— Ксения Петровна, у Вас тут на газовой плите все конфорки были вывернуты на полную. Вы не могли ведь сами это сделать перед отъездом? Ксения покачала отрицательно покачала головой, но поняла, что она уже ничего не может утверждать наверняка. Может, кроме шуток, у нее какие-то проблемы с головой, и она уехала, открыв все конфорки и не закрыв квартиру? — Но кран, слава богу был перекрыт, — попытался успокоить ее парень в перчатках и с чемоданчиком. — Я проверил, утечки нет, но Вы все же будьте с плитой поосторожнее. — Наверное, этот жмур открыл конфорки. Ну или тот, кто его оприходовал, — это более вероятно, пальчиков на вентилях нет, но в других местах полно. Они заговорили о своем, а Ксения поплелась обратно в комнату и примостилась опять на не очень удобном, но уже обжитом стуле. Где-то через полчаса следователь, сказал, что они сейчас уходят и попросил ее в ближайшее время не уезжать никуда и прийти в отделение полиции сразу, как только ее пригласят по телефону. — Запишите мне вот тут — Ксения протянула блокнот, — адрес отделения и Ваше имя-отчество. И фамилию. Алексей Максимович Филимонов, если она правильно разобрала его каракули, несколько раз спросил, в порядке ли она, все ли она поняла, найдет ли она отделение. Ксения почувствовала, что производит впечатление ополоумевшей бабки и заверила, что умеет пользоваться Интернетом, да и язык, как известно, до Киева доведет (хотя в нынешней политической ситуации такой язык нам вряд ли нужен, — почему-то успела подумать Ксения сразу же, как произнесла поговорку). Но товарищ — не расслышала кто по званию — политической бдительности не проявил и на украинский след не среагировал. Глава восьмая После того, как люди из полиции удалились, затоптав все, что можно, Ксения осталась сидеть на стуле, с каким-то тупым ужасом оглядывая свою сиротскую и ставшую не только чужой, но даже враждебной квартирку. Нераскрытая дорожная сумка стояла у стула и рядом с ней на грязном полу валялись Ксенин пуховик и шапка. Ксения подняла их, отряхнула, положила почему-то на стол. Она до сих пор не могла прийти в себя. Каким образом в квартире оказался Серега? Что ему здесь было надо? Вспомнив Серегу, а точнее его тело, скрючившееся в сидячей ванне, Ксения вдруг впервые со всей отчетливостью поняла, что гораздо важнее задать вопрос — кто, кроме Сереги был в квартире? Кто ударил его в висок тяжелым предметом, предположительно круглой формы, который в квартире обнаружить не удалось? Как попал в квартиру этот другой? Что ему-то, другому здесь было надо? Или они вместе пришли и что-то не поделили? Но почему и зачем они вломились в ее квартиру, когда рядом была абсолютно пустая жилплощадь, на которой Серега прожил все свою незадачливую, судя по всему, жизнь? В коридоре заскрипела дверь и раздались шаги. Послышался вопль и только через секунду Ксения поняла, что вопит она сама. Шаги в коридоре приближались и перед вопящей Ксенией Петровной предстала Серафима — мышиный хвост — Серебрякова. — Это я, не ори ты, у тебя дверь была не закрыта. Я это пришла спросить, ты как, не надо чего тебе? По любопытному взгляду соседки, обшаривавшем квартирку, Ксения поняла, что вряд ли ей двигали альтруистические мотивы и любовь к ближнему. — А в ванне кровищи полно, да? Можно посмотреть? — Нет, нельзя, полицейские велели там ничего не трогать и никого не пускать. — Ничего не трогать? А ссать ты куда будешь ходить, ну это, мочиться, то есть? Ксения вдруг поняла, что действительно не сможет себя заставить зайти и сесть на унитаз, который интимно терся боком об оскверненную ванну. — Да, я как раз хотела попросить воспользоваться вашим туалетом, можно? — Ну давай, — неохотно сказала Серафима, которой совсем не хотелось возвращаться из нтвшного сериала в серенькую ноябрьскую реальность Но Ксения уже встала и направилась в коридор, в котором вдвоем было не разойтись, и потому Серебряковой пришлось развернуться и выйти на площадку. Серафимина квартира была чуть побольше, но еще сумрачнее и запущеннее. Туалет, который. казалось, не ремонтировался с момента возведения здания в начале века, оброс серой паутиной по углам. Но в Ксенином положении было не до чистоплюйных капризов. Спасибо, что пустили пописать, добрые люди. Соседка была настроена еще поговорить, обсудить судьбу Сереги и прогнозы на развитие детективного сюжета, но Ксения извинилась, сказала, что она с трех ночи в дороге и после таких бурных событий еле стоит на ногах и не в силах разговаривать. Вернувшись в свою квартиру, она поколебалась — закрыть дверь или оставить открытой: неясно было, где таится опасность — снаружи или внутри. Но все же повернула ключ в замке и села опять на тот же стул, который казался ей как-то уже обжитым и потому более безопасным. Вдруг, испугав ее до дрожи, мобильник звонко заголосил: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше, только утро замаячит у ворот!» Звонила риелторша Зоя Мокиенко. Ксения еще раз пересказала ей все события утра, которое, как ей казалось, началось уже неделю, если не месяц, назад. — И что ты дальше намерена делать? Ты можешь в этой квартире теперь жить-то? — поинтересовалась Зоя. — В принципе могу, — так полицейские сказали, но на самом деле, Зоинька, не могу, конечно. Сейчас соберу вещи и съеду. — А куда? — спросила Зоя. — И знаешь, я тебе очень сочувствую, но должна предупредить, что деньги хозяева тебе точно не вернут. Ксению поселили в эту квартиру за относительно умеренную плату только при условии, что она заплатит за три месяца сразу и вперед. — Ну и бог с ними с деньгами. Зоя, неужели ты могла бы остаться в квартире, из которой утром труп вынесли и мыться в ванной, где убиенный сидел? — Да, вздохнула Зоя, — это вряд ли. Теперь как бы вообще обмен не сорвался. А тебе-то есть куда съехать? К знакомым или в гостиницу? — Надо подумать, — ответила Ксения. — Ну подумай. Если хочешь, я попробую тебе что-то подыскать, хотя в центре, на три месяца — очень нелегкая задача. Ну звони, если что. Я буду думать о твоей проблеме. Вдруг что подвернется, как вот в этот раз. Ключ от квартиры пусть пока у тебя будет, мы потом созвонимся. Я так полицейским и сказала, что, если им нужен будет ключ, пусть со мной свяжутся, я им открою. Мне важно знать, что с квартирой все в порядке. Распрощавшись с Зоей, Ксения задумалась — куда же ей на самом деле переехать. Гостиницу, конечно, можно найти. Но это же недешевое удовольствие. А она уже попрощалась с немалой для себя суммой за аренду этой «нехорошей квартиры». Ксения стала перебирать в уме питерских своих знакомых. Их вроде и немало, но тех, к кому можно было бы на три месяца в гости набиться… У кого тесно, у кого внуки, да у всех не то, так другое. И все это хорошие знакомые, но не такие задушевные друзья-подруги, к которым можно было бы экспромтом завалиться со своей раскладушечкой на три почти месяца. Да и прошли уже те времена, когда считалось в порядке вещей, если друзья и родственники наезжают в гости и спят вповалку на полу на старых воняющих нафталином пальто. Юный барабанщик в телефоне опять забарабанил и заголосил высоким пионерским голосом. Ксения вздрогнула и решила, что сегодня же сменит рингтон на телефоне. — Добрый день, Ксения Петровна! — Не узнав голоса в телефоне Ксения молчала. — Ксения Петровна, это Вы? Вы в порядке? Это Людмила говорит, помните, мы в библиотеке познакомились дней десять назад. — А, Людмила., — Ксения поняла, что она не в силах слышать встревоженный голос новой знакомой и вести бессмысленную светскую беседу и уже хотела, извинившись, отключиться, как вдруг, неожиданно для себя бурно разрыдалась в трубку. — Ксения Петровна, что случилось? Я могу Вам помочь? Вы дома? Я могу приехать к Вам, если нужно? Ксения рыдала уже почти истерически, ничего не отвечая. — Ксения Петровна, я на машине и как раз тут недалеко от Вас. Я скоро подъеду, я помню, где Вы живете. — Нет, не приходите сюда, давайте встретимся где-то в кафе, — удалось Ксении выдавить сквозь рыдания. — Хорошо, подождите я сейчас посмотрю, что тут поблизости есть. Вот какое-то кафе на углу Малого и пятнадцатой линии — подойдет? — Да, подойдет, — прорыдала Ксения. — Ксения Петровна, может, все-таки заехать за Вами? — Нет, — попыталась успокоиться Ксения, — я дойду. Давайте в этом кафе через полчаса, Вы успеете? — Да, конечно, я тут совсем недалеко от Вас. Я буду Вас ждать в кафе «Лугела» через полчаса в 16.30. Вы найдете? — В 16. 30? — Переспросила Ксения. — Ладно. Дойду, найду. Она нажала на кнопку отбоя и уставилась на экран телефона. 15 часов 56 минут. Боже, а ей казалось, что все еще длится утро. Хотя, конечно, поезд пришел почти в 11. Поезд. Неужели еще сегодня она ехала на поезде из Финляндии, разговаривала в ресторане с Иваницкой довольно бодрая и даже веселая, несмотря на бессонную ночь. Теперь Ксения чувствовала себя старой, совершенно обессилевшей и разбитой. Она взяла со стола пуховик, натянула шляпку и перчатки, достала из большой дорожной сумку поменьше, в которую влезал телефон, кошелек, пара книг, блокнот для записей и всякая дурацкая мелочь, нащупала в кармане ключи и покинула квартиру, которая теперь, вероятно, должна была именоваться не иначе. как «место преступления». Глава девятая На улице было сумрачно, почти темно и опять с неба что-то мокрое то ли падало, то ли капало. Ксения вспомнила, как дочь рассказывала, что в финском для такого дождеснега есть очень выразительное слово räntä. Рянтя — звучит омерзительно и безнадежно. Такая беспросветная рянтя сейчас у нее и снаружи, и внутри. Пробираясь в сумерках по снежной жиже, Ксения начала сомневаться, правильно ли она делает. Зачем надо обременять малознакомого человека своими нешуточными проблемами. Зачем вообще она обрыдала Людмилу по телефону и заставила ее тащиться в какое-то невразумительное кафе. При мысли о кафе Ксения неожиданно ощутила зверский голод. Она не ела ничего уже почти сутки, если не считать едой чашку кофе в поезде. Подходя к Малому проспекту, она решила, что расскажет Людмиле коротко о ситуации, раз уже ничего нельзя отыграть назад, извинится перед ней за беспокойство, а потом поест и спокойно обдумает, что ей делать дальше. Войдя в кафе, она сразу увидела Людмилу, которая сидела за столиком у окна и смотрела на экран мобильника. Заметив вошедшую Ксению Петровну, та убрала телефон в сумочку и приветливо помахала рукой. Ксения сняла пуховик, повесила его на спинку стула и села напротив Людмилы. — Ксения Петровна, дорогая, — как Вы меня испугали. Что у Вас случилось? Вы так безутешно плакали, я ничего не поняла. Поняла только, что Вам помощь нужна. Да? — Извините меня, Людмила, я действительно была не в себе, когда Вы позвонили. Видите ли, в квартире, которую я снимаю, произошло убийство. — Убийство? Боже, Вы стали свидетелем убийства? — Нет, но я обнаружила в квартире труп. Утром, когда вернулась из поездки. — Труп? Чей труп? Почему в Вашей квартире? — Дорогая Людмила, спасибо Вам огромное за сочувствие и готовность помочь, но я совсем не хочу обременять Вас своими проблемами, да еще такими неординарными. — А полиция была? — Да, конечно — А что они сказали? Они установили, кто этот убиенный? А как его убили и кто? Что-то удалось выяснить, найти какие-то следы? — Нет-нет, дорогая Людмила, я не хочу и не могу больше об этом говорить. Я уже, слава Богу, успокоилась, спасибо Вам и еще и еще раз извините меня, что я Вас напугала и заставила сюда приехать. Я надеюсь, у Вас все в порядке и статья Ваша успешно продвигается — Ксения из последних сил старалась закруглить этот бесполезный разговор. — Вы не беспокойтесь за меня, я уже в порядке. Вы идите по своим делам, а я закажу себе чего-нибудь, на меня после всех этих страстей напал жуткий голод. Ксения подозвала официанта и заказала стейк и салат, Людмила попросила принести еще одну чашку кофе и, судя по всему, уходить не собиралась. — А знаете что, — сказала она. — Давайте закажем по бокалу вина, наверное, это будет невредно в Вашей ситуации. — А давайте, — согласилась Ксения. Бокал вина действительно не помешал бы. От выпитого вина, у Ксении немного затуманилось в голове, но зато эта рянтя, которая грязной жижей стояла в груди и, казалось, подступала к горлу, как-то растеклась теплом по телу. Ксения с почти непристойной быстротой закидала в себя салат и принялась за стейк, который, к счастью, не заставил себя долго ждать. Людмила все это время деликатно молчала, изредка поднося к губам чашку с кофе. Дождавшись, когда Ксения Петровна расправиться с мясом и закажет чайничек мятного чая, Людмила наконец возобновила беседу.