Он был невероятно красив, когда улыбался. Несмотря на все невзгоды этого вечера, от одной только его улыбки позвоночник начало приятно покалывать, и по телу пробежала дрожь. – Да, вы правы, – сказал мистер Грин. – Я действительно думал о вас тогда плохо. Предрассудки, знаете ли… Надеюсь, вы простите меня. Он посмотрел мне прямо в глаза, так искренне, что я даже удивилась, когда не увидела в его взгляде ни отвращения, ни раздражения. Его глаза блестели, и мне сразу стало теплее. Я снова подумала о словах мистера Грина в начале вечера и, даже несмотря на то, что нам наверняка еще долго придется пробыть на этом балу, чувствовала, что должна сказать ему все прямо сейчас. Чтобы не осталось больше никаких недомолвок. – Я ведь совсем не притворяюсь, мистер Грин, – заверила я и снова перевела взгляд на его губы. Его улыбка говорила красноречивее всех слов. – То есть я, конечно, иногда разыгрываю небольшие спектакли, но… С другой целью. Чтобы рассмешить окружающих, ничего плохого в виду не имея, – попыталась объяснить я, и мистер Грин снова улыбнулся. Внутри все гудело, точно жуки на весеннем лугу. – Меня вы действительно очень смешите, – заметил он, и я тоже улыбнулась. Правда, улыбка получилась более дерзкая, чем у него. – Тогда, полагаю, вам нужно чаще смеяться, – посоветовала я, и он тут же рассмеялся. Это был самый красивый звук в мире. – Буду очень стараться, обещаю. 22. Дело явно нечисто Суббота, 20 декабря 1890 г. С бала мы вернулись только ранним утром следующего дня, и я сердечно попрощалась с Бенджамином Грином, которого Уилл любезно согласился отвезти в Кенсингтон. В сердце было столько чувств, а в голове – столько мыслей, что я с трудом смогла заснуть. Даже после того, как открыла окно, и в комнату тут же ворвался поток холодного зимнего воздуха. Снова и снова я мысленно возвращалась к балу, прокручивала в голове каждый момент, пока наконец не задремала. В ту ночь мне ничего не снилось. Чувство влюбленности по-прежнему пылало в моем сердце, когда я проснулась. Оно же придало мне новых сил, чтобы встать с постели после нескольких часов беспокойных метаний. Хотя я бы, конечно, с удовольствием повалялась в кровати подольше, предаваясь мечтам, но дел сегодня было много. В конце концов, мы не только узнали новые подробности по делу Дэвида Брайтона, у нас даже появился новый главный подозреваемый, и я собиралась навестить Джейми, чтобы рассказать ему, что удалось выяснить. Я хотела, чтобы он меня выслушал, и заодно посмотреть на его реакцию. Мы, конечно, начали это расследование вместе, но он безумно боялся, и поэтому я надеялась, что он все-таки не бросит дело на полпути. Мне это приключение очень нравилось, и я бы продолжала распутывать тайны и без него, предпочти он запереться в своей мастерской, ожидая, когда все закончится. Но мне бы хотелось закончить расследование тоже вместе. ↫ Будто тебя бы остановил мой отказ продолжать участвовать во всем этом. Ты бы все равно придумала, как меня снова заинтересовать и завлечь. Да, и ты сам в этом убедился. Ведь без него я бы не продвинулась в этом деле так далеко, да и в команде мы работали очень даже хорошо. По крайней мере, мне так казалось. Кроме того, я надеялась, что он будет рад услышать некоторые подробности о машине, чертежи которой теперь хранились у меня. Я умылась и надела свое самое простое платье, какое нашла у мисс Брэндон-Уэлдерсон, хотя и оно казалось мне чересчур шикарным. Порой я даже злилась, что не взяла с собой свои старые платья. Большая часть осталась у Мэри или Эдит, или, возможно, они уже лежали в ящиках моих кузин Клары и Лоры. Поскольку все они были гораздо ниже меня ростом, то, конечно, уже обрезали подолы, так что я все равно уже не смогла бы забрать их обратно. Я слегка смяла коричневую юбку, прежде чем надеть ее, чтобы она выглядела чуть менее шикарной, и мысленно извинилась перед Симоной, которая наверняка потратила не один час, отглаживая мое платье. Затем подбежала к своему столу и аккуратно сложила все книги в одну стопку. Среди них были и чертежи, естественно, в свернутом виде и картинкой внутрь. Их так до сих пор и не обнаружили. Я закрутила их плотнее и вышла из своей комнаты. В доме стояла непривычная тишина. Мисс Брэндон-Уэлдерсон прошлой ночью много танцевала, веселясь от души, и с алкоголем немного перебрала, поэтому сейчас крепко спала. Я бы никогда не сказала ей этого в глаза, но когда она засыпает пьяной, то очень громко храпит, что даже через стенку слышно. Меня это не беспокоит, но она бы наверняка от стыда сгорела, если бы узнала. Слуги ввиду состояния хозяйки решили тоже подольше поспать этим утром, так что, выходя из комнаты, я не встретила ни Клиффертона, ни Клэр, ни горничных. Я спокойно забрала из учебной комнаты длинный кожаный тубус, куда собиралась убрать чертежи, но сначала пришлось вытряхнуть оттуда давно забытые карты Южной Америки. А проходя мимо кухни, заметила, что там на столе остался шоколадный торт, к которому я вчера не притронулась, потому что безумно нервничала. Он выглядел очень аппетитно, и я решила, что было бы неплохо угостить им Джейми. Заодно помирились бы. Я тут же положила два кусочка в маленькую фарфоровую баночку, завернула ее в полотенце и спрятала в свою маленькую потертую сумку, которую носила через плечо. Мисс Брэндон-Уэлдерсон эта сумка очень не нравилась. Она считала, что мне с такой ходить не к лицу. До сих пор мне никто не встретился. Через боковую дверь я выскользнула во двор и заметила у конюшни Уилла. Он выглядел очень сонным, но заверил, что без проблем сможет довезти меня до Лондон-Сити. Я села в карету, одновременно с этим опять тщетно пытаясь найти перчатки, и плотнее укуталась в шарф, чтобы защититься от ветра, пока Уилл впрягал двух лошадей. Наконец мы выехали со двора. Возникало ощущение, что весь мир сегодня решил вообще не просыпаться. Город лежал под сверкающим на солнце снежным одеялом, еще не запачканным сажей заводов и фабрик, и мне казалось, что время остановилось. Лошади бежали вперед, борясь со снегом и холодным встречным ветром, и все вспотели от напряжения. Выглянув из окошка, я наблюдала, как колеса кареты оставляли следы на снегу, которые чем-то напоминали зияющие раны. – А он не очень-то разговорчив, – вдруг сказал Уилл, и я с удивлением посмотрела на него. – Тот господин, что сопровождал вас вчера на бал. Мистер Грин, – уточнил он, и от одного лишь упоминания его имени кровь прилила к замерзшим щекам. – Да уж, с этим не поспоришь. Полагаю, что это связано с его основным видом деятельности, – усмехнулась я, и Уилл вопросительно поднял свои кустистые брови, которые при этом исчезли под козырьком его кепки. – Так он не джентльмен? – удивленно спросил он, и я покачала головой. – Вы же знаете, джентльмены не в моем вкусе, – весело отозвалась я. Он сделал большой крюк до самой восточной окраины Лондон-Сити, чтобы высадить меня там, и оставшуюся часть пути до Хокстона я пробежала. Движение отлично помогало бороться с холодом, и я добралась до мастерской Джейми даже быстрее, чем ожидала. Я громко постучала в массивную деревянную дверь и нервно отряхнула снег с обуви и подола юбки. В голове промелькнула мысль, что я проснулась чересчур рано, а Джейми еще спит. А может, наоборот опоздала, и он ушел к кому-то из заказчиков? Неужели в очередной раз мои планы рухнут? Я терпеть не могла, когда такое происходило. Я снова постучала, подождала немного и уже собиралась возвращаться на Парк-стрит, в расстроенных чувствах и плохом настроении, как вдруг за дверью послышались шаги. – Кто там? – спросил глубокий голос. Я сразу догадалась, кому он принадлежит, и по моим губам скользнула усмешка. – Это кровожадный убийца с мясным крюком, который пришел порубить Джейми Леннокса на мелкие кусочки, – ответила я, и тут же послышался смех. В замке повернулся ключ. – Это мисс Хеммильтон, – открывая дверь и пропуская меня внутрь, крикнул в сторону комнаты констебль Эван Миллер. Непривычное это было зрелище – видеть стража порядка не в полицейской форме. Его волосы были такими же светлыми, как и его усы, и казались на ощупь мягкими, как шелк. У меня возникло искушение погладить его по голове, чтобы проверить это, но я решила все-таки не делать этого. – Да, пусть заходит. Я поставлю еще кофе, – откликнулся Джейми из кузницы. В воздухе пахло смазочным маслом и чем-то теплым, и, хотя у меня каждый раз при посещении мастерской Джейми возникало впечатление, что оказываешься в сломанной музыкальной шкатулке, я медленно прошла вперед через большую комнату, забитую разными колесиками и шестеренками. – Не думаю, что мисс Хеммильтон будет пить твое варево, – хмыкнул констебль, запирая дверь на замок, чтобы не надуло. – Вы шутите? Я очень люблю кофе Джейми! – возмущенно воскликнула я, откладывая в сторону сумку и тубус и разматывая шарф. Шея под ним вспотела от быстрого бега. – Да это же вообще не кофе, – застонал констебль, и я только посмеялась его ограниченности. А мне-то казалось, только у Анимант есть такая не слишком приятная черта. – Все понятно. Вы просто педант из Вест-Энда, – нарочно поддразнила я, и он гордо приосанился. – Я родился на Бродвик-стрит. А вы откуда будете? – спросил он с нескрываемой гордостью в голосе, которая, видимо, должна была меня развеселить, и я решила сыграть в его игру, кокетливо улыбнувшись. – А я из глубинки. Близ лондонского порта, – объявила я, разрушая тем самым его представление обо мне как о благородной богатой леди, повесила пальто и шарф на металлический стержень, что торчал прямо из полки как раз на уровне моей головы, и направилась в кузницу, откуда исходил нестерпимый жар, какой обычно бывал на улице в середине лета. – Эй, с добрым утром, – окликнула я молодого парня, который как раз снимал с огня чайник с закипевшей водой и потому лишь мимолетно мне улыбнулся, стараясь не отвлекаться и не терять концентрацию, необходимую ему для этого опасного маневра. До этого он уже слишком часто обжигал себе руки и очень не хотел повторить снова эту ошибку. На нем была светлая рубашка свободного покроя, на удивление чистая, если принять во внимание условия, в которых он сейчас находился. Рукава были закатаны почти до плеч. – Жарковато здесь, – заметила я, вдыхая горький запах жареных бобов, что постепенно заполнял всю комнату. Джейми усмехнулся и кивнул на странные металлические фигуры вдоль стен, которые чем-то напоминали шестерни. Он объяснил, что успел изготовить прошлой ночью и какое это будет иметь значение для механики в дальнейшем. Правда, я не запомнила ни единого слова, но сам он, очевидно, очень гордился своей работой, поэтому я уважительно покивала головой, похвалила его старательность и за это получила кофе. ↫ Если я напишу, над чем тогда работал, ты же в любом случае это вычеркнешь, ведь так? Ага. – Как прошел вчера бал? Тебе… удалось вчера поговорить с тем лордом? Как его там зовут? – нерешительно спросил меня Джейми, и я похлопала его по плечу. – Сэр Годрик Перси, – помогла я ему вспомнить имя нашего первого подозреваемого. – Да, удалось. Но он не наш убийца. Впрочем, все по порядку. Я принесла торт, – сообщила я, идя за ним обратно в мастерскую, где за одним из рабочих столов уже расположился констебль, как будто это был его собственный дом. Кофе он пить так и не стал, однако ничего не имел против шоколадного торта. Джейми принес две тарелки для себя и констебля, и я отказалась от своего куска торта в пользу бравого господина полицейского, который, судя по всему, пожертвовал своим выходным, чтобы продолжать приглядывать за Джейми. Они сидели за одним столом чуть ли не вплотную друг к другу, хотя в комнате оставалось еще достаточно места, где можно было бы сесть. Но я ничего не сказала. В конце концов, я хотела, чтобы у Джейми не портилось настроение, поскольку собиралась снова вовлечь его в расследование дела Дэвида Брайтона, но сделать это нужно было очень осторожно. Поэтому для начала я поинтересовалась, как он себя чувствует. – Все хорошо, спасибо. Со вторника никаких тревожных происшествий, никаких таинственных фигур в темных переулках. Знаешь, жизнь становится какой-то скучной, когда тебя нет рядом, – пошутил он, и мы оба знали, что он наслаждался такой скучной жизнью. Ему нравилась рутина. Но я все-таки надеялась, что ему это не слишком нравилось. – Дело ведь не в том, что рядом не было меня, а в том, что рядом был констебль Миллер, – с усмешкой заметила я, и он пожал плечами. – Может, и так, – согласился он, запихивая в рот кусок торта. Он спокойно жевал, но вдруг блаженно-рассеянное выражение его лица сменилось серьезным, и он пытливо посмотрел на меня. – Элиза? Ты что-то задумала? – спросил Джейми укоризненно, но напуганным при этом не выглядел, так как уголок его рта был перепачкан шоколадным кремом.