Один из рабочих согласился показать нам дорогу к Пауэллу, когда я пустила в ход свое женское обаяние. Как такой было отказать? – Что теперь? – спросил Джейми, которому снова стало не по себе, и его можно было понять: ведь нам предстояло столкнуться с возможным убийцей Дэвида Брайтона. Он шагнул ближе к констеблю, который тут же успокаивающе похлопал его по плечу, показывая, что бояться нечего. – Войдем, и я задам ему пару не самых приятных вопросов, – решительно сказал констебль Миллер, но я тут же покачала головой. – Ну уж нет! Вы здесь не как полицейский, помните? Сделаем по-моему ↫ Очень иронично, если учесть, что твой метод заключается в том, чтобы выдавать себя за полицейского. Чушь. Мой метод заключается в том, чтобы адекватно оценивать ситуацию и правильно на нее реагировать. Иногда это включает в себя импровизацию. А иногда нужно и за полицейского себя выдать, да, с этим не поспоришь., – заявила я, и в глазах Эвана Миллера мелькнула озорная искорка. Он наверняка намеревался поспорить со мной или даже съязвить, уже открыл было рот, но я погрозила ему пальцем. – Говорить буду я. А вы лучше о Джейми позаботьтесь. И не встревайте, понятно? – одернула я, направилась к дому и толкнула ворота с табличкой «Выделка и отделка меха. Эрнест Пауэлл». Мы зашагали к входу мимо суетящихся людей, грохочущих станков и темных мехов животных. Было трудно сказать, кому же принадлежали эти шкуры. Узкая лестница вела на второй этаж, где и располагался кабинет Пауэлла. Уже в коридоре можно было почувствовать запах дыма от бесчисленных докуренных сигар, и некогда побеленные стены казались местами совсем желтыми. Нужную дверь мы нашли быстро. Она была чуть приоткрыта, и из кабинета доносились сердитые голоса, так что я остановилась и прислушалась. – Непостижимо! Вы должны были предотвратить это! – гремел высокий мужской голос, и я быстро переглянулась с Джейми и констеблем Миллером. – Думаете, все так легко и просто? Я делаю все возможное, но заработная плата в Лондоне теперь выше, чем в Лейпциге. По-вашему, я должен был запретить магазинам выбирать сотрудничество с Германией? – не менее сердито откликнулся другой голос. – Вы должны были приложить все усилия, чтобы они даже не рассматривали иные варианты! – И издеваться над моими клиентами? – Вы мой брокер, Коулберн! Не забывайтесь, пожалуйста, – голос стал еще более сердитым, более резким и отчаянным, так что у меня даже в груди защемило. Вдруг что-то упало на пол. – Не желаю больше слушать, Пауэлл, – прорычал другой голос, и деревянный пол заскрипел под тяжелыми шагами. Дверь распахнулась, и из кабинета, надевая на голову цилиндр, вышел жилистый мужчина в сером зимнем полупальто. Нас он, казалось, даже не заметил и прошел мимо, не здороваясь. – Ну замечательно. Вовремя же мы пришли, – иронично пробормотала я, повернувшись к двум мужчинам позади меня. – Ладно, давайте тогда я войду первой. Попробую с ним поговорить. Констебль мрачно посмотрел на меня. Он был не согласен. Но Джейми одобрительно кивнул и придержал за руку Эвана Миллера, который только фыркнул. – Доверьтесь мне. Я справлюсь, – сказала я, пытаясь успокоить констебля, расправила плечи и шагнула прямо к открытой двери. Пауэлл сидел за огромным письменным столом, на котором лежали кассовые книги. Это был невысокий, крепко сбитый мужчина с узкими плечами и лысиной, которому на вид нельзя было дать больше сорока лет. Он подпер лицо руками, выглядя усталым и отчаявшимся. На полу валялось несколько листов бумаги, которые Пауэлл в порыве ярости разбросал по всему кабинету. Когда я переступила порог, под моими ботинками скрипнула половица, и Пауэлл тут же зарычал, как загнанный в угол зверь. – Да будь ты проклят, Коулберн! – рассерженно закричал он, чуть не опрокинув при этом стул. Однако тут же остановился, поняв свою ошибку, когда его взгляд встретился с моим. – Добрый день, мистер Пауэлл, – вежливо поздоровалась я, не сводя с него серьезного взгляда, и он с интересом уставился на меня. Я держала одну руку на талии, производя впечатление строгой и влиятельной женщины, и в этот момент была даже рада, что выбрала такое платье. На улице было видно, что ткань блестит и переливается и оттого кажется слишком благородной. Однако сейчас, в кабинете с пыльными полками, тлеющими масляными лампами и различными видами меха, это было очень даже уместно. Я выглядела деловой женщиной, солидной, достаточно состоятельной, но относящейся скорее к среднему классу, а не к высшему обществу. – Доброе утро, мисс, – Пауэлл явно очень смутился, торопливо пригладил остатки волос и одернул серый жилет над своим раздутым животом. – Извините за мою грубость, я… Я принял вас за другого человека, – сказал он быстро. Судя по тому, как в тот момент звучал его голос, ему уже довелось пережить подобное унижение. – О да, я так и подумала. Эти брокеры… У вас, должно быть, неприятности с вашим, – проговорила я, как будто точно знала, о чем говорю, и тем самым призналась, что «случайно» подслушала их спор. Пауэлл тяжело вздохнул, будто это терзало его душу. – Да… Можно и так сказать. Конкуренты из Лейпцига крадут наши заказы, время сейчас весьма и весьма непростое, так что… – тут он умолк. – Простите, вас, конечно, привело ко мне совсем не это. Чем я могу быть вам полезен, мисс…? – Мисс Фантом, – назвалась я фальшивым именем и протянула ему руку, тем самым показывая, что я его коллега, деловой партнер, поэтому со мной можно обращаться как с равной. Он немного помедлил, вытер влажную ладонь о брюки и лишь затем пожал мне руку, но при этом у меня возникло ощущение, что меня коснулся щупалец кальмара. От кровожадного убийцы, конечно, ожидаешь совсем не такого рукопожатия, и я прекрасно понимала сэра Перси, который называл Пауэлла честным и порядочным человеком. Тем не менее, я решила оставаться начеку и отпустила его руку. Он предложил мне стул, и я села, будто намереваясь задержаться подольше. Пауэлл же снова переместился за свой стол. – Нелегко, конечно, поддерживать бизнес в таких обстоятельствах, очень нелегко, – сочувственно протянула я, чтобы он больше раскрепостился, а мне было бы проще нанести неожиданный удар. – Да, верно, – устало подтвердил Пауэлл, вытирая со лба бисеринки пота. Он явно был очень напряжен и выглядел довольно жалким. Если, конечно, эта нервозность не была вызвана тем фактом, что он убил человека и чувствует, что его вот-вот разоблачат. Я перекинула ногу на ногу. – Особенно, если вы вложили все свое состояние в изобретение друга, которого больше нет, – как бы невзначай заметила я. Пауэлл судорожно сглотнул и хрипло кашлянул в свою руку. Его лысина мгновенно покраснела, как будто кто-то включил в ней электрическую лампочку, и я внимательно следила за каждым его жестом. Он выглядел виноватым, точно собака, которую хозяин поймал на воровстве с его стола, и теперь она поджимала хвост, предчувствуя, что последуют ругань и побои. – Что вы сказали? – переспросил он, задыхаясь и, видно, решив, что ослышался. А я не сводила с него пристального взгляда. – Я говорю о Дэвиде Брайтоне, – пояснила я, ожидая реакции Пауэлла, и очень удивилась, когда его глаза наполнились слезами. Неужели стал бы хладнокровный убийца так горько плакать перед посторонним человеком? – Почему вы здесь? Что еще нужно от меня этому мошеннику? – Пауэлл заморгал быстрее, чтобы незаметно вытереть глаза. Значит, он все-таки старался держать себя в руках. Что ж, придется копнуть глубже. – Он ведь когда-то был вашим другом, – напомнила я ему, наслаждаясь ролью всезнающей деловой женщины. Я не планировала, что все вот так будет, и, как и всегда, руководствовалась своей интуицией. Пауэлл сжал кулаки и медленно поднялся из-за стола, словно собирался сбежать. Как же удобно, что за дверью ждал констебль, который остановит его, если возникнет такая необходимость. – Да, когда-то мы дружили. А потом он взял билет на пароход, и все мои деньги вылетели в трубу, – сердито бросил он, старательно избегая моего взгляда и дрожа всем телом от… От негодования? Или от отчаяния? Я не могла этого понять, хотя и допускала, что он мог оказаться убийцей или лжецом. На его лице было столько эмоций, и я решила копнуть еще глубже, чтобы чуть прояснить ситуацию. – Не представляю, каково вам было услышать от старого знакомого такие ужасные новости о Дэвиде Брайтоне. О том, что он вас обманул, – при этих словах я чуть подалась вперед. Сэр Перси говорил, что сам Пауэлл узнал о плане Дэвида от знакомого, что работал в порту. – Что? – Пауэлл замер с открытым ртом. Вот этого я не ожидала. Я была уверена, что он поймет, что я имею в виду, и только на всякий случай решила уточнить эту информацию. Неужели он сам же запутался в своей лжи? – Ну, ваш знакомый, который рассказал вам, что Дэвид купил билет на пароход в Америку… Теперь глаза его немного прояснились, и он рассеянно закивал. – Ах, вы про Фреда? Да-да, это было… Это было просто ужасно, – я видела, что он изо всех сил старается сохранить самообладание, снова тяжело сглотнул и ослабил галстук. Теперь он точно никуда от меня не денется. – Видите ли… Все зависит от этого изобретения. Оно было для меня всем. Я столько денег в это вложил, материалы предоставил, – бормотал он, не давая мне вставить ни слова. – И это изобретение – электрогенератор, – уточнила я на всякий случай, чтобы выяснить, говорим ли мы об одном и том же. Пауэлл отступил на шаг назад и прижался спиной к стене, широко раскрыв глаза. – Да кто вы такая, черт побери? – воскликнул он, стараясь скрыть негодование в голосе. Но я не дрогнула от его криков. Было ясно, что он ужасно напуган. Он боялся меня. Боялся того, что мне известно. Он был преступником. Я была в этом совершенно уверена. Передо мной стоял настоящий убийца Дэвида Брайтона. В груди бурлила гремучая смесь возбуждающего триумфа и неприкрытого ужаса, и от кипения эмоций у меня перехватило дыхание, так что я не сразу смогла ему ответить. – Всего лишь женщина, которая знает, что вы сделали, Эрнест Пауэлл, – тихо проговорила я. По телу пробежала дрожь. Такого приключения даже я не ожидала. Я невольно спрашивала себя, не остановится ли у него сейчас сердце, если напряжение продолжит нарастать. По крайней мере, выглядел Пауэлл так, будто его сейчас хватит удар. – Нет… Я… Мне пришлось! – выпалил он, и я не могла поверить, что он действительно сказал это. Неужели он действительно сам признался в совершении преступления? – Я не мог просто сдаться, понимаете?! От этого проекта зависит вся моя жизнь. Кто-то должен построить эту машину, дело нужно довести до конца. Я имею на это право! Да у меня и письменное подтверждение имеется! – воскликнул он, бросаясь снова к столу. Он резко открыл ящик стола и вытащил оттуда толстую папку. Я на мгновение растерялась, и меня охватило нервное напряжение. Потому что это казалось какой-то неправильной реакцией на обвинение в убийстве. – И что это за письменное подтверждение? – поинтересовалась я, осознавая, что уже никак не смогу ему угрожать. Но Пауэлл все равно больше не смотрел на меня, а перелистывал документы дрожащими пальцами. – Четверть всего принадлежит мне. И если Дэвид выйдет из игры, я имею право на его планы… С этими планами… Я имею право… – он запнулся и посмотрел на меня с такой мольбой, будто в моих силах было избавить его от всех страданий. Тогда мне пришло в голову, что произошло недоразумение, и мы все-таки говорили друг с другом о разных вещах. Я-то считала, что он говорил об убийстве. Но он говорил о совсем другом преступлении: о краже. – Господи… Так это вы отправили чемодан Джейми Ленноксу! – воскликнула я, когда кусочки головоломки сложились вместе, и Пауэлл кивнул так обреченно, будто от этого зависела его жизнь. На лбу снова показались бисеринки пота, кожа от напряжения стала багровой, а щеки печально обвисли. – Ты это серьезно? – это Джейми, услышавший из коридора обрывок нашего диалога, распахнул дверь шире и ворвался в кабинет, как свежий весенний ветер. Лицо Пауэлла тут же просветлело, и он приосанился. – Значит, вот вы какой, Джейми Леннокс… Механик! – воскликнул он, и в голосе его слышалась надежда. У меня даже на сердце потеплело. Джейми подошел ближе, уперев руки в бедра. Волосы выбивались из-под его шапки, точно черные паучьи лапки. Во взгляде читались гнев и растерянность. – А вы, значит, выкрали из столичной полиции чемодан Дэвида Брайтона и подбросили его мне под дверь? – сердито поинтересовался он, и Пауэлл только развел руками.