– Ты знаешь, что я хочу это сделать, и ты в курсе, что руководство разрешило это сделать после России. Но как насчет тебя? То, что нам дали добро, не значит, что ты действительно этого хочешь. Я сижу, нахмурив брови. – Я хочу этого. – Точно? Или ты просто соглашаешься с этим, потому что я этого хочу? Ты ведь знаешь, что это не обязательно, верно? – Все не так. Я не боюсь каминг-аута. – Не бояться чего-то и хотеть этого – разные вещи. – Знаю, но… Я не против того, чтобы сделать это. Во многом это станет облегчением. Все в порядке. Его взгляд спускается вниз, а плечи едва заметно ссутуливаются. – Что? – спрашиваю я. – Я сказал что-то не то? – Ты никогда так не делаешь. – Подожди, что? – Прости, это прозвучало более грубо, чем я предполагал. Я просто очень устал и раздражен. – Хочешь вздремнуть? – усмехаюсь я, но он долго не отвечает. – Да. – Все в порядке, я понимаю. Он хмурится и переворачивается на бок. Я ложусь и придвигаюсь ближе, так что мы оказываемся в ложбинке матраса, и наши тела прижаты друг к другу. Я целую парня в затылок. – Я просто никогда не знаю, чего именно ты хочешь, – тихо произносит он. Я слышу тревожные звоночки. – Что ты имеешь в виду? Он вздыхает. – Ничего. Не волнуйся. Это звучит так, как будто я реально должен начать беспокоиться, но я тоже устал и не в настроении обсуждать свои чувства и истинные мотивы. Не сейчас. – Может, мне лучше уйти, чтобы ты мог немного поспать? Наступает тяжелая пауза. Когда Рубен отвечает, его голос звучит тихо. – Не надо. Я притягиваю его ближе, силясь игнорировать тот факт, что, очевидно, я сделал что-то не так и не знаю, что именно. – Хорошо. – Привет, ребята, – произносит Энджел мрачным голосом. Мы втроем сидим на кровати Рубена, на коленях у которого лежит планшет. Честно говоря, я ожидал, что Энджел пошутит или хотя бы улыбнется, но сейчас он выглядит совершенно другим человеком. Его рука и нога в гипсе, на виске повязка, но он держится молодцом. Часть того напряжения, которое я испытывал в последнее время, уходит. – Итак, – начинает Энджел, – кто из вас сказал им, что у меня проблемы с наркотиками? Я смотрю на остальных, все избегают взгляда Энджела. Наконец, Джон подает голос. – Я сказал им, что тебе, вероятно, нужна помощь. Энджел закатывает глаза и откидывается назад. – Я знал это. Я знал… – Так и есть, – перебивает его Джон. – Ты чуть не умер, Энджел. – Это могло случиться с кем угодно. – Это случилось, потому что ты был под кайфом. Ты спрыгнул с балкона, Энджел. Ты был под наркотой. – Зак и Рубен тоже спрыгнули с балкона. – И если бы они пострадали, то это была бы твоя вина. Энджел вздрагивает от этих слов и полными шока глазами рассматривает палату. – Тебе, должно быть, это нравится, да? – Что это значит? – Да ладно тебе. Ты же всегда проповедуешь о том, что нужно поступать правильно, быть взрослым, и как ужасно, что я хочу повеселиться, пока у меня еще есть возможность. При первой же возможности ты сдаешь меня Chorus. У меня даже нет зависимости, просто та ночь была не из лучших. – В последнее время у тебя было очень много таких ночей. Энджел смеется резко и горько. – Знаешь что? Да пошел ты, Джон. Заносчивый, претенциозный ублюдок. Ты ведь понимаешь, что люди терпят тебя только из-за твоего папаши, верно? – Я не собираюсь с тобой спорить. – Знаешь, почему мне кажется, будто ты так настроен против меня? Это не связано с тем, что ты весь такой правильный и набожный. Это из-за того, что ты знаешь, что если бы хоть раз присоединился ко всеобщему веселью, то люди не захотят иметь с тобой ничего общего. А ты так боишься дать им повод от тебя отгородиться. Ты просто еще один несносный богатенький мальчик, который плачется своему папочке всякий раз, когда он с кем-то не согласен или все его ненавидят. С лица Джона сходят все краски. – Ты так не думаешь. – Да, так и есть. Я ненавижу тебя. – Ты злишься на меня, потому что знаешь, что я прав, и не хочешь признавать это. – Мне кажется, я ненавижу тебя с тех самых пор, как встретил. – И я не собираюсь извиняться за то, что сделал. Я не буду извиняться за то, что попросил помощи вместо того, чтобы сидеть и смотреть, как ты убиваешь себя. – Ты же знаешь, что после этого между нами все кончено? Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Между нами все кончено. – Пусть лучше все будет кончено, чем ты погибнешь! – кричит Джон в экран грубым и измученным голосом. Экран чернеет, когда Энджел завершает разговор. Дыхание Джона прерывистое, и он закрывает рот дрожащей рукой. Только сейчас я понимаю, что сжимаю руку Рубена так сильно, что кончики его пальцев становятся фиолетовыми. Я ослабляю хватку. – Он не это имел в виду, – шепчу я. – Я знаю Энджела, понимаешь? Парень просто злится. Джон не отвечает. Он просто смотрит на экран. Рубен отпускает меня и обнимает Джона со спины. Тот обхватывает руки Рубена, костяшки его пальцев белеют. В дверь стучат, и я открываю ее, чтобы впустить Эрин. Она замечает Рубена и Джона на кровати. Мое подавленное выражение лица. Включенный планшет. – Энджел звонил, да? – спрашивает она. Мы киваем. Никто из нас не произносит ни слова. – Ну, как вы уже, наверное, поняли, Chorus и Galactic приняли решение касательно турне. – И? – выкрикивает Джон.