До конца своей жизни я запомню то, что она скажет дальше. – Как давно ты это понял? – Некоторое время назад. – Ладно, вау. Я не подозревала. – Правда? – Хорошо, может, были мысли. Несколько друзей намекали мне, но ты никогда не давал повода так думать. Я не догадывалась. – Но ты думала об этом? – Как и любая мама. – Тогда почему ты говоришь, что не догадывалась? – Думала, ты захочешь услышать это. – Зачем мне это слышать? – Я не знаю, Зак. Я не ожидала, что это обрушится на меня прямо сейчас. Я истощена. – О. Прости. Я думал, что сейчас подходящее время, потому что… Я не знаю, как закончить предложение, потому что не уверен, почему именно это время было иделаьным. Очевидно, я думал неправильно. – Не извиняйся, все хорошо. – Она всхлипывает. – Я чувствую будто подвела тебя. Мне все равно, би ты, или гей, или кто-либо еще, я просто хотела бы, чтобы ты сказал мне раньше. Я бы помогла тебе. Иисус, Зак, мы сейчас даже не в одной стране. – Знаю. Я считаю, это то, что я должен был выяснить сам. Европа помогла мне в этом, думаю. – Ох. Но ты же знаешь, что можешь говорить со мной в любой момент, так? – ее голос вот-вот сорвется. – Конечно. – Кто-нибудь еще уже знает? – Эм, да, парни. И я должен был сказать Chorus, потому что это моя работа, понимаешь? – Верно. – Она шмыгает носом. – Прости, это просто напоминает мне о твоем отце. Ты так похож на него в эти дни, что иногда меня это пугает. – Почему я похож на папу? – Я думала, что ясно дала понять вам обоим, что вы можете говорить со мной о чем угодно, но вы оба скрывали от меня огромные секреты, и я не знаю почему. Ничего себе. Похоже, она только что приравняла мою бисексуальность к тому, что мой отец ей изменил. – Послушай, Зак, я очень устала и переживаю, что все испортила. Думаю, я пойду. Мы можем позже поговорить? – Конечно. – Я очень тебя люблю, ты же знаешь это? – Ага. – Хорошо. Поговорим позже. – Ладно, пока. Она кладет трубку. Я не ожидал этого. Совсем. Я сижу неподвижно, словно онемев. Не могу поверить, что она сравнила меня с отцом. Я даже не успел рассказать ей о Рубене. Встречаться с ним – одна из самых замечательных вещей, которые когда-либо случались со мной. Хотя, возможно, это и к лучшему, учитывая ее реакцию. Почти в каждой статье о каминг-ауте, которую я читал в интернете, упоминается, что это плохая идея – признаваться в ориентации во время знакомства родителей со своим партнером. Лучше рассказать им о своей ориентации, а потом поговорить о партнере, когда все уляжется. Внезапно до меня все доходит, и глаза наполняют слезы. Я не думал, что она на полном серьезе скажет, как я похож на отца, но, думаю, сейчас она именно так думает. Я как он. Еще один парень, который скрывается от нее. Рубен просил написать ему, как только все закончися, и я отправляю ему сообщение. Зак: Привет, закончил. Рубен: Как прошло? Зак: Честно, могло быть и лучше. Рубен: Ох. Хочешь поговорить? Зак: Да, если ты свободен. Скоро я слышу стук в дверь. Открываю ее и впускаю Рубена. – Все было плохо? – спрашивает он, как только я закрываю за ним дверь. – Ага. – Эй, ты плакал? – Немного. – Ох, Зак. Он подходит ближе и обнимает меня. Я сжимаю его, хватаюсь за мягкую ткань его футболки. Не хочу его отпускать. – Мне жаль, что все прошло не так, как ты надеялся, – говорит он. – Станет лучше, обещаю. – Все хорошо. Он кладет руку на мое плечо и смотрит в глаза. В них есть уверенность. Что-то неуловимое. – Ты же знаешь, что ничего страшного, если это не так, верно? Я шмыгаю носом, вытираю глаза и пожимаю плечами. – Эй, посмотри на меня, – говорит он, прижимая ладонь к моей щеке. – Я рядом, и в тяжелые времена тоже. Дело не только в перепихоне. Если ты хочешь. – Ты уверен, что я не раздражаю тебя? Можешь сказать мне. – Уверен. Я останусь столько, сколько ты хочешь. – Здорово. Мы можем пообниматься немного? – Конечно. Мы перемещаемся на кровать, и Зак обнимает меня со спины. Он притягивает меня к своей груди, и наши тела прижаты друг к другу.