Рэйт затянул пояс и ремень, на котором висел медный клинок, и пожал плечами. – Ну, про всяких там тэборов, рэйо, леших. Малькольм смотрел на него, не отрываясь. – Злые звери? – Ну да, как же без них. – Как без них?.. – В таком большом лесу они просто обязаны водиться. – Вон оно что… – протянул Малькольм, с тревогой наблюдая за несущейся по реке веткой. – Как мы попадем на тот берег? – Плавать умеешь? Малькольм оторопел. – Да ведь от берега до берега тысяча футов! – И течение хорошее. В зависимости от того, как ты плаваешь, мы выберемся на тот берег на несколько милей южнее. Впрочем, это и к лучшему. Нас будет труднее выследить. – Скорее невозможно, – скривился Малькольм, не сводя глаз с реки. Бывший раб фрэев был в ужасе, и Рэйт его прекрасно понимал. Так же чувствовал себя и он, когда Херкимер заставил его плыть на другой берег. – Готов? – спросил Рэйт. Малькольм сжал губы. Пальцы, стиснувшие копье, побелели. – Ты ведь понимаешь, что вода холоднющая?! Она же течет с ледника горы Мэдор! – И это еще не все, – кивнул Рэйт, – поскольку за нами охотятся, мы не сможем разжечь костер, когда выберемся. Стройный мужчина с острым носом и узкими глазками вымученно улыбнулся. – Спасибо за напоминание. – Готов? – спросил Рэйт, входя в ледяную воду. – Признаюсь, обычно мой день проходит немного иначе! – С каждым шагом в реку голос Малькольма становился все выше. – И чем же ты обычно занимался? Зайдя по колено, Рэйт сцепил зубы. Течение бурлило вокруг ног и толкало, заставляя сильнее зарываться в каменистое дно. – В основном я разливал вино. Рэйт фыркнул. – Да уж, разница огромная… И тут же река сбила с ног обоих. Глава 2 Мистик «Далль-Рэн был травянистым холмом, приютившимся возле Серповидного леса. На холме стоял бревенчатый сруб и пара-тройка сотен глиняных, крытых соломой круглых хижин, укрывшихся за высоким, присыпанным землей частоколом. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было крошечное, отсталое поселение, по которому свободно разгуливали куры и свиньи, однако там же проживал и управлял кланом Рэн его вождь. И оно было моим домом». «Книга Брин». Персефона знала всех жителей далля, поэтому чужака определяла с первого взгляда, а уж эта девушка казалась совсем чужой. Невысокая, юная и стройная гостья смахивала на мальчишку благодаря коротким, неровно обрезанным волосам. Было непонятно, то ли на ее лице лежал загар, то ли просто грязь, из-под которой виднелись затейливые татуировки: изящно закрученные шипы, вьющиеся по щекам, минуя глаза и рот. Выглядела она весьма таинственно. Покрывавшие лицо татуировки придавали ей выражение лукавое и в то же время весьма внушительное. Одета девушка была в замызганный шерстяной плащ, жилет из кожи и меха, юбку из выделанной кожи и странный пояс, похоже, из зубов диких зверей. Возле ног гостьи свернулся калачиком белый волк. Внимательные синие глаза следили за движениями каждого, кто направлялся в их сторону. Таких было немного. Чужачка стояла снаружи ворот рядом с Коббом, который спустился с поста на стене и держал копье так грозно, как мог. Получалось у него плохо. Обычно Кобб кормил свиней и не давал им забираться в общинный огород – прежде этим успешно занималась восьмилетняя Тэя Уэддон. Дозор на стене несли почти все мужчины. В то утро наступила очередь Кобба, и справлялся он ничуть не лучше, чем с присмотром за свиньями. – У нас гость, госпожа, – сообщил он Персефоне, указывая на девчонку копьем. Кобб кивнул на бараний рог, висящий у него на шее, и расплылся в улыбке, словно протрубить в него уже было достижением, достойным похвалы, и Персефоне следовало признать, что за воротами он наблюдает лучше, чем за свиньями. – Сказала, что она мистик и хочет говорить с вождем клана. Вряд ли девчонка старше двенадцати, и хотя выглядит она так, будто провела большую часть жизни в глуши, для мистика слишком молода… – Я Персефона, Хозяйка Чертога. – Она подождала, пока гостья сообразит. Девчонка молчала, и ей пришлось пояснить: – Я жена вождя Рэглана. Муж сейчас на охоте, поэтому можешь поговорить со мной. Девчонка кивнула и ничего не сказала. Она стояла, покусывая губу, и оглядывалась на каждый удар мотыги, крик или стук молотка. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что девчонка явно голодает, а слово «грязный» далеко не описывало масштабов бедствия. В ее волосах запутались сосновые иголки и листья, ноги покрывала черная корка, на руках царапины, колени сбиты, и на лице вовсе не загар, а слой грязи. – Могу я тебе помочь? – На кого он охотится? – спросила девчонка. – Что-что? – На кого охотится вождь? Персефона заколебалась. В тот день ей удавалось не слишком об этом задумываться, отгоняя ужасное событие в темный угол до возвращения мужа. Вопрос девчонки осветил его ярким светом, и Персефона с трудом сохранила самообладание. – Тебя это не касается! – оживился Кобб, сделав угрожающий шаг вперед. Угроза была не в копье, про которое он позабыл и держал как обычную палку, а скорее в голосе, полном неподдельной свирепости. – На медведя, – ответила Персефона, переведя дух и выпрямившись. – На ужасную медведицу по прозвищу Бурая. Девочка хмуро кивнула. – Ты ее знаешь? – спросила Персефона. – О да, оскал Бурой Грин известен всему лесу, госпожа. И там ее не любят. – Оскал Бурой Грин? – Она скалится на всех и вся. Я даже видела, как она скалится на солнце, а кому не нравится солнышко? – Эта медведица убила моего сына, – сказала Персефона, и слова дались гораздо легче, чем она ожидала. Она впервые произнесла это вслух, хотя раньше сомневалась, смогут ли их выговорить губы… – Он убил и семью Минны. – Девочка посмотрела на волка. – Я нашла ее в Серповидном лесу, как когда-то Тура нашла меня. Взяла ее к себе, потому что мы с ней, разумеется, сестры. Кто же отказывается от семьи? Тура тоже так подумала. – Ты знаешь Туру? – Она меня вырастила. И сразу стало понятно, откуда у девчонки пояс из звериных клыков, татуировки на лице и видавший виды ясеневый посох. – Значит, тебя прислала Тура? Девчонка покачала головой. – Тура умерла. Я сама предала ее огню. – Что ты сделала?! – Таким было ее желание, госпожа. Ей не нравились черви. Думаю, она хотела улететь. Да и кто бы не хотел? Персефона пристально посмотрела на девочку. – Ясно, – кивнула она, хотя ничего ей не было ясно. Персефона понятия не имела, что все это значит, но это было и не важно. – Как тебя звать? – Сури.