На третьей неделе августа группа всадников в облаке пыли галопом въехала во двор. Елизавета и Маргарет, сидевшие в тени одной из башен, побросали пяльцы и встали, в тот же миг Уолтер Стейбл и сержант вышли из Сторожевой башни. Вновь прибывшие натянули поводья, и двое главных спешились. На них не было никаких узнаваемых ливрей. Констебль поспешил к ним: – Любезные господа, добро пожаловать. Чем я могу вам помочь? – Сэр Роберт Уиллоуби и сэр Джон Хеллиуэлл к вашим услугам, – отрекомендовался один из мужчин. – Мы ищем принцессу Елизавету. Принцессу? Сердце Елизаветы радостно подскочило. Имелась только одна причина, чтобы они осмелились назвать ее законным титулом. – Я здесь, – спокойно отозвалась она, хотя внутри у нее все ликовало, и, держась как королева, она пересекла двор. Увидев ее, гонцы опустились на колени: – Ваша милость! – Прошу вас, встаньте, добрые господа. – Елизавета улыбнулась и протянула руку для поцелуя. – Мадам, мы прибыли из Лестера, – сказал Уиллоуби, а тем временем вокруг них собралась небольшая толпа служителей замка, все глядели на Елизавету с новым уважением. – Состоялась большая битва при Босворте. Король Ричард убит. Корону нашли на поле боя, лорд Стэнли доставил ее Ричмонду, тот возложил венец на голову и объявил себя королем Генрихом Седьмым. Елизавета упала на колени. Настал момент, которого она ждала так долго. Господь проявил Свою волю. Правда восторжествовала. И ее мечты вот-вот превратятся в реальность. С сердцем, полным радости и благодарения, Елизавета молитвенно сложила руки и возвела глаза к небу. – Значит, наконец Ты, Господи, обратил свой взор на кротких и не презрел их мольбы, – выдохнула она. – Теперь мы благодарим Тебя и восхваляем Твое славное имя. Ричард мертв. Елизавета походя подумала и о нем, ведь когда-то он был дорог ей, и она будет молиться о его душе. Но Генрих – король Генрих Седьмой, как теперь полагалось называть его, – правил Англией. Это было настоящее чудо. – Давайте войдем в дом, – сказала она, вставая. – Вы должны рассказать мне все. Когда все уселись в холле и Уолтер торопливо вошел с вином, сэр Роберт принялся излагать недавние события: – Неделю назад войско его милости с попутным ветром добралось до гавани Милфорд, рядом с Пемброком, и высадилось там. Когда милорд сошел на берег, мы увидели, что он пал на колени и воскликнул: «Суди меня, о Господь, и вступись за меня против недостойных!» Затем он поцеловал землю. Это был очень трогательный момент. Рассказ продолжил сэр Джон: – Призвав на помощь святого Георгия, он повел нас вперед под флагом с красным драконом, эмблемой уэльского принца Кадваладра. Везде, где бы мы ни проходили, провозглашалось, что он явился примирить враждующие дома Ланкастеров и Йорков. – Его армия встретилась с войском Ричарда в Лестершире, недалеко от городка Маркет-Босворт, – перехватил инициативу сэр Роберт. – Битва продолжалась два часа и была жестокой. Его милость не принимал участия в сражении, но оставался под своим флагом в задних рядах, предоставив командование графу Оксфорду. Взволнованная рассказом, Елизавета перебила Уиллоуби: – А что с лордом Стэнли? – Он и сэр Уильям были там со своими людьми. Мы слышали, что Ричард призвал его на помощь, но Стэнли отправил к нему гонца с сообщением, что болен. В день сражения они с сэром Уильямом расположились неподалеку и не сразу вступили в бой. Без сомнения, они выжидали, на чьей стороне окажется перевес, прежде чем приниматься за дело. Сэр Роберт наблюдал за Елизаветой. – Я понимаю, о чем вы думаете, миледи: что они заботились только о себе. Но вам следует знать: утром в день сражения Ричард приказал Стэнли присоединиться к нему, если он хочет увидеть своего сына живым, и Стэнли ответил, что ему это не по душе и у него есть другие сыновья. Ричард пришел в ярость и приказал своим капитанам убить лорда Стрэнджа, но те отказались, и, так как близилась битва, ему оставалось только велеть им, чтобы они держали узника под бдительным надзором, пока он сам не разберется с ним после боя. – Стэнли вел опасную игру, – заметила Елизавета, пожалев, что усомнилась в его преданности. Сэр Джон осушил свой кубок. – Битва была жаркой. Нам повезло, Роберту и мне, на нас ни одной царапины. Люди сражались как черти. Когда стало казаться, что Ричард проигрывает, мы опасались, как бы ему на помощь не пришел граф Нортумберленд, однако тот, хотя и находился поблизости со своими людьми, ничего не предпринял. А потом Ричард словно обезумел: вероятно поняв, что его покинули те, на кого он рассчитывал, он предпринял последний отчаянный бросок в сторону знамени с красным драконом, под которым стоял Ричмонд, убил знаменосца и уже готов был зарубить самого Ричмонда, но тут на него обрушился Стэнли со своими людьми, и это решило исход битвы. Небеса даровали победу Ричмонду. – А что случилось с Ричардом? – спросила Елизавета. – Позвольте мне сказать правду: к его чести, он вел себя как благородный воин и доблестно защищался до последнего вздоха, снова и снова выкрикивал, что его предали, и восклицал: «Измена! Измена! Измена!» – ответил ей сэр Роберт. – Да, – поддержал его Хеллиуэлл. – Я тоже отдаю ему должное, хоть он и был тиран. Он пал, мужественно сражаясь, когда на него со всех сторон насели враги. – Корона упала с его головы и закатилась под куст боярышника, – возобновил свой рассказ сэр Роберт. – Лорд Стэнли достал ее оттуда и возложил на голову Ричмонду, солдаты прокричали: «Боже, храни короля Генриха!» И, как вы можете представить себе, миледи, его милость исполнился безмерной радости. Все восхваляли его, будто он ангел, посланный Небом, чтобы избавить людей от возобладавшего над ними зла. – Дети короля Эдуарда наконец отомщены, – тихо промолвил сэр Джон, и в тот момент Елизавета поняла, как сильно люди обозлены на Ричарда. – И теперь нами будет править новая династия, – вторил ему сэр Роберт. – Чтобы отомстить за белую розу, расцвела красная роза. Миледи, мы ждем счастливого союза между прославленными домами Ланкастеров и Йорков. Уолтер Стейбл и другие люди, столпившиеся в холле, подняли свои бокалы: – За короля Генриха и королеву Елизавету! Она встала и сделала реверанс, все радостно приветствовали ее. А сама Елизавета думала лишь о том, как гордилась бы мать, будь она сейчас здесь! Потом она вспомнила и обо всех тех, кто сложил голову на поле брани, чтобы привести ее к этому триумфу. – Скажите мне, кто погиб при Босворте, – обратилась она к рыцарям. – Герцог Норфолк, мадам, – ответил ей Хеллиуэлл, – сэр Роберт Брэкенбери, констебль Тауэра, сэр Ричард Ратклифф, ближайший советник Узурпатора, и еще тысяча человек, сражавшихся за Ричарда. – Сколько погибших со стороны нового короля? – По нашим подсчетам, около двухсот. Елизавета перекрестилась: – Прискорбно, что стольким людям пришлось отдать жизни, чтобы правда восторжествовала над силой. Я прикажу отслужить мессу об упокоении их душ. – Она сморгнула грозившие вот-вот пролиться слезы. Сэр Роберт мягко обратился к ней: – Мадам, пришло время смотреть в будущее. Его милость прислал нас, чтобы мы сопроводили вас и милорда Уорика в Лондон со всеми возможными удобствами и поспешностью. Там вы разместитесь вместе со своей матушкой королевой. А до тех пор вы находитесь под моей защитой, и вам будут служить и оказывать почести как будущей королеве Англии. – Уорик поедет со мной? – спросила Елизавета. Уиллоуби немного смутился: – Нет, миледи. Сэр Джон повезет его отдельно. С вами будет леди Маргарет. Как только ваша милость подготовится к отъезду, мы сразу тронемся в путь, переночуем в Йорке, а потом двинемся по Большой северной дороге на юг. Елизавета поспешила в свою комнату и приказала горничной паковать вещи, которые та еще совсем недавно вынимала из сундука. Оставив девушку заниматься делом, сама она прошла в часовню и опустилась на колени, пытаясь успокоить смятенный дух. Немного уняв бурлившее в груди возбуждение, Елизавета возблагодарила Господа за дарованную королю Генриху победу. – Пусть ничто не помешает нашему браку, – добавила она в завершение молитвы. Ей вдруг пришло в голову, что теперь, раз корона уже у Генриха, он может взять себе жену из чужих краев, девушку, красота, возраст и состояние которой придутся ему больше по вкусу. Чем дольше Елизавета размышляла об этом, стоя на коленях на твердом полу, тем сильнее беспокоилась. Она была законной королевой Англии, и весь мир ждал, что Генрих женится на ней, чтобы утвердить свои права на завоеванную власть. «Соберись! – приказала себе Елизавета. – Зачем выдумывать проблемы, когда есть все основания радоваться?» Просто за последние два года произошло столько неприятных событий, что она почти привыкла ожидать худшего. Надо прекратить это и смотреть в будущее, которое, судя по всему, сулило блеск и процветание. Закончив молитву, Елизавета встала и решительно спустилась вниз, где ее ждал эскорт. Увидев, сколько людей пришли пожелать ей счастья и проститься с нею, она заулыбалась. «Все будет хорошо», – сказала себе Елизавета. Когда она встретится с Генрихом, в этом не останется никаких сомнений. Господь всегда помогает тем, кто верит в Него, поэтому она перестанет беспокоиться и будет во всем полагаться на Его волю. В тот вечер в Йорке, за ужином, устроенным для гостей приором монастыря францисканцев, мужчины говорили о сражении при Босворте и о том, как Всемогущий Господь явил там свою руку. – Тиранам никогда не удается долго процветать, – заявил приор. – Господь судит людей по их тайным делам. Елизавета, сидевшая рядом с подавленной Маргарет, которая беспокоилась о брате, ободряюще сжала руку кузины. Все уладится, она была уверена, особенно когда Генрих поймет, что Уорик не такой, как другие дети. Ее и саму преследовали мысли о том, какие еще секреты хранил Ричард. Лгал ли он ей о принцах? С болью в сердце она сознавала, что сейчас на престоле, отнятом Ричардом, должен был сидеть ее брат, Эдуард Пятый. Одно это уже являлось преступлением. Но теперь Господь свершил возмездие. – Что сталось с телом Узурпатора? – спросила Елизавета. Рыцари смущенно переглянулись. – Его похоронили в церкви Серых Братьев в Лестере, – наконец ответил ей сэр Роберт. – Вы мне чего-то недоговариваете, – с вызовом сказала Елизавета. – Увы, ваша милость, его тело было подвергнуто поруганию, но детали не годятся для женских ушей. – Поруганию? Что вы имеете в виду? Я настаиваю, чтобы вы мне сказали. Сэр Роберт замялся. – Солдаты раздели его и перекинули через седло, надев ему на шею петлю, как у висельника, и так отвезли тело, заляпанное грязью и тиной, в Лестер, где оно два дня было выставлено напоказ в коллегиальной церкви Ньюарка, прежде чем его захоронили. Елизавета предполагала, что имелись и другие подробности, о которых Уиллоуби умолчал, но не стала допытываться. Поведение солдат было непростительным, но кто стал бы винить их? Ричард сам навлек на себя такую участь. Некоторые могли бы сказать, что он получил возмездие за свои преступления. По пути в Лондон к Елизавете присоединились многие лорды и леди, так что на подъезде к городу ее небольшой поначалу эскорт превратился в радостную кавалькаду, которая длинной лентой тянулась в столицу. Сидя в носилках, Елизавета отвечала на приветствия горожан, которые узнавали принцессу и встречали радостными возгласами; ее очень трогала эта демонстрация любви. Это придавало ей уверенности, так как по мере приближения судьбоносного момента встречи с Генрихом сердце у нее трепетало все сильнее. Очевидно, он и правда намеревался взять ее в жены, но теперь новая тревога подняла свою голову гидры. Ночью Елизавете вдруг подумалось, что, пока она не стала законной супругой Генриха, по сути, она является его соперницей и претенденткой на трон, даже будучи женщиной; и наверняка он знает, что она может передать свое право на обладание властью любому мужчине, за которого выйдет замуж. Однако единственное присланное ей Генрихом письмо не вызывало подозрений относительно его намерений, скорее наоборот. Союз между ними был популярен в народе, так что едва ли Генрих видит в ней врага или откажется от обещания, которое привлекло на его сторону столько йоркистов. Оказанный ей почетный прием давал ей повод поверить, что она скоро станет королевой. И тем не менее нечто крайне важное беспокоило принцессу и разъедало ей душу с того момента, как она узнала о короновании Генриха на поле брани и услышала, что его называют королем. Казалось, он принял королевский титул от своего имени, когда на самом деле получит право на него лишь после женитьбы на ней, только это придаст его статусу легитимность. Елизавета находила странным, что в Лондоне не организовали официальную церемонию встречи, не устроили никаких празднований по поводу ее прибытия, как делалось обычно при появлении в городе невесты короля. Конечно, это могло подождать до момента, когда сам Генрих окажется в столице. Или, тревожилась она, он не хотел делать слишком очевидным тот факт, что обязан своим королевским достоинством ей. Намеренно ли он сделал так, чтобы она не въезжала в Сити с триумфом как законная правительница? Претендует ли он на то, чтобы стать королем в собственном праве? Неужели такое возможно?