– Все еще удивительнее, чем можно подумать: я выполняю личное распоряжение Мэддена. В ответ на вопросительный взгляд Чарли молодой человек коротко изложил ему недавний разговор с хозяином ранчо. – Что вы обо всем этом думаете, сэр? – спросил китаец. – Что мы получили еще один день и еще одну проблему. Ушам своим не верю: вы спрашиваете у меня! Но я еще не рассказал, для чего приезжала доктор Уайткомб. – Не стоит, я был рядом и все прекрасно услышал. – Чарли, я в восторге от твоей предусмотрительности! И кто же тогда убил Вонга? Может быть, не Торн, а Фил-Лихоманка? – Убийцей может быть и водитель машины, на которой они покинули кемпинг. Хотел бы я знать, что это за человек. Может быть, это он принес известие, что Ли Вонг возвращается. – У нас есть немного времени, чтобы заехать к Холли, – сказал Боб, когда впереди показался центр местной цивилизации город Эльдорадо. Вопреки обыкновению, журналист не тосковал от безделья, а сидел за пишущей машинкой, весь погруженный в работу. – Что я вижу! – удивленно воскликнул он. – В такой ранний час вы уже на ногах. А я как раз заканчиваю некролог Ли Вонга. Какие еще новости с таинственного ранчо? Иден-младший рассказал о предстоящем визите Эвелин Мэдден и о недавних распоряжениях относительно жемчужного колье. – Ничего страшного, – ободряюще произнес журналист. – Небольшая прогулка пойдет вам только на пользу… А что вы скажете о мисс Мэдден? Извините, забыл, что вы с ней не виделись. – Что-то помешало ей приехать, – ответил Боб. – Во всяком случае, на ранчо ее нет. – Это очень странно! Она же приехала поездом в шесть сорок, я видел ее собственными глазами! – Вскочив на ноги и несколько раз пробежавшись из угла в угол, он снова уселся за стол и продолжил уже спокойнее: – Вчера вечером я решил прогуляться к вечернему поезду. Как я уже говорил, работы у меня не особенно много, и кто знает, может быть, вместе с поездом прибудут и какие-нибудь новости. Итак, поезд прибыл ровно в шесть сорок. Торн был уже на перроне, из купе первого класса вышла элегантная молодая дама. Между ней и Торном состоялся весьма любопытный разговор. Мисс Эвелин спросила, почему отец не приехал ее встречать, а Мартин Торн ответил: «Мистер Мэдден не мог встретить вас. Прошу вас, сядьте в машину, по дороге я все расскажу». Я был более чем уверен, что девушка давно уже на ранчо в обществе своего отца. – А теперь послушайте, что известно об этом мне, – начал Боб. – Торн выехал встретить дочь Мэддена, я сам это видел. Он вернулся около девяти вечера, но один. Чарли, как обычно, проявил наблюдательность и выяснил, что проехал он около сорока миль. – Кроме того, – вступил в разговор Чарли, – на педали газа я нашел кусочки красной глины. Должно быть, она попала туда с подошвы того, кто вел машину. Вы не знаете, где здесь может быть красная глина? – Конечно, знаю, – ответил Холли. – В окрестностях Эльдорадо есть несколько таких мест… От этих постоянных загадок у меня просто голова кругом идет. Кстати, чуть не забыл: для вас письмо. Боб торопливо взял протянутый конверт. На этот раз письмо оказалось не от отца, а от миссис Джордан. Она очень просила поскорее завершить операцию с жемчугами Филлиморов. Почтенная дама была очень удивлена, почему это до сих пор не сделано, если мистер Мэдден приехал на ранчо. Неужели он все-таки собирается отказаться от покупки? Это было бы для нее крайне нежелательно и более чем огорчительно. Боб прочитал письмо вслух, а затем, бросив укоризненный взгляд на Чарли Чана, разорвал письмо на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину. – Чарли, я хочу положить этому конец! Прежде всего у нас обязательства перед миссис Джордан, а то, что сейчас происходит на ранчо Мэддена, имеет для нас второстепенное значение. – Прошу меня извинить, сэр, – прервал его китаец с неожиданной для него твердостью. – Но вы совершенно справедливо упомянули об обязательствах. Я тоже считаю своим первейшим долгом отстаивать интересы миссис Салли. – Ну, вот и прекрасно! Значит, вернувшись на ранчо, мы… – По-прежнему будем выжидать и наблюдать. – Но мы же не можем только этим и заниматься! Миссис Салли проявляет беспокойство, с меня тоже достаточно этих приключений! – И все же я вынужден напомнить вам о таком достойном качестве, как терпение. К сожалению, у вас в Европе к нему не относятся с должным уважением. Вместо того, чтобы спокойно выжидать развития событий, большинство людей начинают метаться, как муха, попавшая в бутылку. Разве такое поведение можно назвать разумным? – Но что плохого в том, чтобы просто рассказать полиции, что мы обнаружили на ранчо, поделиться своими подозрениями? В конце концов, мы прибыли сюда не для того, чтобы вести расследование, а чтобы вручить Мэддену его покупку, получить квитанцию и уехать с чувством исполненного долга! – Неужели вы полагаете, что капитан Блисс способен раскрыть преступление? – презрительно фыркнул китаец. – Признайте же, что вы просто упрямитесь. – Я беспокоюсь об интересах миссис Джордан! Будь мой отец здесь, он бы согласился с моими словами. – Кстати, а что скажет мистер Холли? – Как я уже говорил, я полностью разделяю точку зрения мистера Чана. Боб, нельзя же бросить расследование на полпути. Наш шериф, конечно, хороший человек, но вряд ли он сможет распутать этот клубок тайн. Подождите еще хоть немного. – Хорошо, – тяжело вздохнул Боб. – Будем терпеть и выжидать. Хотя я по-прежнему не понимаю, чего именно мы ждем. – Мэдден завтра уезжает в Пасадену, – заметил Чан. – Торн явно отправится с ним. Нам представится прекрасная возможность без спешки обыскать все ранчо. Ведь до сих пор наши попытки были торопливы и беспорядочны. – А как же Гэмбл, он нам не помешает? – спросил Иден-младший. – Надо будет постараться выманить его из дома. В конце концов, он же приехал изучать пустыню… – улыбнулся детектив. – Хорошо, Чарли, вы убедили меня. Можете и дальше рассчитывать на мою помощь, но всю ответственность перед миссис Джордан извольте взять на себя! Тем более что вам как ее давнему другу будет легче объяснить ей, почему мы до сих пор медлим. – Ответственность на моих плечах послужит прекрасным дополнением к жемчугу на моем животе, – снова улыбнулся китаец. – А сейчас нам пора отправляться на станцию. – В самом деле, но предупреждаю вас: если на ранчо случится еще хоть что-нибудь, торжественно обещаю перекусать всех и сбежать в пустыню выть на луну. К своей великой радости, Боб заметил на перроне Паулу Вэнделл в костюме для верховой езды. Более того, девушка ждала тот же поезд на Бэрстоу. – Вы куда-то собрались, сэр? – окликнула она молодого человека. – В Бэрстоу, у меня там дела. – И конечно, очень важные? – Разумеется, я не из тех, кто тратит время на всякие пустяки. – Как жаль, что вы так заняты, – продолжила девушка, когда они вошли в поезд и заняли места в вагоне. – А я отправляюсь на верховую прогулку к Одинокому каньону. Через несколько остановок я сойду, а там найму лошадку у знакомого фермера. Конечно, если бы вы смогли поехать со мной, каньон уже не был бы таким одиноким… – Так на какой остановке мы выходим? – спросил Боб со счастливой улыбкой. – Вот как, «мы»? А как же ваши важные дела? – Думаю, Бэрстоу прекрасно обойдется без меня. С сегодняшнего дня Одинокий каньон изменит свое название. – Вот и замечательно! Мы сходим на Севен-Палмс. Уверена, там и для вас найдется лошадка. – Правда, мой костюм не предназначен для конной прогулки, но думаю, лошадка не будет иметь ничего против. Лошадь проявила на редкость покладистый характер. Она не только спокойно отнеслась к виду Боба, но и позволила себя оседлать. Всадники бодро направились вперед. Скоро поселок скрылся из глаз. Во все стороны простиралась пустыня. – Знаете, – произнес Боб, – я раньше и не представлял себе, что мир такой большой. – Похоже, пустыня начинает вам нравиться. – Да, она как будто входит мне в кровь. Это странное ощущение, которое я не могу выразить словами. – Как я вам завидую! – неожиданно произнесла девушка. – Вы здесь впервые, смотрите на всю эту красоту свежим взглядом. А для меня за много лет работы эти прекрасные виды стали всего лишь натурой для кинофильмов. Они всего лишь фон для погонь, перестрелок, приключений ковбоев и переселенцев. Я слышу крики, выстрелы, боевые кличи индейцев, которые должны сопровождать эти сцены. – Неужели и сейчас? – Все время одно и то же! – с досадой ответила девушка. – Эта прогулка для меня тоже часть работы. Мне прислали новый сценарий со старой как мир историей: любовь дочки миллионера и простого ковбоя. – Могу себе представить: девице наскучило томиться в золотой клетке… – Сперва в фильме показывают великосветскую жизнь, которую ведут сливки общества. К счастью, здесь я участия не принимаю. Моя работа начинается с того момента, как героиня прибывает в наши края, изо всех сил тоскуя по истинной дружбе и любви. Разумеется, она встречает настоящего мужчину, которого не могла встретить среди своего окружения. Героиня уносится в глубь пустыни, а там норовистый конь сбрасывает ее на песок. То, что там полно колючек, конечно, остается за кадром. Разумеется, ее спасает ковбой, и на бесплодном песке расцветает любовь, которой не в силах помешать ни разница в социальном положении, ни отсутствие минимального комфорта… Все-таки я очень рада, что моя профессия скоро отомрет. – Как, почему? – Всю округу уже объездили вдоль и поперек, каждое подходящее место описано, пронумеровано и занесено в каталог. На каждой уважающей себя киностудии уже целые альбомы подобных фотографий. Поэтому такие специалисты, как я, постепенно вымирают. Почти как птица додо. – Единственное, в чем я могу поддержать такое сравнение, – что второй такой, как вы, нет на свете. Паула резко остановила коня. – Я должна сделать несколько снимков. Что-то не помню, чтобы этот кусочек пустыни использовался в каком-то фильме. Продавщицы и клерки где-нибудь в Нью-Йорке или Бостоне будут от него просто в восторге. Впрочем, не только они, – признала девушка, снова трогаясь в путь. – Любой кинозритель, увидев эту долину на экране, сразу же мечтательно вздохнет: «Как бы я хотел там оказаться!» – А оказавшись там, он в первый же вечер сходил бы с ума от скуки и одиночества и все бы отдал, чтобы снова оказаться в переполненном метро или городской толпе. Поездка оказалась просто замечательной! Паула часто останавливалась и показывала молодому человеку особо интересные растения пустыни. В конце концов у Боба закружилась голова – то ли от такого количества ботаники, то ли от присутствия очаровательной спутницы. Проехав через колючие заросли, они оказались в прохладной местности среди холмов, склоны которых были сплошь покрыты деревьями сумаха. Лошади осторожно шли по еле заметной тропинке посреди рощиц дикой сливы. Чуть вдалеке под пальмами звонко журчал ручеек. Боб не особенно удивился, поймав себя на мысли, что хотел бы всю жизнь ехать по тропинке за этой чудесной девушкой. Какой близкой она казалась ему теперь! Мир больших городов виделся ему далеким и совершенно нереальным. Как можно там находиться в постоянной духоте?! Пустыня – вот настоящее место для жизни! В тени пальм у ручейка Паула решила устроить привал. Они спешились, и девушка разложила на траве завтрак, который взяла с собой. – Нет-нет, – заявил Боб. – После такого обилия впечатлений я не в состоянии проглотить ни кусочка. – Не стоит кривить душой, посмотрите лучше на эти сэндвичи! Их делали в «Оазисе» в расчете на ковбоев и фермеров, у которых всегда прекрасный аппетит. Я в состоянии справиться только с одним, а здесь их целых четыре. А молока хватит на нас обоих. – Мне так стыдно, – произнес Иден-младший, после долгих уговоров с аппетитом поедая сэндвич с говядиной. – Я должен был подумать о еде, когда брал у фермера лошадь. Вы же почти ничего не съели.