– Вероятно, вы догадываетесь, мистер Грей. Она не ошиблась. Я подавляю стон и изо всех сил держу себя в руках. Мне хочется бросить ее на этот кухонный островок. Но я не шутил, когда сказал, что ей придется меня умолять. Она должна сказать мне, что ей хочется. Она должна облечь в слова свои чувства, потребности и желания. Я хочу узнать, что ей требуется для счастья. Я наклоняюсь, словно хочу поцеловать ее, но вместо этого шепчу ей на ушко: – Хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Анастейша? – Да. – Прерывистый вздох. – Куда? – Везде. – Говори конкретнее. Я уже сказал, что не дотронусь до тебя, пока ты не попросишь меня об этом и не скажешь, что я должен делать. – Пожалуйста, – просит она. Ну нет, детка. Я не намерен облегчать тебе задачу. – Пожалуйста – что? – Трогай меня. – Где, малышка? Она протягивает ко мне руки. Нет. Внутри меня взрывается тьма и хватает когтями за горло. Я инстинктивно отступаю на шаг назад, мое сердце бешено колотится, страх наполняет все тело. Не дотрагивайся до меня. Не дотрагивайся до меня. Черт. – Нет, нет, – бормочу я. Вот почему я устанавливаю правила. – Что? – Она ничего не понимает. – Нет. – Я качаю головой. Ведь она знает. Я вчера говорил ей. Как заставить ее понять, что она не должна дотрагиваться до меня. – Совсем? Она приближается ко мне на шаг, и я не знаю, что она собирается сделать. Мрак гложет меня изнутри, я снова отступаю, выставив перед собой руки, как бы для защиты. Но улыбаюсь и умоляю ее. – Смотри, Ана… – Но я не могу найти нужные слова. Пожалуйста. Не касайся меня. Я не могу с этим справиться. Проклятье. Как это мешает. – Иногда ведь ты не против, – протестует она. – Может, я найду маркер, и мы отметим те места, которые не надо трогать? Что ж, почему-то это никогда не приходило мне в голову. – Идея интересная. Где твоя спальня? – Мне нужно срочно переменить тему. Я киваю влево. – Ты приняла таблетку? У нее вытягивается лицо. – Нет, – лепечет она Что! После всех страданий, через которые мы прошли, не буду злиться на нее из-за этих чертовых таблеток! Но мне просто не верится, что она просто перестала их принимать. – Понятно. Это катастрофа. Что же мне теперь с ней делать, черт побери? Проклятье. Мне нужны презервативы. – Ладно, давай что-нибудь поедим, – говорю я, решив, что мы пойдем куда-нибудь, и я пополню свой запас. – Я думала, что мы ляжем в постель! Я хочу. – В ее голосе слышится обида. – Знаю, малышка. Но у нас два шага вперед и один назад. Этот вечер пройдет не так, как я планировал. Возможно, я хотел слишком многого. Что ей делать с этим чертовым идиотом, который не выносит прикосновений? И что мне делать с растрепой, которая забывает принимать свои чертовы таблетки? Я не терплю презервативы. Господи. Может, мы просто несовместимы. Хватит негатива, Грей. Хватит! Она кажется ужасно подавленной. Вдруг ловлю себя на том, что в глубине души доволен тем, что она сделала. По крайней мере она хочет меня. Я хватаю ее за запястья, завожу руки за спину и прижимаюсь к ней. Мне приятно ощущать всем телом ее стройную фигурку. Но она худая. Слишком худая. – Тебе надо поесть, да и мне тоже. – К тому же ты совершенно выбила меня из колеи, когда пыталась прикоснуться ко мне. Мне надо прийти в себя, малышка. – К тому же предвкушение – ключ к соблазнению, и сейчас я наслаждаюсь отложенным удовлетворением. – Тем более без контрацептивов. Она смотрит на меня несколько скептически. Да, я знаю. Я все придумал. – Я уже соблазнилась и хочу получить удовлетворение немедленно. Ну, пожалуйста, – хнычет она. Она настоящая Ева: воплощение соблазна. Я крепче обнимаю ее, чувствую, что ее стало меньше. Меня это огорчает, тем более что винить в этом надо меня. – Поешь. Ты слишком худая. – Я целую ее в лоб и разжимаю руки, размышляя, где бы нам поужинать. – Я уже и так злюсь на тебя за приобретение издательства, а теперь к этому добавляется то, что ты заставляешь меня ждать, – бурчит она, надув губы. – Маленькая злая мадам, – говорю я, зная, что она не понимает моего комплимента. – Ты почувствуешь себя лучше, когда хорошенько поешь. – Я знаю, после чего я подобрею. – Анастейша Стил, я шокирован. – Я изображаю возмущение и прикладываю руку к сердцу. – Перестань меня дразнить. Это нечестно. – Неожиданно Ана меняет позу. – Я могу что-нибудь приготовить, – сказала она, – только нам придется купить… – Купить? – Да, что-нибудь. – У тебя тут вообще нет ничего? – Боже мой, неудивительно, что она ничего не ела! – Тогда пошли в супермаркет. Я резко поворачиваюсь, иду к двери и распахиваю ее перед Аной. Для меня такая ситуация кстати. Надо только найти аптеку. – О’кей. О’кей, – бормочет она и выскакивает из квартиры. Мы идем по улице, держась за руки. Сам себе удивляюсь. Рядом с ней я испытал целый спектр эмоций: от злости до страсти, страха и веселья. До появления Аны я был спокойным и уравновешенным, но жизнь моя текла монотонно. Все изменилось в ту минуту, когда она споткнулась и упала на пороге моего кабинета. Быть рядом с ней – все равно что оказаться в бурном море; мои чувства сталкивались, рассыпались, прибывали, убывали. Я едва различал право и лево, верх и низ. С Аной никогда не соскучишься. Мне лишь оставалось надеяться, что мое очерствевшее сердце справится с этим. Мы проходим два квартала до супермаркета «У Эрни». Магазин маленький, набит покупателями. Судя по содержимому корзинок, это в основном одинокие мужики. И рядом с ними я, больше не одинок. Эта мысль мне нравится. Плетусь за Аной, тащу металлическую корзинку и наслаждаюсь видом попки в джинсах, такой крепкой и округлой. Особенно мне нравится, когда Ана наклоняется над прилавком с овощами и выбирает лук. Джинсовая ткань натягивается, из-за пояса выбивается блузка, обнажая кусочек безупречной бледной кожи. Ох, что бы я сейчас сделал с этой попкой. Ана озадаченно глядит на меня и интересуется, когда я в последний раз был в супермаркете. Она хочет приготовить жаренные с перемешиванием овощи, потому что это быстро. Ага, быстро? Я с усмешкой хожу за ней, с удовольствием глядя, как умело она выбирает все необходимое: сдавливает пальцами помидоры, нюхает перец. Когда мы идем на контроль, она спрашивает меня про моих сотрудников, давно ли они работают у меня. Зачем ей это надо? – Тейлор – года четыре вроде бы. Миссис Джонс – тоже около того. И спрашиваю: – Почему у тебя дома шаром покати?