– Шейла, я горю, я разбит, моё сердце разрывается на части… Нет! Я не смогу, я не выдержу… если не спрошу. Шейла, скажи… Если бы так случилось… Если бы ты встретила меня раньше брата… Если бы не полюбила его первым, у нас с тобой могло бы получиться? Нет-нет! Не говори ничего! Моё сердце может не выдержать… Я схожу с ума, когда думаю… Представляю, как он целует твои нежные губы, как дотрагивается до твоей горячей кожи… Как ты делишь с ним восторг любви. Я… Я дико ревную тебя, Шейла! Ревную к своему собственному брату! Я готов убить его! А потом себя! Себя, Шейла! – Нет-нет! Не надо! Что ты такое говоришь, Бастер! Это же грех! – Что грех, Шейла? Любить жену брата? Ревновать к нему? Хотеть убить себя? Что, Шейла? – Не к чему ревновать… – Не к чему? Что я слышу? То есть… Я правильно понимаю – вы не любите друг друга? Или… Или, может быть, он обидел тебя… В первую брачную ночь, он обидел тебя, Шейла? Я прав?! Я убью его? Убью! – Нет-нет, Бастер! Ничего такого не было! – Ничего не было? Вообще ничего? – Ничего… – Ах, Шейла! Любимая! Ты вернула меня к жизни! Я думал, я подозревал, я мечтал об этом! Так вы не любите друг друга? Шейла опустила голову. – Значит, это брак по договорённости? Вот почему ты не раз говорила о чувстве благодарности брату! И никогда о любви. Вот почему не хотела рассказывать о предложении и свадьбе. Я прав? Нет, не говори! Я понимаю, как тебе трудно говорить об этом. Просто кивни головой, если я прав. Я прав, Шейла? Шейла едва заметно кивнула. – Ох, какое счастье! – воскликнул Бастер и порывисто обнял девушку, – Всё, Шейла, всё, любимая, теперь у нас с тобой всё будет хорошо! Кемп благородный, великодушный человек. Он отпустит тебя, когда поймёт, что мы любим друг друга, что не можем жить друг без друга. Нет, не говори ничего, – произнёс Бастер, почувствовав, как Шейла пытается отклониться от него и что-то сказать, и запечатал рот Шейлы поцелуем. – Я сейчас же пойду, поговорю с ним! Резко развернулся и ушёл. А Шейла осталась на месте. С гудящей головой, бухающим сердцем и ватными ногами. На грани обморока… За разговором Бастера и Шейлы, за последовавшими потом объятиями и поцелуем, Экчери наблюдал из окна своей комнаты. Как увидел этих двоих, так и застыл. Когда Бастер развернулся и пошёл широким шагом через парк, Экчери дёрнулся было спуститься и перехватить его, но услышал звуки сверху и успел заметить Кемпа, уходящего с балкона своего кабинета. Поздно! Сэр Гамильтон видел всё, что видел и Экчери. Беды не миновать! «Надо предупредить миссис Шейлу» (Экчери даже в мыслях не разрешал себе называть хозяйку по имени), – понял Экчери и поспешил спуститься в парк… Шейла осталась одна и чувствовала, как земля, буквально, уходит у неё из-под ног. Всё произошло так быстро. Этот странный разговор, где Бастер признался ей в любви. В нём было столько страсти, сколько не было в том первом признании, бывшем так давно, как будто в другой жизни, Теренса Оттенборо. И объятия. Они тоже были не первыми в её жизни. Теренс тоже обнимал Шейлу. Но делал это так деликатно, на расстоянии, что она едва ощущала присутствие его рук на своих плечах. Бастер же прижал её к своему телу так плотно, что она ощущала его тепло везде – спереди, сзади, с боков. Поцелуй… Шейла вспомнила про поцелуй и непроизвольно поднесла руку к губам. На них ещё горел поцелуй Бастера, а во рту ощущался его солоноватый привкус. Поцелуй в губы был первым в её жизни, потому что Теренс позволял себе целовать только её руку. А поцелуя Кемпа в церкви она избежала, потому что потеряла сознание. Кемп! Бастер пошёл к Кемпу, чтобы рассказать об их любви! Не миновать беды! И она, только она виновата в ней! Виновата в том, что вовремя не остановила Бастера. Виновата в том, что позволила себя полюбить. Виновата в том, что и сейчас не знает, любит ли она его, любит ли вообще кого-нибудь. Может, вовсе не умеет любить? Виновата в том, что именно сейчас, в это мгновение из-за неё ссорятся братья! Возможно… Боже мой! Возможно, даже один убьёт другого! И Шейла стремглав кинулась в дом, чтобы разнять их, встать между ними, не дать произойти беде… Холодная ярость охватила Кемпа, когда он увидел, как возмутительно нагло, бесцеремонно, Бастер ведёт себя с его женой. А она позволяет ему это! Он спустился с третьего этажа и в коридоре столкнулся с Бастером. Бастер широко заулыбался, увидев брата, и выпалил: – Братец, а я тебя ищу! Кемп был обескуражен таким поворотом – может, он не так понял сцену в парке, свидетелем которой он стал, что-то не то увидел, что было на самом деле, из-за расстояния? И Кемп молча указал Бастеру на двери библиотеки… Экчери не застал Шейлу в парке. И по дороге не встретил. Значит, они где-то разминулись. И Экчери вернулся в дом. Сначала проверил спальни супругов, потом кабинет сэра Гамильтона, затем просто начал кружить по этажам, пока не обнаружил её стоящей около дверей библиотеки. Она была напряжена и сосредоточена на том, что происходило внутри. Экчери не стал подходить. Ситуация уже вышла из-под контроля, оставалось только ждать её завершения, стать лишь пассивным участником событий. И Экчери пристроился в нише в конце коридора… – Я всё знаю! – первое, что выпалил Бастер, когда братья зашли внутрь библиотеки. – Что именно? – сдерживая себя, спросил Кемп, усаживаясь в кресло. Бастер тоже, было, попытался сесть, но от возбуждения, охватившего его, не смог усидеть на месте, вскочил и начал ходить по комнате. – Всё! Как вы познакомились, почему поженились. – И почему? – Вы договорились – ты ей помогаешь с матерью, бытом и так далее, она помогает тебе попасть в высшее общество. – Допустим. И что дальше? – Ничего у вас не получится! Шейла не раз говорила мне, как она благодарна тебе за всё, но вы не любите друг друга. Она любит меня! – Она сама тебе об этом говорила? – Сама! Кроме того, твоя мечта стать графом попросту не осуществима. – Почему же? – Потому что титул передаётся только по наследству. У детей Шейлы он будет, но дети не появляются от Святого Духа, для этого нужен мужчина из плоти и крови, – хохотнул Бастер и не смог отказать себе в удовольствии уколоть брата, – И никакие портреты этому не помогут. – Вы настолько близки, что разговариваете на столь интимные темы? – Настолько близки, насколько могут быть близки люди, любящие друг друга, – намекнул на интимные отношения с Шейлой Бастер. Кемп намёк понял. Встал и отошёл к окну. Повернулся к брату спиной. В библиотеке повисло молчание. Теперь уже Бастер, ожидавший бурную реакцию со стороны брата, и немного успокоившийся, благодаря так легко протекающему разговору, уселся в кресло. Положил ногу на ногу, закурил сигару. – Смирись с этим! Ты же ничего не теряешь. Когда вы разведётесь, наследство Шейлы всё равно достанется нашей семье. У тебя и так денег полно, а это будет моим. – А если я не хочу разводиться? – помолчав, спросил Кемп. – Тогда придётся разводиться по суду, – холодно припечатал Бастер. Кемп прикрыл глаза, глубоко вдохнул и развернулся к брату. Посмотрел на него своим фирменным цепким взглядом, как будто пытался заглянуть ему глубоко-глубоко внутрь, понять – действительно ли, перед ним человек одной с ним крови, действительно ли, брат. Ничего не понял. Глухо сказал: – Развод дело хлопотное и дорогостоящее. У тебя есть на него средства? – У меня пока нет. Но есть у Шейлы. Это в любом случае окупится. – Не скажи! В высшем обществе разводы не поощряются, и суд, чаще всего, принимает сторону того, кто против развода. – У нас есть два аргумента в пользу развода, которые тяжелее тех болванок, которые выпускает чугунно-железная мануфактура Шейлы! – рассмеялся, уже чувствовавший запах победы, Бастер, – Брак-мезальянс между графиней и простолюдином. И отсутствие супружеских отношений. На этом основании даже королевских особ разводили23. Так в чью пользу суд примет решение в вашем случае, а, братец? Шейлы, урождённой графини Беркерри, или Кемпа Гамильтона? – Хорошо, я разведусь! – после небольшой паузы согласился Кемп, – И не буду препятствовать вашему браку. И даже в качестве подарка на свадьбу откажусь от своей доли родительского дома в Гемпшире. Чтобы у молодой семьи была крыша над головой, так сказать. – Спасибо, братец! – с издёвкой в голосе поблагодарил Бастер, – Я не раз рассказывал Шейле какой ты благородный и великодушный человек. Только я думаю, что нам будет удобнее и логичнее жить в усадьбе. – Прости, братец, но это не возможно! По договорённости всё движимое и недвижимое имущество графов Беркерри стало моей собственностью. Чтобы ты не рассчитывал очередной раз на суд, я дам тебе адрес адвокатской конторы «Астор и сыновья», которая представляет интересы графини Беркерри-Гамильтон. Убедись в моих словах собственными глазами. Словно галлон холодной воды вылился на Бастера. Столь резкий переход из эйфории от ощущения себя всесильным богатым падишахом в голого короля, поверг его в шок. Он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, пытаясь выдавить из себя слова, но получалось нечто нечленораздельное, в предложения со смыслом никак не складывающееся. Убедившись, что смысл сказанного дошёл до брата, Кемп произнёс не терпящим возражения тоном: – Ты и твоя любовница должны сегодня же покинуть Беркшир. Можете отправиться прямиком в Гемпшир. Документы о разводе мой адвокат перешлёт Олистеру Астору в самые кратчайшие сроки. – Брат, пощади! На что мы будем жить? – Это уже меня не касается! Ты любишь её, она любит тебя, крыша над головой есть, как-нибудь разберётесь. – Помилуй, какая любовь?! Это она в меня влюбилась, как кошка, а ты меня наказываешь. Это не справедливо! – Вот как! Тогда у тебя есть выбор. Либо ты отправляешься со своей любовницей в Гемпшир, либо ты один возвращаешься во Францию. – Спасибо, брат! Спасибо! – обрадовался Бастер, – Знаешь, я немного поиздержался в Париже, отдай распоряжение своему секретарю, чтобы он выдал мне денег. Бастер пропустил тот миг, за который Кемп, стоящий в нескольких шагах от него, вдруг оказался нависающим над его креслом. Больше чем слова, сказанные старшим братом, Бастера испугал огонь, полыхающий в его глазах. – Тебе уже тридцать. Мне было вполовину меньше, когда я начинал с дырой в кармане, с тобой, четырёхлетним, на руках и с болью в сердце от потери родителей. Но справился! А теперь – хватит! Ты не понял – отныне ты сам отвечаешь за свою жизнь, хоть в Англии, хоть во Франции. – Брат, пожалуйста! Последний раз! Помоги! Ты не понимаешь! Я задолжал очень серьёзным людям. Меня убьют, если я не расплачусь! – Мне! Всё! Равно! Пошёл вон из моего дома! Даю тебе один час на сборы. – Брат, нет! Ты же мой старший брат! Помоги! Я что хочешь сделаю, только помоги! Меня убьют, понимаешь, убьют! Умоляю! – Убирайся! И с этими словами Кемп схватил Бастера за шиворот и потащил его, упирающегося и вымаливающего помощь и прощение, к дверям… Шейла едва успела отскочить в сторону, когда дверь распахнулась, и Кемп вышвырнул Бастера в коридор. Она пропустила начало разговора братьев, но потом, со слов Бастера о разводе, слышала всё отчётливо. Слышала и ужасалась. Ужасалась той тонне лжи, которую лил Бастер. Ужасалась тому, что теперь думает о ней Кемп. Ужасалась тому, что после этого он сделает с ней, если не пожалел даже своего собственного брата… Кемп заметил стоящего в отдалении Экчери и жестом приказал ему подойти. Экчери с чувством презрения обошёл, кряхтя поднимающегося с пола Бастера, и приблизился к боссу. – Проследи, чтобы он сегодня же попал на паром во Францию, – отдал Кемп распоряжение своему секретарю.