– Отступничество Бекингема, безусловно, ослабит позиции короля, и это хорошо, – заметила мать. – Может быть, герцог понял свою ошибку: зря он поддержал незаконные притязания этого негодяя и помог ему обрести корону, которая по праву принадлежит другому. – Да, но почему теперь, после получения столь обильных наград? – удивилась Елизавета, возя вилкой по тарелке кусок жареной свинины. Аббат покачал головой: – Может быть, его заела совесть. Нам остается только гадать. Кто способен проникнуть в ум человека? До конца сентября больше не приходило никаких вестей. Аббат отрядил двоих братьев-мирян убираться в Чейнигейтсе. Они приходили дважды в неделю и делали все необходимое. В последний день месяца, который в том году оказался теплым, Елизавета решила воспользоваться осенним солнцем, взяла книгу и вышла во двор. Приближаясь к арочному проходу, она услышала, как братья-миряне подметают каменные плиты мостовой и переговариваются между собой. – Я заглянул в пивную, когда брал тележку для сбора яблок в монастырском саду, и слышал, о чем там болтали, – сказал один. Елизавета остановилась неподалеку, не замеченная ими, ей было интересно узнать слухи: вдруг что-нибудь окажется полезным. – Люди думают, – продолжил мужчина, – что король Ричард уморил до смерти принцев в Тауэре. Елизавета обмерла. «Нет! Нет! Это только слухи. Пожалуйста, Господи, пусть это окажется неправдой!» – Я тоже об этом слыхал на Смитфилде, – отозвался другой. – Люди говорили, они умерли насильственной смертью, но никто не знает, как именно. У Елизаветы подкосились ноги. Она так сильно задрожала, что выронила книгу. Вернувшись кое-как к дому аббата, принцесса села на ступеньки и попыталась успокоиться. «Это слухи, всего лишь слухи. Они не должны коснуться ушей матери. Она этого не переживет». – О мои бедные братики, – прошептала Елизавета. – Что с вами сталось? Пожалуйста, Господи, дай мне знак, что они целы и невредимы. Пусть эти слухи окажутся ложью. Прошу Тебя, прошу… Мужчины ушли, Елизавета сидела во дворе и пыталась разобраться в круговерти мелькавших в голове мыслей. Вдруг до Бекингема донеслись подобные слухи и он от стыда бросил Узурпатора? Незаконно захватить трон – это одно, но убийство детей – совсем другое. Однако она забегала вперед. Не было никакой уверенности, что ее братья мертвы. Надо и дальше надеяться, что они живы, и молиться за них. Аббат выглянул из окна над тем местом, где, плача и бормоча молитвы, сидела Елизавета. – Что-нибудь случилось, миледи Бесси? – мягко спросил он. – О отец, – отозвалась она, вставая и подходя к нему, – я услышала разговор братьев-мирян. Они обсуждали слухи, что Узурпатор убил в Тауэре моих братьев. Одного взгляда на лицо аббата хватило ей, чтобы понять: для него это не новость. – О отец, вы же не думаете, что это правда?! – воскликнула Елизавета. – Молюсь, чтобы слухи не подтвердились, – ответил он, – но полагаю, эти сплетни стоят королю Ричарду симпатий многих людей, которые опасаются, что он казнил невинных детей. Вчера у меня был епископ Лондона. По его словам, некоторые люди пришли в такое негодование, что намерены расправиться с королем. – Вы полагаете, это как-то связано с Бекингемом? – То есть считаю ли я, что это он распространяет слухи? Возможно. Но зачем? – А если Узурпатор, рассчитывая на его поддержку, по секрету сообщил ему об убийстве моих братьев? Серые глаза старого аббата встретились с ее глазами. В них Елизавета прочла бесконечные сострадание и печаль. – Это, конечно, объяснило бы внезапное отступничество Бекингема. Но все же мы не должны заходить так далеко в своих рассуждениях. У короля есть и другие враги. Кто угодно мог пустить молву с целью ослабить его могущество. Но может быть, это всего лишь досужие сплетни из таверн. – Молюсь, чтобы так и было, – выдохнула Елизавета. – Прошу вас, отец аббат, ни слова матушке. Бедная женщина, ей и без того хватает огорчений. Это была правда. Каждый день мать разражалась потоками слез, вспоминая жестокую кончину своего сына Дикона и брата Риверса. Она была бледна от нервного истощения. Елизавете приходилось подавлять собственные чувства, так как она не справлялась с наплывом эмоций. Как могла, принцесса старалась убедить себя, что слухи о смерти ее братьев беспочвенны, однако все домашние переживали за принцев. – Я не хочу тревожить ее, – ответил аббат. – Не только мы с вами беспокоимся о здоровье королевы. Только на прошлой неделе леди Стэнли выражала мне свою тревогу за нее. Приятно было слышать, что мудрая, многоопытная и деятельная леди Стэнли думает о них. А потом, буквально на следующий день, когда Елизавета смотрела, как ее мать сидит, уставившись в пространство пустым взглядом и забыв на коленях вышивку, аббат объявил, что к ним пришел посетитель. – Леди Стэнли беспокоится о вас, мадам, и прислала своего врача. Мать подняла голову: – Доктора Льюиса Карлеона? Уэльсца? Он весьма образован и опытен. Леди Стэнли рассказывала, какую поддержку этот человек оказывал ей во времена бедствий. Как она добра, что прислала его. Удивительно, что ему удалось пройти мимо стражи. – Даже капитан Несфилд не может отказать врачу в посещении больного, – улыбнулся аббат. – Я сказал ему, что консультация необходима. Могу я прислать сюда доктора Льюиса? – Прошу вас, отец, сделайте это. Аббат ушел, и вскоре появился доктор. Это был невысокий человек с мягкой речью и суровыми манерами. Он поклонился королеве, которая с благодарностью протянула ему руку. Врач расспросил всех о здоровье и нахмурился, видя, как бледна мать: – Обязательно выходите на воздух каждый день, мадам, и следите за питанием. – Я постараюсь. Доктор Льюис замялся, с сочувствием глядя на мать. – Вообще-то, мадам, главная причина моего появления здесь вовсе не в том, чтобы поинтересоваться вашим здоровьем. Миледи Стэнли мучилась, стоит ли говорить вам, но она опасается, что принцы, весьма вероятно, были убиты в Тауэре по приказу короля. Мать разинула рот, но ничего не сказала. Лицо ее превратилось в маску ужаса. Затем она обмякла в кресле. – У нее обморок, – сказал врач. – Принесите влажную салфетку и немного вина. Елизавета схватилась за Сесилию, обе они дрожали: слова Льюиса подтверждали слухи, но, не давая себе времени осознать услышанное, девушки бросились выполнять просьбу врача. «Нет-нет, – мысленно твердила себе Елизавета, отжимая полотняную тряпицу над тазом в спальне. – Этого не может быть! Не с моими братьями, мягким Нэдом и юным Йорком, который был так полон жизни…» Привести в чувство королеву удалось не сразу. Сердце Елизаветы надрывалось, когда мать, очнувшись, жалобно заплакала. Отчаянный плач ее становился все громче, пока наконец ее вопли не разнеслись по всему аббатству. Терзаемая мукой, она била себя в грудь, потом начала рвать на себе волосы, раскачиваясь взад-вперед. – О мои милые детки, мои дорогие мальчики! Это правда? Как мне вынести это? Я хочу умереть и быть с вами. Должно быть, я сошла с ума, раз позволила обмануть себя лживыми обещаниями и забрать Йорка из святилища. Если бы я удержала его здесь, они оба остались бы живы. – Снова и снова повторяла она эти слова, затем упала на колени, широко раскрыла глаза и стала молить Бога о мщении. – Он не допустит, чтобы такое злодеяние осталось безнаказанным! – завывала королева, а доктор Льюис пытался утешить ее, впрочем без всякого результата. – Неужели это правда? – спросила Елизавета, крепко прижимая к себе испуганных младших сестер. – Как они умерли? – Увы, я не знаю, миледи принцесса, – ответил доктор, называя ее законным титулом. – Но леди Стэнли слышала от герцога Бекингема, будто король Ричард после недавних заговоров говорил ему, мол, у него нет иного выбора, кроме как устранить принцев, потому что они всегда будут представлять для него угрозу. Сомнений в том, каковы его намерения, не оставалось. Для Бекингема это было слишком. Он не мог потворствовать убийству детей. Поэтому покинул двор и отправился в Уэльс. Это случилось в прошлом месяце. И король почти наверняка привел свой план в исполнение. Мать снова заплакала: – Нет, нет! Мои бедные мальчики, мои дорогие ягнятки. Христос, сжалься над нами! У Елизаветы голова шла кругом. Думать, что ее братья убиты, было невыносимо, но не знать, что с ними случилось в точности и не иметь возможности похоронить их, как подобает, – это вызывало в ее душе сильнейшую муку. Она терзала себя, представляя, как они страдали, и надеясь вопреки всему, что они живы. Однако сердце подсказывало ей, что ее братья мертвы. Доктор Льюис терпеливо ждал, пока королева немного успокоится. – Мадам, леди Стэнли прислала меня, чтобы я помог вам пережить вашу утрату. Она просила передать вам, что милорд Бекингем намерен восстать против короля Ричарда и свергнуть его, мстя за ваших сыновей. – Ад будет слишком хорош для этого монстра! – прошипела мать. – Молюсь, чтобы Господь послал милорду Бекингему славную победу! Но моим мальчикам это уже не поможет… – Мадам, – твердо сказал доктор Льюис, – леди Стэнли велела сказать вам, что пришло время выдать вашу старшую дочь, принцессу Елизавету, за ее сына, графа Ричмонда. Вместе они объединят дома Йорков и Ланкастеров, и Ричмонд может потребовать себе корону Англии по праву супруги. Послушайте меня, мадам: это положит конец войнам двух роз, так как ваша дочь теперь законно претендует на власть в королевстве как истинная наследница дома Йорков. И настоящая королева Англии! Осознание этого будто молотом ударило Елизавету. Узурпатор присвоил себе титул, основываясь на лжи. Если ее братья мертвы, корона по праву принадлежит ей, и Ричард не может не понимать это. Вот почему он помешал ее бегству из святилища. В груди Елизаветы запылал гнев. Узурпатор разрушил их жизни, украл полагавшееся ей по рождению и обрек своего законного суверена на нужду, забвение и бесчестье, объявив бастардом. Неописуемо! Сквозь пелену печали Елизавета пыталась размышлять логически о том, что будет означать ее брак с Ричмондом. Она никогда не считала его достойным себя или способным принести ей какие-то великие выгоды. И все же… О, если бы только она могла рассуждать здраво. Казалось, что теперь он – ее наилучшая и единственная возможность. Ей хотелось бы знать о нем больше… Мог ли он стать для нее спасением сейчас, когда она так сильно в этом нуждалась? Мать глядела с сомнением. – Но Ричмонд – нищий изгнанник. – Герцог Бекингем может снабдить его всем необходимым. Они поддерживают связь через леди Стэнли и епископа Мортона. Мадам, они уверены в успехе. Елизавета приняла решение, надеясь, что оно правильное, имея в виду перспективу на будущее, и что она находится в нормальном состоянии, чтобы принять его. В одном принцесса не сомневалась, а потому встала, держась с большим достоинством, как будто уже обладала верховной властью, и сказала: – Если Господу угодно, чтобы я стала королевой, так тому и быть. Я буду бороться за свое право. Но я не понимаю, как женщина может править. Мы не созданы природой, чтобы владычествовать над мужчинами. – Супруг возьмет бразды правления в свои руки от вашего имени, – пояснил доктор. – Но нет никаких причин, почему вы не могли бы делить с ним власть. Посмотрите на испанских суверенов Фердинанда и Изабеллу. Они правят на равных. И Францией после смерти короля Людовика руководит женщина-регент. Ясно, что некоторые женщины обладают качествами, необходимыми для того, чтобы быть великими правительницами. – Только, думаю, не в Англии. С тех пор как столетия назад за высокомерие и глупость была свергнута императрица Матильда, англичане не расположены к женщинам-монархам. Нет, доктор Льюис, если мне суждено стать королевой, то нужен супруг, и милорд Ричмонд для меня – лучший шанс избавиться от пятна незаконнорожденности и обрести корону, которая по праву моя. Говоря это, Елизавета поняла, что ведет себя так, словно ее братья мертвы. Может, их и нет уже на этом свете, хотя ей отчаянно хотелось верить в обратное, но сейчас нужно проявить силу духа, если рассчитываешь на успех. Сесилия со слезами на глазах в благоговейном ужасе смотрела на сестру. Доктор Льюис улыбнулся и сказал: – Вы никогда не пожалеете об этом решении. Ричмонд прекрасный и весьма достойный молодой человек, он сведущ в этикете и придворных обычаях, добродетелен и обладает всеми лучшими качествами дворянина и рыцаря. Елизавета словно бы слышала, как эти слова произносит леди Стэнли. Доктор Льюис был хорошо подготовлен к разговору. – Вы забыли, – голос матери дрожал, – что Ричмонд не пара королеве Англии. Он даже не может называться герцогом, так как покойный король лишил его этого титула; он всего лишь безземельный изгнанник. – Но, миледи, он – наша единственная надежда, – заявила Елизавета. – Он поможет мне получить трон. И отомстит за убийство братьев. Без него нам отсюда не выбраться! – Принцесса права, – поддержал ее доктор Льюис. – И милорд Ричмонд готов все это сделать.