За что? Я до такой степени его тогда задела, что он до сих пор жаждал мести и не мог никак успокоиться? Он же столько раз уже это проделывал! Теперь в груди стало горячо-горячо. От гнева. – Катитесь вы к черту, – с отвращением выплюнула я и отступила назад, чуть покачнувшись и врезавшись в Бенджамина Грина, который тут же положил руку мне на спину, чтобы я не упала. Его лицо выражало серьезность, спокойствие и бесстрастность, но даже эта привычная маска не скрывала, что он догадался, что это далеко не милая и приятная встреча двух старых приятелей. Он быстро среагировал и как бы случайно шагнул между мной и Уильямом Винтерглоу. Я не знала, пытался ли он таким образом защитить меня или просто хотел предотвратить ссору. Впрочем, мне бы хотелось, чтобы и то, и другое оказалось правдой, мне бы это не помешало. Я изо всех сил старалась казаться меньше ростом, прячась за его спиной, что получалось не очень хорошо, учитывая мой высокий рост. – Что же это вы убегаете, мисс Хеммильтон. Неужели так до сих пор и не научились хорошим манерам? – нарочно громко крикнул Винтерглоу-младший, чтобы привлечь к нам внимание и все окружающие точно услышали его. Некоторые уже действительно повернули головы в нашу сторону. Ярость кипела во мне. Мистер Грин строго и многозначительно посмотрел на меня, как будто уже знал, что я задумала, и хотел бы предотвратить этот неосторожный, безрассудный шаг. Он же даже не подозревал, на что был способен Уильям Винтерглоу-младший, если не платить ему той же монетой. Если не стать таким же хищником, как он. А то и хуже. Но ради него я промолчала, ничего не сказала. Ну и, конечно, надеялась, что Уильяму надоест меня унижать, и он сам отстанет. Однако он не выпускал меня из виду и расхаживал вокруг мистера Грина, как будто его вообще не было рядом. – Что вы намерены делать, мисс Хеммильтон? – протянул он так, будто собирался рассказать захватывающую историю. – Знаете, я недавно подумал, что вы пытаетесь заполучить себе богатого мужа, и ваши методы достижения этой цели, должно быть, весьма смелые, – хрипловатым голосом закончил он, и я вся сжалась. Все начинается по новой. Семейство Винтерглоу просто обожало разные нелепые слухи, а уж их сынок просто дышать не мог без новых скандалов. – Я только что видел вас вместе с сэром Перси. Вы так заискивающе улыбались ему. А может, вы делаете нечто большее, чем улыбаетесь, а, мисс Хеммильтон? При вашем-то бесстыдстве это, вероятно, никого бы не удивило. – Это ложь, – твердо ответила я, не позволяя страху и холоду парализовать меня, как это случилось в прошлом году. Уильям Винтерглоу-младший небрежно махнул рукой и скучающе скривил лицо. – Да, но кто вам поверит? – спросил он таким тоном, будто я совершила непростительную ошибку. Я на миг прикрыла глаза. «Я змея, и от моего яда ему не укрыться, – внушала я себе, прогоняя неуверенность, страх и ярость. – А он всего лишь мужчина, а не Бог». Затем я открыла глаза, снова превращаясь в бунтарку Элизу, которая за словом в карман не полезет, а в случае чего может и сдачи дать. Я снова стала девчонкой из Ист-Энда, которая никогда не пыталась подстраиваться под других или следовать правилам. Благородная девушка, которую видела во мне мисс Брэндон-Уэлдерсон, которую она обучала всему, что знала сама, по несколько часов в день, теперь замолчала и отступила назад. В тот момент она бы мне только помешала. – А вы знаете, что точно не ложь? – с вызовом спросила я, заманивая жертву в ловушку. – Мне известно о вас очень многое, и, полагаю, вам это не понравится, – змея готовилась укусить, а он еще даже не подозревал, что его ждет. – Что-то я сомневаюсь, – снисходительно фыркнул он, и вот змея атаковала. – Сомневаетесь, значит? – я чуть приподняла одну бровь и шагнула к нему, будто лисица подкрадывалась к зайцу. Он поднял на меня глаза. – У моей сестры Мэри есть подруга по имени Сондра. А двоюродная сестра этой самой Сондры – девица для утех из одного захудалого борделя в Уайтчепеле. А зовут ее Роза. Слышали о такой? На Уильяма точно ведро ледяной воды вылили. Высокомерия и заносчивости вмиг как не бывало. – Не понимаю, о чем речь, – он пытался твердо смотреть мне в глаза и сохранить остатки достоинства, но то были очень жалкие попытки. Теперь ему было совсем не до смеха. – Не знаете? – я разыграла удивление, хотя, очевидно для всех, уже выиграла. – Разве она не писала вам две недели назад, что забеременела после вашей мимолетной интрижки? Боже, что подумают ваши дорогие родители, когда узнают о незаконнорожденном Винтерглоу? – Не приплетайте сюда моих родителей! – сердито воскликнул он и погрозил мне пальцем, как будто это могло как-то помочь ему удержать меня. На его лбу пульсировала жилка. Потому что я была готова к сегодняшнему вечеру, а он этого никак не ожидал. – Уж даже не знаю, позволит ли мне совесть скрыть от них тот факт, что скоро они станут бабушкой и дедушкой, – задумчиво пробормотала я, будто всерьез намеревалась сообщить хозяевам вечера не самую приятную новость. Челюсть Уильяма сильно напряглась и даже выдалась вперед. – Чего вы хотите? – процедил он сквозь зубы, и в его глазах читалась такая ненависть, будто он хотел увидеть, как я буду гореть в преисподней. Теперь он, думаю, понял, каково было мне в прошлом году. Теперь он побывал в моей шкуре. Только он действительно этого заслуживал. Хотя в моем добром сердце и мелькнула на миг искорка сострадания, я тут же подавила ее. Сейчас нельзя проявлять жалость или мягкость. Если он почувствует, что я дала слабину, то тут же зацепится за это и набросится на меня голодным волком. Поэтому я сделала вид, что его ярость меня абсолютно не впечатляет, и гордо вздернула подбородок. – Оставьте меня в покое, – прошипела я, глядя на него сверху вниз. – Не смотрите в мою сторону, не распускайте обо мне сплетен! Если до меня дойдут слухи, которые вы выдумали просто потому, что вам стало скучно, письмо Розы окажется у ваших родителей, – пригрозила я, так свирепо глядя в его глаза, что он даже отпрянул. Я ведь уже говорила, что глаза такого цвета, как у меня, могут произвести нужный эффект? Я перевела дыхание и скривила губы так неодобрительно, будто меня укусила улитка. Уильям Винтерглоу-младший не двинулся с места, так и стоял, застыв, точно соляной столб. Победа одержана. Пришло время гордо удалиться. Я медленно повернулась на каблуках и, как будто это было чем-то само собой разумеющимся, взяла под руку мистера Грина. – И кузен ваш пусть тоже держится от меня подальше, – бросила я через плечо и чуть подтолкнула мистера Грина, который не сводил с меня изумленного взгляда. Я старалась не думать, что он сейчас обо мне думает, потому что это бы точно разрушило мой триумф и разбило мне сердце. Винтерглоу-младший не последовал за нами. И слава богу. Потому что я устала. Быть прежней боевой девчонкой из переулков Ист-Энда оказалось утомительнее, чем я предполагала, и оттого вечер казался бесконечно долгим. Гнев и наигранное высокомерие медленно улетучивались, забирая мои силы. Сердце странно гулко пульсировало в груди, и мне ужасно хотелось вернуться домой. Но, поскольку мы приехали вместе с мисс Брэндон-Уэлдерсон, которая всегда веселилась от души на подобных мероприятиях, казалось маловероятным, что нам удастся покинуть бал до полуночи. – Мы можем пойти в более спокойный уголок? – тихо спросила я, и мистер Грин коротко кивнул, давая тем самым понять, что понимает мои чувства. Он ничего не сказал, не начал меня отчитывать, не стал ничего комментировать. И я искренне надеялась, что это хороший знак. Я бы просто не выдержала, если бы он отвернулся от меня сегодня. Потому что только благодаря ему я по-прежнему держалась на ногах. Я крепко держалась за его руку, когда мы выходили из зала. Хотя правильнее будет сказать – он вывел меня. Мимо буйства красок и громкого смеха, мимо приторных запахов парфюма, которые смешались в одно отвратительное облако, так что было невозможно нормально вдохнуть. За невзрачной дверью располагался малый салон, где коротали время всего несколько гостей, которые мирно беседовали или играли в карты. Музыка и смех доносились теперь до нас как приятное урчание, и я, поддавшись усталости, уткнулась лбом в плечо мистера Грина. Голова сейчас казалось такой тяжелой, а он был так близко, что я невольно потянулась к нему. Мне очень хотелось, чтобы меня обняли. Дома этого всегда было много, а вот у мисс Брэндон-Уэлдерсон не было совсем. А если… Если я попрошу сейчас Бенджамина, он обнимет меня? Я тут же выбросила эту мысль из головы. Он только что видел мою жесткую и мстительную сторону и теперь наверняка будет стараться держаться от меня подальше. Я вела себя вовсе не как леди, и неважно, сколько меня учили хорошим манерам. Внутри я по-прежнему оставалась девушкой из Ист-Энда. О чем я только думала, собираясь пойти на бал с мистером Грином? Пыталась ли я таким образом завоевать его сердце? Как мне теперь наслаждаться жизнью, если его не будет рядом? – Мисс Хеммильтон, – окликнул он меня, но его голос звучал вовсе не так строго, как я привыкла слышать. – Мы не одни. Никто не должен видеть вас в таком состоянии, – проговорил он более настойчиво, однако не оттолкнул меня от себя и не отстранился сам. Я тяжело вздохнула, подавленная событиями сегодняшнего вечера, и глубоко вдохнула запах теплого послеобеденного чая и соснового дерева. Запах мистера Грина. Однажды он одолжил мне свой шарф.[22] От шарфа исходил такой же запах, как от самого мистера Грина, и я на протяжении нескольких дней его не снимала, лишь бы ощущать близость человека, который значил для меня очень много. – Элиза, – снова позвал меня Бенджамин Грин. Его голос ласкал мой слух. Он так близко… От ужаса у меня чуть сердце из груди не выскочило. Я резко подняла голову и, вытаращив глаза, уставилась на Бенджамина Грина, не в силах произнести хоть слово. Такое со мной случалось нечасто. – С вами все в порядке? – спросил он совершенно спокойным голосом. А я все не могла отвести взгляда от его чудесных темно-синих глаз. Я поспешно закивала, но язык по-прежнему мне не повиновался. Он только что назвал меня по имени! Чувство невероятного счастья охватило меня, и мне захотелось крепко обнять его и больше не отпускать. Но даже если я во многих отношениях вела себя нагло, дерзко и развязно, то все же никогда не решилась бы на подобное с мистером Грином. Ни в коем случае нельзя было заставать его врасплох, я не могла так рисковать. А если он оттолкнет меня? Хотя, конечно, после того, как он не отвернулся от меня, увидев дерзкой и язвительной бунтаркой, я могла не переживать об этом. Нужно было отвлечься. Мистер Грин терпеливо ждал, когда я отвечу на его вопрос. Это также была хорошая возможность объяснить ему, что же такое произошло между Винтерглоу-младшим и мной. Я незаметно откашлялась. – В прошлом году, на таком же балу Винтерглоу, я… сильно опозорилась, – наконец проговорила я и отвела глаза, но все равно чувствовала, что он не сводит с меня взгляда. – Я тогда впервые попала в высшее общество и не знала, над чем можно смеяться, а над чем нет. Мисс Брэндон-Уэлдерсон куда-то отошла, и я стояла с двумя девушками, которые любезно согласились познакомить меня с другими гостями. И тут вдруг появился Уильям Винтерглоу-младший. Он сказал что-то очень неуместное и оскорбительное о платье одной из моих спутниц. По крайней мере, мне тогда показалось это очень грубым с его стороны, – Я помолчала, подбирая нужные слова. – И я решила вступиться за нее. А вы знаете, что язычок у меня острый. Мистер Грин глубоко вздохнул. Казалось, он уже догадывался, к чему приведет мой рассказ. – Откуда же я знала, что над благородными господами нельзя так зло подшучивать? Видимо, мое замечание сильно задело его гордость, и с тех пор он в отместку пытается всячески очернить мое имя. Распускает обо мне самые невероятные слухи, чтобы выставить девчонкой из сточной канавы, которой я и являюсь, – завершила я свою грустную историю, глядя на полки, украшавшие стены, но при этом почти ничего перед собой не видя. В памяти тут же всплыли все едкие комментарии в мой адрес, и я судорожно перевела дух. Внутри опять похолодело. – Вы вовсе не девчонка из сточной канавы, – с жаром возразил Бенджамин Грин, и я только тихо вздохнула. – Вы же сами вначале видели меня именно такой. Когда я впервые приехала в поместье, чтобы почитать вслух старому Квинтону Бофорту. В ваших глазах я была грязной оборванкой, которая наверняка вынюхивала, чем бы можно поживиться в доме слепого богача, – упрекнула я его, сопротивляясь желанию скрестить руки на груди. Чтобы это сделать, мне бы пришлось чуть отступить от него, а я этого не хотела, потому что наслаждалась тем, что он сейчас так близко. Мистер Грин тихо фыркнул, и, когда я снова перевела взгляд на него, увидела на его губах искреннюю улыбку. Мое сердце так и подпрыгнуло.