– Что там у тебя? – спросил он, придвигаясь ближе, чтобы лучше разглядеть. Его волосы щекотали мне щеку, и я оттолкнула его. – Медальон, который мне оставил мистер Бофорт. Это как раз его чинил Джейми. Арден внимательно смотрел на украшение, не решаясь протянуть к нему руку. – И что было внутри? – тихо спросил он, и я протянула ему записку. Он осторожно взял бумагу из моей руки, и это показывало, что он понимал, как важна для меня эта находка. Арден прочитал записку и наморщил лоб, точно так же, как и я. – Что это? – спросил он, возвращая мне записку. – Это книга Жюля Верна из библиотеки Бофорта, – пояснила я, и тот раздраженно фыркнул. – Я знаю, что это книга Жюля Верна. Читал. Я кивнула. Мы оба читали. По ней и учились читать. – Видимо, в книге что-то спрятано, – взволнованно прошептала я, убирая записку обратно в медальон и осторожно закрывая крышку. – Он ведь, кажется, был слепым? – спросил Арден. – Кто же тогда это писал? Может, его дворецкий? Этот мистер… как его там, – он пощелкал пальцами, пытаясь припомнить имя. – Грин. Бенджамин Грин, – подсказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал при этом от волнения. Но образы и чувства, которые пробуждались в моем сердце каждый раз, когда я произносила его имя, слышала его или просто думала о нем, вспыхнули и сейчас. Сердце тотчас забилось быстрее, внутри все несколько раз перевернулось, голова стала очень легкой, и мне снова захотелось, чтобы он снова взял меня за руку, крепко сжав мои пальцы, как тогда, во время танца. Мне безумно хотелось снова оказаться рядом с ним. – Нет, вряд ли это он. У него совсем другой почерк, – заметила я, надевая медальон на шею. – Ты знаешь его почерк? – скептически спросил Арден. В следующую секунду его губы дрогнули в лукавой улыбке. Видимо, на лице у меня все было написано, либо я плохо скрыла на этот раз свои эмоции, потому что его улыбка стала еще шире, когда он посмотрел на меня. – Лиз? Неужели все так серьезно? Тебя это до сих пор не отпускает? – в его голосе слышалось изумление и некое благоговение, чего я, если честно, не ожидала. Он так часто высмеивал мою влюбленность в мистера Грина, что теперь меня очень удивило, что он с таким вниманием относится к моим чувствам. – Все хуже, чем было тогда, – призналась я и, шумно выдохнув, откинулась на матрас. Тут же поднялась пыль и заплясала в свете фонаря. Арден осторожно придвинулся, лег рядом со мной, и мы вместе уставились в потрескавшийся потолок, в то время в моей голове все еще кружились мысли. Давным-давно я рассказывала Ардену о Бенджамине Грине. Рассказывала только ему одному. Раньше я вообще никогда не осмеливалась высказывать вслух свои чувства к этому человеку, боясь, что они исчезнут, стоит только о них сказать. – Ты виделась с ним после похорон? – спросил Арден, прислоняя голову к моей и скрещивая руки на животе. – Да, – я слабо улыбнулась, резко повернулась на бок и подперла ладонью щеку, чтобы иметь возможность смотреть Ардену в глаза. – Он сопровождал меня на рождественский бал, – сказала я, не вдаваясь в подробности о том, как он спас меня и Джейми от погони в Кенсингтоне. Ни к чему Ардену было об этом знать. Возможно, я скрыла это и по другой причине. Просто не хотелось признаваться кузену, что я слишком много размышляла об этом человеке. – Так-так-так… Значит, ты нанимаешь бедных несчастных дворецких, чтобы они сопровождали тебя на балы, – Арден неприлично широко ухмыльнулся, и я раздраженно закатила глаза. – Нет, в самом деле: дворецкий – на балу. Как сопровождающий. Звучит довольно-таки… интересно, – продолжал он подшучивать надо мной, чтобы поднять мне настроение, и напряжение в животе постепенно спало. – Так и было, – хихикнула я, вспоминая уничтожающий взгляд Бенджамина Грина после того, как я убедила его потанцевать со мной. А потом подумала о том, как он посмеялся над моими язвительными замечаниями и в течение вечера тоже все тайком улыбался. – Мне даже удалось рассмешить его, – поделилась я новым достижением с Арденом, и тот одобрительно кивнул. – О, тогда полагаю, он действительно тебя любит, – съязвил он, и все же мне бы очень хотелось, чтобы он оказался прав. – Ну да, конечно. Именно так все и есть, – с иронией фыркнула я, скрывая свое смущение, и медленно выпрямилась. Дольше оставаться в каморке было уже нельзя, у родни точно появились бы вопросы, а этого я точно не хотела. – Он должен, просто обязан. Как же такую девушку упускать! – сказал Арден, и я не была уверена, говорит ли он это всерьез или по-прежнему смеется надо мной. Но на всякий случай пихнула его локтем в бок. Он вскрикнул, как малыши во время купания, и при этом упал с кровати. На следующее утро, во вторник, двадцать третьего декабря тысяча восемьсот девяностого года, я попыталась найти кого-то, кто мог бы доставить письмо из Лаймхауса в Кенсингтон, и это оказалось труднее, чем ожидалось. Я отдала за это полшиллинга и свои красные перчатки, однако оно того стоило, ведь мистер Грин в конечном итоге получил мое послание. Я попросила его зайти в поместье Бофортов, чтобы осмотреть библиотеку. Вероятно, не прямо сейчас, а уже после Рождества. В конце концов, я не хотела снова смущать его перед его господами, появляясь без предупреждения, как обычно это делала. В полдень того же дня я получила ответ. На конверте стояла белая печать с рисунком ромашки. Новые хозяева поместья на Рождество уехали из города. Но поскольку сам мистер Грин планировал провести сочельник и рождественский праздник у своей сестры, он приглашал меня в поместье Бофортов двадцать шестого декабря. Мне было так трудно скрывать радость от этой новости, что Эдит начала что-то подозревать. А уж если Эдит захотела выяснить, в чем тут дело, она это сделает. Независимо от того, как сильно вы сопротивляетесь. 25. Загадка под Рождество Вторник, 23 декабря 1890 г. Несмотря на то, что Джейми Леннокс обычно посещал библиотеку Королевского университета по средам, в этот раз он решил зайти туда во вторник, чтобы не тратить на это сочельник. Поскольку студентов в праздничные дни в библиотеке не было, только Оскар и Коди дежурили, следя за порядком, Джейми спокойно прошел на второй этаж, чтобы найти книгу о Древней Венгрии, где наверняка была и таблица расшифровки клинописей. И конечно, использовать для этой цели он собирался свое лучшее изобретение – поисковую систему, что располагалась за комнатой для персонала. Новая встреча с его любимым творением была самым долгожданным и предвкушаемым пунктом из списка дел Джейми на эту неделю. Когда он входил в комнату, с его поисковой машиной, ему всегда казалось, что он попал в свой собственный разум. Весь сложный мир оставался позади, и теперь существовали только вращающиеся конструкции и шестеренки из латуни, стали и меди. Существовали только цепи, пружинки, валы, винты, переключатели. У всего была своя цель, все располагалось на своих местах и работало исправно, как он это и задумывал. Здесь даже самому гораздо лучше думалось. Поэтому Джейми не удивило, что, пока он ждал результатов поиска, ему в голову пришла потрясающая идея. С тех пор, как он починил мой медальон и обнаружил там загадочную записку, которую, конечно, тоже тайком прочитал, его не покидало странное ощущение. Но только сейчас, в этот самый момент, когда вращались шестеренки и постукивали молоточки, его мысль превратилась в настоящую идею. Он повесил свой фонарь на крючок. Было еще не очень поздно, но солнце уже село, да и машина закрывала почти весь свет. Джейми устроился на четвертой ступеньке внутри машины, которую совсем недавно починил, и вытащил записную книжку Дэвида Брайтона и потрепанный экземпляр «Франкенштейна», который он с недавнего времени всегда носил с собой, выходя из дома. Механик внимательно посмотрел на обе книги, будто видел их в первый раз, затем перевел взгляд на найденный библиотечный том. Записка в медальоне подтолкнула Джейми к решению, и в голове у него мелькнула догадка. Снова загадка, связанная с определенной книгой. Шифрование текстов на основе какой-то известной книги считается достаточно распространенным методом криптографии. Там указываются номера страниц и другие подсказки, где находить определенные слова или даже отдельные буквы. Для этого нужно только взять ту самую книгу, которой пользовался автор зашифрованного текста. Джейми уже рассматривал такую возможность еще с тех пор, как книга «Франкенштейн» попала ему в руки. Однако записная книжка была заполнена буквами, а не цифрами, которые требовались для расшифровки текста, ему бы не удалось ничего с этим сделать. И вот сейчас, поглаживая шершавыми пальцами потрепанный переплет романа Мэри Шелли, он чувствовал, что наконец-то близок к разгадке. Он внимательно перелистал «Франкенштейна», ища какие-нибудь пометки или что-то в этом роде, и обнаружил запись на самой первой странице. Две цифры, выведенные чернилами на белой бумаге. Пять и два. Он бы не обратил на это внимания, но это уже второй раз, когда ему попадались эти цифры в связи с упоминанием имени Дэвида Брайтона. Те же цифры он видел и на дне цилиндрического контейнера. Того самого контейнера, который выкрали во время погрома мастерской и в котором, как теперь знал Джейми, содержался катализатор. Пять и два… Джейми на пару секунд задумался, и тут пришло озарение. Д. Б. – инициалы Брайтона. Это пятая и вторая буквы алфавита. – То есть цифры – это буквы, а буквы – это цифры! – воскликнул он, перекрикивая грохот машины и подкручивая ее сильнее, чтобы ему быстрее соображалось. Конечно, на праздники он бы ее отключил, но сейчас ему нужен был шум. Только он помогал сосредоточиться. Поспешно открыв записную книжку, он пробежал глазами первую строчку, которая больше походила на случайный набор букв, и достал графитный карандаш. Каждая буква соттветствовала определенной цифре, и Джейми осторожно вписывал их между строчками. И всегда три или четыре цифры образовывали некую группу. Тогда Джейми открыл «Франкенштейна». Согласно тому, что он знал о шифрах, первая цифра соответствовала номеру страницы в этой книге, вторая – номеру строки на этой самой странице, третья – номеру слова в строке, а четвертая, если она была в группе – букве в соответствующем слове. ↫ Надо же, ты включила в отчет мои комментарии о шифре? Мне, наверное, нужно этим гордиться? Пожалуй, да. Я действительно горжусь этим. Я без устали рассказываю интереснейшие вещи, но в отчет даже половины не попадает. Прошла целая вечность, прежде чем он нашел нужные слова и буквы, выписывая их на первую страницу «Франкенштейна», поскольку другой бумаги для записей у него с собой не было. С каждым новым словом его улыбка становилась все шире, а взгляд – радостнее, потому что фразы постепенно складывались, и наконец он издал торжествующий вопль, который эхом раздался в конструкции поисковой системы, будто и его машина радовалась вместе с ним. «Электрогенератор и катализатор Брайтона», – вывел механик на бумаге и готов был просто лопнуть от гордости. С тех пор, как ему в руки попала записная книжка Дэвида Брайтона, он думал только о том, как ее расшифровать. Даже в те моменты, когда ему не очень-то хотелось этим заниматься. А теперь кусочки головоломки наконец-то сложились вместе, и он мог расшифровать записи. Конечно, при условии, что Брайтон действительно пользовался только этим методом и древневенгерской клинописью. Таблицу клинописей он переписал на свободную страницу в середине книги «Франкенштейна». Это заняло достаточно много времени, но все же того стоило. После этого он собрал свои вещи и оставил книгу о Древней Венгрии в тележке у поисковой системы, спустился в холл, пожелал Коди и Оскару счастливого Рождества и покинул библиотеку. На грохочущем метро он добрался до Хокстона, понесся дальше по скользким улицам и буквально взлетел в квартиру над своей мастерской. Поскольку ему всегда было легче сосредоточиться, пока что-то шумело и гремело, он направился к своим родителям и устроился у матери на кухне. Рут Элизабет Леннокс была маленькой женщиной, которая всегда пребывала в замечательном настроении. Она обожала поговорить и считала, что ей очень повезло, что у нее такие чудесные муж и сын, которые умели и любили слушать.