? Он слишком много знает. – Только вот точного адреса я, к сожалению, не знаю. И когда его можно дома застать – тоже, – добавил он, поскольку я так и не отвечала. Нет, мне не показалось. Он действительно намеревался выследить Джейми Леннокса. А еще он знал, что на самом деле мы с Джейми знакомы, иначе не стал бы так прямо спрашивать. Однако я не дала ему заметить мое беспокойство, хотя он и так уже понял, что я лгу и мне страшно, так что мороз по коже продирается. – К сожалению, я вам тоже ничем помочь не могу, – проговорила я приторно-сладким голоском, неопределенно пожимая плечами. Джентльмен, имя которого мне бы очень хотелось знать, долгое тревожное мгновение пристально смотрел мне в глаза, как будто пытался что-то в них найти. Однако я не выказывала никакой реакции, ни один мускул на лице не дрогнул, я даже бровью не повела. Я не дам себя запугать! Тем более такому человеку, как он! Его губы вдруг скривились в резкой улыбке, которая могла означать, по сути, все, что угодно. – Ладно же, – его голос звучал отрывисто, взгляд оставался жестким. – Еще раз приятного вам вечера, мисс Хеммильтон, – он произнес мое имя так, словно собирался скоро съесть меня живьем, но при этом улыбался пугающе по-джентльменски, поклонился и исчез в толпе гостей, направляясь к выходу. 12. Задание для Элизы Хеммильтон Понедельник, 15 декабря 1890 г. Оказалось, что гораздо проще было бы найти дом Дэвида Брайтона, чем дом Джейми Леннокса. Я потратила почти все воскресенье, чтобы его найти, но в итоге застала Джейми только в понедельник во второй половине дня у мастерской. Я уже несколько минут топталась перед запертой дверью, раскачиваясь с пятки на носок, когда механик наконец появился из-за угла. Он шел не спеша, несмотря на довольно сильный холод, и думал о чем-то своем. Он даже не сразу меня заметил, а когда заметил, вздрогнул от неожиданности. Выглядела я, конечно, не лучшим образом. С вечера субботы я очень беспокоилась за Джейми Леннокса. Мне казалось, ему грозит серьезная опасность. – Лиз? – ахнул он, когда я бросилась ему навстречу и крепко обняла. От него пахло смазочным маслом и теплым хлебом. – Слава богу, Джейми! – воскликнула я, выдыхая с облегчением и отпуская оторопевшего юношу. – Я тебя обыскалась. Здесь ты долго не появлялся. А где ты живешь, не знаю. Я пыталась расспросить местных девушек, но эти ревнивицы отказывались мне что-либо говорить, – пожаловалась я, вспоминая те неприятные разговоры. Судя по виду девиц, к которым я обращалась, по тому, как они гордо задирали носы в ответ на мою просьбу, знали они гораздо больше, чем говорили. – Ладно-ладно, проходи скорее, – просто сказал Джейми, ведя меня в мастерскую. Там, как и два дня назад, царил полный бардак. Только испорченного чемодана больше не было. – Кофе хочешь? Мне нравился кофе Джейми. В нем не было ничего выдающегося, это скорее обычная горьковатая черная вода, а не благородный напиток, и Джейми вовсе необязательно предлагать мне молока или сахара. Люблю такой вкус. Как будто я снова вернулась домой. Джейми провел меня в кузницу и предложил мне табурет, на который я в изнеможении рухнула. Теперь, когда я видела его спокойно стоящим передо мной, то чувствовала себя немного лучше.