1501–1502 годы В конце ноября двор переехал в Виндзорский замок. Только они устроились, как Генрих заговорил о том, чтобы снова отправить Артура в Ладлоу. – Хорошо, чтобы он добрался до места, пока погода еще относительно мягкая, – сказал он, расставляя на доске шахматы в покоях Елизаветы. – Но я надеялась, Артур останется с нами на Рождество, – расстроившись, ответила она. – Ему нужно возобновить занятия, cariad. Елизавета вздохнула. Как было бы приятно, если бы Артур был с ними в дни праздников и она могла бы последить за его здоровьем, так как до сих пор не была до конца уверена, что с ее сыном все в порядке. Однако можно даже не пытаться уговаривать Генриха, чтобы он изменил свое решение. – Кэтрин поедет с ним? – Я размышлял об этом. Сперва я думал, что она может остаться с вами, по крайней мере на зиму. Артур знает, что им нужно немного подождать, прежде чем они начнут жить вместе как муж и жена. Елизавета с радостью оставила бы при себе Кэтрин. Девушка ей очень нравилась, и она наслаждалась ее обществом. Между ними возникло теплое чувство. Напротив, у Кэтрин с Артуром, казалось, было мало общего. После свадьбы та первая вспышка радости, которую принц проявил при встрече с невестой, похоже, угасла и превратилась в отстраненную формальную любезность. Вероятно, Артур стеснялся своей неудачи в постели. – Я думаю, Кэтрин будет трудно зимовать на границе с Уэльсом, она приехала к нам из более теплого климата Испании. – Некоторые из моих советников тоже указали именно на это. Но я поговорил с Артуром и Кэтрин, они оба согласны, чтобы она сопровождала его в Ладлоу. Духовник принцессы тоже не возражает, по его словам, король Фердинанд и королева Изабелла ясно выразили свое желание, чтобы принц и принцесса не разлучались, но ее дуэнья, разумеется, подняла шум и сказала, что принцессе нужно остаться. Я решил, пусть они оба едут в Ладлоу. Елизавета изумленно уставилась на мужа: – Но вы же сказали, что им лучше не жить вместе. – Я вынужден склониться перед волей суверенов. Елизавета надеялась, что Генриху не придется пожалеть о своем решении. – По крайней мере, я прошу вас, скажите Артуру, что они не должны жить как муж и жена. – Я объясню ему это очень тщательно. Тем не менее Фердинанд и Изабелла настаивают, чтобы брак был заключен окончательно, дабы скрепить наш союз. В свете случившегося с инфантом Хуаном можно было бы предположить, что они предпочтут отсрочить начало супружеской жизни. Мне хотелось бы сказать им, что я соглашаюсь на отъезд Кэтрин в Ладлоу, хотя это представляет опасность для нашего сына, так как не считаю, что он готов к супружеству. Но я проявлю такт и скажу, что покоряюсь их желанию. Ничто не должно поставить под угрозу добрые отношения Англии с Испанией. – А не здоровье нашего сына?! – воскликнула Елизавета. – Я поговорю с Артуром. Это дело нужно уладить, не предавая огласке. У Елизаветы ком стоял в горле, когда 21 декабря она прощалась с Артуром и Кэтрин. – Да пребудет с вами Господь! – крикнула она им вслед, глядя, как носилки выезжают из нижнего оборонительного пояса Виндзорского замка, и стараясь в последний раз увидеть бледное лицо сына и его руку, поднятую в прощальном жесте. В последовавшие за расставанием недели многое отвлекало Елизавету от тревог: сперва Рождество, затем празднование помолвки Маргарет с королем Яковом и подписание договора о вечном мире между Англией и Шотландией. Обручение прошло с большой пышностью в главном покое королевы, который по такому случаю был украшен эмблемами в виде переплетенных роз Тюдоров и шотландского чертополоха. Маргарет выглядела великолепно, в блестящем белом платье со шлейфом, и вела себя очень прилично, не выказывая никаких признаков непослушания, за которые ее так часто корили в детстве. С этого дня ее будут величать королевой шотландцев и оказывать ей подобающие статусу почести при дворе ее отца, поставив в один ранг с матерью. Елизавета уже готовилась к неизбежному расставанию, хотя Маргарет отправится в Шотландию не раньше сентября 1503 года. Они проведут вместе еще много месяцев. Зазвучали фанфары, и король удалился в свои покои, чтобы отобедать с шотландскими и английскими послами, а Елизавета взяла Маргарет за руку и отвела к столу, поставленному в холле под балдахином с гербами, где две королевы сели рядом и им с большими церемониями подали обед, после которого состоялись турниры, а вечером – роскошный банкет. Во всех лондонских церквах пропели «Te Deum», на улицах ночью будут жечь праздничные костры и для угощения народа выкатят бочки дарового вина. На следующий день маленькая королева шотландцев появилась при полном параде в покоях Елизаветы и одарила призами победителей турниров. Показали живую картину, которая сопровождалась исполнением народных танцев, потом был устроен еще один турнир и превосходный заключительный банкет. После обручения Елизавета занялась подготовкой приданого Маргарет, вызвала торговцев и портных, организовала примерки. Девочке особенно понравилось платье из алого бархата с меховыми манжетами и бело-оранжевыми рукавами из шелка. – Я надену его для встречи с королем, – заявила она. – Надеюсь, оно еще будет годиться. – Портные сошьют его на вырост, – успокоила ее Елизавета. Кроме одежды, нужно было подготовить и другие вещи. В дворцовой кладовой сложили груды оловянных тазов, кувшинов для умывания, жаровню, пару мехов для раздувания огня и множество других предметов домашнего обихода. По рекомендации леди Маргарет Елизавета поручила Мейнарту Вевику, придворному художнику, нарисовать портреты – ее самой, Генриха и Маргарет, чтобы дочь забрала их с собой в Шотландию. Среди всей этой суматохи сборов Елизавета иногда забывала, что сама она никуда не едет. После Масленицы Генрих получил письмо от сэра Ричарда Поля, камергера Артура, и принес его Елизавете. Руки короля дрожали. – Артур нездоров, – сказал он, обняв жену одной рукой и подводя ее к очагу. – Поль не объясняет, в чем проблема, по его словам, сам он и другие люди опасаются, что наш сын все-таки переусердствовал в брачной постели и теперь страдает сильным утомлением. – Но он не должен был спать с Кэтрин! – воскликнула Елизавета. – Лучше бы они остались при дворе. Вы не можете вызвать их обратно, Генрих? – Давайте не будем реагировать слишком бурно, cariad. Может быть, ему скоро станет лучше. У него хватает сил председательствовать в Совете и развлекать местную знать, значит не все так плохо. Я напишу Линакру и спрошу его мнение. Елизавета пала духом. Пройдет много дней, прежде чем они получат ответ. – Можно мне поехать в Ладлоу? – спросила она. – В такую погоду? – Брови Генриха взлетели вверх. Он прав: дороги покрылись льдом, завывали ветры. – Бесси, постараемся не беспокоиться слишком сильно. Если Артур действительно болен, Поль так и сказал бы. Никто не станет рисковать, когда речь идет о наследнике престола. «Вы рискуете! – хотелось крикнуть Елизавете. – Вам вообще не следовало отправлять его туда!» Но она придержала язык. Ей нужна была эмоциональная поддержка Генриха, чтобы не потерять почву под ногами и сохранить здравомыслие в такой трудный момент. Нельзя бросаться резкими словами. За несколько дней до того, как они надеялись получить ответ Линакра, Генрих пришел в покои Елизаветы, топая сапогами, разогнал ее дам и увел жену в кабинет, служивший ей молельней. – Можно подумать, недостаточно проблем, которые доставил нам де ла Поль! – начал он, не успела Елизавета вздохнуть. – Я был щедр! После смерти Линкольна и Акта о лишении прав и состояния я сделал его брата Эдмунда графом Саффолком, вы помните? А в прошлом году, когда Саффолк в ярости убил какого-то подлеца, я простил его. Некоторые негодяи считали его законным йоркистским претендентом на трон, но я всегда доверял ему. А теперь, похоже, Саффолк возомнил себя обиженным, так как я недостаточно дал ему и не сделал герцогом, как его отца. Он покинул Англию, обосновался при дворе Максимилиана и называет себя Белой розой. Мало того, сэр Джеймс Тирелл, комендант Гина, подстрекал его к бегству. Я приказал Тиреллу сидеть дома, но до Саффолка мне не добраться. – Вы были добры к нему сверх меры, а он так поступает с вами. Но Елизавета думала не о Саффолке. Она вспоминала слова аббата Истни, который много лет назад говорил ей, что сэр Джеймс Тирелл по приказу короля Ричарда побывал в Тауэре в момент исчезновения ее братьев. Она давно задавалась вопросом: имеет ли он к этому какое-то отношение? И вот Тирелл снова проявил себя, поддержав изменника. Генрих расхаживал по комнате, как делал всегда, когда бывал взволнован. – Бог знает что подумают Фердинанд и Изабелла об этой новой угрозе моему трону. После казни Уорбека и Уорика я переживал, как бы не объявился какой-нибудь новый самозванец. Мои лазутчики за границей считают, что Саффолк опасен. Я приказал публично обвинить его в измене у Павлова креста, и епископ Лондона объявит его отлученным от церкви. Елизавета села, едва переводя дух. Саффолк был ее кузеном, выполнял важную роль во время коронации и разных церемоний при дворе. Она симпатизировала его матери, тете Саффолк. Отступничество этого человека обрушилось на нее как гром среди ясного неба. Хорошо, что сестры здесь. В тот вечер Елизавета собрала их у очага, и они стали рассуждать о том, что толкнуло Саффолка на такой поступок. – Могу предполагать только самое худшее, – в тревоге промолвила Елизавета. – Ужасно, что еще один наш кровный родственник оказался предателем, – сказала Анна, которая выглядела бледной при свете огня. Она снова была беременна и плохо себя чувствовала. – Это отразится на нас, – вступила в разговор Екатерина. – Король может решить, что нам нельзя доверять. – Он знает, что мы преданы ему, – отмела эту мысль Елизавета. – Он боится нашей родни. Линкольн претендовал на трон, очевидно, у Саффолка те же амбиции. Может быть, недовольство тлело в его уме все эти годы. – Он – горячая голова, и его младший брат Ричард тоже, – добавила Сесилия. – Но я не думаю, что у него хватит мозгов спланировать заговор. – Зато у Максимилиана хватит, – вставила Елизавета. – Предполагается, что он – наш союзник, но этот человек способен доставить нам массу неприятностей, как уже делал, когда приютил у себя Уорбека. Он хитрый лис. Две недели спустя Елизавета все еще печалилась из-за предательства Саффолка. Однажды вечером, лежа в постели и пытаясь читать один из романов Кекстона, она заметила, что слова бессмысленно пляшут у нее перед глазами. Когда Саффолк начнет действовать, если он и правда предпримет что-нибудь? Неужели их вечно будут осаждать самозванцы? Она так устала от этого, нестерпимо устала. Дверь открылась, и вошел Генрих, одетый в ночную рубашку и шапочку, со свечой в руке: – Я рад, что вы еще не спите, Бесси. – Мой дорогой супруг, как приятно вас видеть. – Так и было, но Елизавета была слишком взволнована и напряжена для занятий любовью. Однако Генрих не лег к ней в постель. Он сел у огня и некоторое время молчал. – Бесси, боюсь, у меня опять дурные вести. Я проследил, с кем общался Саффолк, и установил наблюдение за этими людьми. Сегодня вечером я узнал, что лорд Уильям Куртене обедал с ним накануне его бегства из Англии. С тех пор он поддерживает с Саффолком переписку и в одном из писем предлагает тому вторгнуться в Англию через Девон, где расположены поместья его семьи. – Боже правый! – Потрясенная, Елизавета выбралась из постели и присоединилась к Генриху у очага. – Не могу в это поверить. – Я тоже. Куртене был капитаном в моей армии и бился с Уорбеком. Я полагался на преданность этого человека. В противном случае я ни за что не согласился бы на его брак с Екатериной. – Какой это будет удар для нее. Генрих прищурился: – Но удивится ли она? Елизавета разинула рот от изумления: – Неужели вы и правда верите, что она причастна к этому? Она не склонна к предательству! Король вздохнул: – Простите меня. Нет никаких свидетельств, что она помогла своему супругу, но, кажется, я уже никому не могу доверять.