— Я никогда не переставал любить тебя. И эта работа… — Рид кивком указал на редакцию, — это больше не моя жизнь. Энн промолчала. — Я много думал о том, каких действий ты от меня хотела. — Ох, многих. — Я думал: может, взять в газете отпуск, осесть дома и взяться за роман? — Ты серьезно? — Вполне. Они оба посмотрели, как Зак играет на компьютере. — Он так по тебе скучает, — сказала Энн. — А я скучаю по вам обоим. Рид посмотрел на свою жену. — Мне нужно подумать, Том. Нужно обо всем подумать. Рид легонько стиснул ей ладонь и кивнул. 16 Доктор Кейт Мартин сидела в приемной «Сан-Франциско Стар», покручивая ремешок на своем портфеле. Она в очередной раз посмотрела на часы. «Расслабься. Расслабься. Расслабься». Она ожидала увидеть Мэнди Кармел, старовского очеркиста. Ее статьи о внезапной младенческой смерти и ВИЧ-инфицированных детишках в Заливе так мастерски сочетали в себе компетентность и сострадание. Тем не менее, сидя здесь в ожидании, соблюдать спокойствие было непросто. Прежде чем ехать, Кейт дважды бралась за сотовый, думая отменить свой визит. Но не сделала этого. Несмотря на все риски — вопиющее нарушение университетской этики и потенциальный вред, который история могла нанести волонтерам, — она исполнилась решимости довести дело до конца. Попытки найти финансирование, необходимое для расширения исследований, оказались тщетны. Потугами Левина университет ее финансирование благополучно зарубил. В грантовых деньгах отказал и штат. Вежливый повод для отказа нашли корпорации. Национальные группы поддержки жертв и лоббисты, которые ее работе аплодировали, были ограничены в средствах. Внимание прессы было ее последней надеждой. Прочувствованная статья Мэнди Кармел либо спасет программу, либо ее похоронит. Кейт взяла свежий номер «Стар», лежащий перед ней на столе. Последнее слово о похищении кричала передовица: «ГДЕ ДЭННИ?» Кейт подумалось о его родителях, о похищении и о вопросах, которые поднимались об убийстве Таниты. Это лишний раз подчеркивало необходимость ее исследований. Так что проделать это она была должна. — Доктор Мартин? — Да? — подняла она глаза. — Том Рид, — произнес худощавый мужчина, протягивая ей для пожатия руку. Том Рид! Она узнала его по фрагменту с пощечиной, который не так давно крутили в теленовостях. Кожу кольнули тревожные иголочки. Ростом он был примерно метр восемьдесят. Брюки цвета хаки, рубашка в тонкую полоску, рубашка и галстук выгодно оттеняли его поджарое телосложение. Возраст тридцать с небольшим. Яркость улыбки оттенял легкий загар. Короткие каштановые волосы слегка растрепаны. Из-за очков в металлической оправе смотрели пристальные сине-серые глаза. — Извините, что заставил ждать. — Разве у меня встреча не с Мэнди Кармел? — Мэнди сейчас в отпуске в Европе и появится не раньше чем через полтора месяца. Так что ваше письмо передали мне. — Вам? Но почему? Я думала… — Мы можем побеседовать здесь. — Он кивнул в сторону директорской совещательной комнаты неподалеку. В комнате едва помещались гигантский стол и кожаные кресла. На стенах висели три старовских Пулитцера и репортажные снимки в рамках — землетрясения, огненный смерч на Оклендских холмах. Тужащаяся в родах мать. Плачущий коп, прижимающий к себе мертвого напарника. Рид шлепнул на стол свой блокнот. Кейт Мартин отказалась от кофе. — Будьте откровенны, доктор. Вы расстроены, что это дело поручено мне? — Если честно, то да. — Почему? — Ваша причастность к делу Доннер и тому самоубийству меня настораживает. Статья о моем исследовании гораздо лучше подходила бы репортеру, имеющему навык в деликатных вопросах. Она ориентирована на родителей, трагически лишившихся детей. А вы… вы просто криминальный репортер. — Просто криминальный репортер? Чувствительность — качество, чуждое людям вроде меня, вы это имеете в виду? — Нет, я имею в виду… Я… — Все шло куда-то не туда. — Я чувствую, что этим своим приходом совершила ошибку. Она встала, собираясь уходить. — Вы работаете с жертвами, пережившими те или иные трагедии. Так? — На самом деле здесь все сложнее, но в принципе да. — Я имею дело с жертвами, и, вероятно, куда в большем количестве, чем вы. Поэтому меня возмущает необходимость доказывать вам, что я компетентен в освещении вашей работы. — Я пекусь о чувствительном характере моих исследований. — Здесь суть не в этом, доктор. Вы просто хотите нами сыграть. — Не поняла? — Давайте отложим вашу работу в сторону. Вам нужно, чтобы мы удержали вашу программу на плаву. Потому вы и здесь. Это видно из вашего письма. В нем диктуется нужная вам история, которую мы должны написать в соответствии с условиями, которые вы перечисляете. — Он вынул из нагрудного кармана письмо, развернул его и прочел: — «Интервью можно брать только у тех людей, которых я выбрала, и я также должна утверждать их финальную версию». — Рид воззрился на нее: — Это, по-вашему, что, церковный бюллетень? Мартин прикрыла глаза. «Уйти. Сейчас же». — Не знаю, с кем вы раньше решали дела, — сказал ей Рид, — но так они не делаются. Письмо он выпустил, и оно шлепнулось на стол. — А как они делаются, мистер Рид? — При написании материала мы прежде всего будем изучать вашу группу и ваши исследования, а не рекламировать их. Вы говорите, что ваша работа полезна. А откуда нам это знать? Вдруг вы завязаны с корпорацией, которая стремится внедрить такие программы в цепочку клиник, и наша статья вам нужна как источник рекламы? Такое бывает. Или ваш мотив — просто снискать себе славу в данной области. Нам же это неизвестно. В конце концов, вы сами пришли именно к нам. — Ваши намеки возмутительны. Вы не знаете ни меня, ни моей работы. — Равно как и вы не знаете ни меня, ни того, чем я занимаюсь. Шлете нам схему того, чего вы хотите, и влетаете сюда на облаке академического высокомерия. А тут вас встречаю я, и у вас отваливается челюсть, как будто вы наступили во что-то гнусное. Это была катастрофа. Мартин села и прикидывала, как все отменить. Она все подготовила из рук вон плохо. Программа обречена, что бы она ни делала. Обхватив себе ладонью подбородок, Кейт взглядом изучила драматические настенные снимки, а затем переключилась на Рида. Вид у него был опасный, волнующий. Судя по страстности его слов, своей работе он был предан так же, как она. Кейт побарабанила себе пальцами по щеке. — Возможно, Том, я слишком уж уютно витала в своих академических пенатах. Он усмехнулся. — Если б у нас здесь была кушетка психолога… Рид оглядел комнату. — Что тогда? — Я бы поведал вам о своих гнетущих проблемах. Последние недели у меня их сверх меры, доктор. — Зачем «доктор»? Зовите меня просто Кейт. И кстати, как насчет вашего кофе? — Тогда отмотаем пленку на начало?