– Ничего, – отвечает Энджел. Она фыркает. – Будто я поверила. Где Джон? Хороший вопрос. – Он говорит с Джеффом, – отвечает Энджел, который начал разминать икры. – Просил немного уединения. Я был более чем рад предоставить его ему, конечно же, потому что я верный друг. – Пф-ф-ф. Ему стоит поторопиться. Подтанцовка приедет через полчаса, а нам нужно еще многое освоить. Дверь снова открывается, и внутрь влетает Джон. – Простите! – говорит он, быстро бросает сумку и расстегивает худи. Он меньше всех из нас оголен, в своей обычной черной футболке. Интересно, сделано ли это намеренно. Я становлюсь рядом с Рубеном в нашу обычную расстановку. – На самом деле, – говорит Вэл, – я думала, что мы можем кое-что поменять для видео. Для свежести. Рубен, можешь стать рядом с Джоном? – Конечно. Он обходит зал и теперь стоит на другом конце площадки. Это странно. Мы никогда так не выступали. Что-то грядет. – Отлично, – говорит он. – Давайте начнем. Все ясно. Они держат меня и Рубена на расстоянии. Впервые я заметил это в первую ночь нашей съемки. В клипе мы в роли футуристических гонщиков, которые почему-то танцуют, и нам построили несколько огромных декораций в студии. Во время первой танцевальной репетиции меня и Рубена поставили в противоположных концах. Думал, это Вэл пыталась придумать что-то другое. А сейчас? Уверен: происходит что-то недоброе. Последние два дня мы провели, снимая сольные сцены, каждую перед частично построенной площадкой, окруженной зеленым экраном. Я позировал с футуристическим небесно-голубым «Ламборгини», и меня одели в изготовленную на заказ черно-синюю кожаную гоночную куртку, которая была такой тесной, что казалась второй кожей. Мои волосы были уложены вверх ежиком, а Пенни временно покрасила несколько передних прядей в синий цвет. У каждого из нас есть цветовой мотив для видео: Рубен – красный, Джон – золотой, а Энджел – белый. На каждый припев у нас групповая хореографическая сцена. На первой Рубен и я стоим порознь, на противоположных концах площадки. Сейчас мы на полпути к съемкам второй групповой сцены, и это происходит снова. Все это видео мы настолько далеко друг от друга, насколько это возможно, хотя мы всегда были бок о бок. Мы прогоняем номер, по ощущениям, в пятисоттысячный раз. Эрин на съемочной площадке, внимательно наблюдает за нами, скрестив руки на груди. – И, снято, – говорит режиссер. – Думаю, мы закончили. – По домам, парни, – говорит Энджел. Атмосфера в комнате быстро меняется. Теперь кажется, что все хотят быстрее уйти отсюда. Осветители выключают десятки направленных на нас ламп, звукорежиссеры начинают упаковывать свое оборудование, а наш режиссер падает на стул. – Эй, Зак, – зовет меня Рубен, – есть секунда? Я киваю и следую за ним через всю площадку в тихое место. – Ничего не заметил странного насчет видео? – спрашивает он. – Ты о том, что они нас разделили? – Да. Скажи, что я не один думаю, что это было очевидно? – Не знаю. Наверное. Может, совпадение? – Ты не так давно в этом варишься, как я, и поверь, когда дело касается Chorus, никогда не бывает совпадений. – Верно. – Но я не уверен, может быть, мы слишком много об этом думаем. Это маловероятно. Я доверяю мнению Рубена. Если мы оба это заметили, значит, шансы, что это так, действительно высоки. Что они действительно разделяют нас, чтобы сдержать наши отношения в секрете. – У меня идея, – говорю я. – Хочешь узнать наверняка, замышляют они что-то или нет? Он задумывается на мгновение. – Да. Мой план довольно прост, но, думаю, он сработает. В конце видео есть «откровенный» момент. Он наступает, когда мы закончили с танцем и сюжет заканчивается. Герой Энджела выиграл гонку, и мы все празднуем его победу. План таков: мы обнимемся во время этой сцены и посмотрим на их реакцию. Сцена на еще одном зеленом экране. Время пришло. Нам сказали, что сцена будет выглядеть так, будто мы на финишной линии. – И, мотор! Энджел, который держит неоновый трофей, широко улыбается, а Джон аплодирует. Я подхожу к Рубену и обнимаю его. Ощущаю напряжение по ту сторону камеры. Эрин явно прикусывает язык. – Отличная работа, – говорит режиссер. – Давайте повторим. Ко мне подбегает Пенни и начинает поправлять мой макияж спонжем. – Что вы делаете? – шепотом спрашивает она. – Думала, Эрин сломает свой iPad. – Это было бы похоже на детоубийство, разве нет? Пенни смеется. – Просто будьте осторожны. Они наблюдают за вами. Она отходит, чтобы поправить макияж Энджела. Как только начинается второй дубль, я подхожу к Рубену, на этот раз не прикасаюсь к нему, просто стою рядом и аплодирую Энджелу. Изменения в помещении сразу заметны. Но мы просто стоим рядом друг с другом. Я не целую его, не держу за руку и не заявляю о нашей любви к Lady Gaga. Почему у них проблемы с этим? Отчасти вопрос оставался закрытым до тех пор, пока не закончилось турне по России, но сейчас это кажется чрезмерным. Наш режиссер потирает лоб. – Снимем еще один дубль, а затем сделаем перерыв. Пришло время как следует проверить нашу теорию. – Мотор! На этот раз Рубен и я совсем не взаимодействуем друг с другом. – И… снято! Отличная работа, парни, думаю, на этот раз получилось! Внутри все ухает вниз. Съемки затянулись почти на полчаса, а это значит, что мы торопимся на встречу с прессой. Сейчас встречи со СМИ уже не являются для нас обычным делом. Раньше было так: на каждое шоу люди могли купить VIP-билет и получить шанс познакомиться с нами. Во время них я всегда чувствовал странную смесь возбуждения и неловкости. Было так здорово видеть фанатов, но их постоянно поторапливали, и это заставляло меня чувствовать себя некомфортно. Кроме того, люди часто рассказывали мне о глубоко травмирующих вещах, которые с ними произошли, и им пришлось двигаться дальше. Я никогда не знал, какого ответа они от меня хотели, и чувствовал себя виноватым, что не мог должным образом отреагировать на разрушительные новости, которые они мне сообщили. Так что я не совсем разочарован тем, что с ростом нашей известности увеличились риски безопасности, поэтому встречи с прессой почти сошли на нет, за исключением особых случаев. Этот особый случай – конкурс, организованный Prosper, мегаконгломератом, которому принадлежит доля в Galactic Records, а также в нескольких десятках других компаний. Журнал, принадлежащий другой дочерней компании Prosper, провел конкурс, в котором победители должны были встретиться с нами. Наш автобус подъезжает к заднему двору театра. Двое охранников Chase вылезают первыми, чтобы проверить территорию, и как только они говорят, что все безопасно, мы все выходим и идем в закулисье. Нас ведут прямо по коридору к сцене. Эрин поворачивается и блокирует нам путь.