— Жень, это же ручная работа! — возмутилась мама. — Ну и заказали бы! Хочешь, я тебе в Инстаграме тыщу вязальщиц найду? — Потерянное поколение, — вздохнул папа, выключив звук телека – началась реклама. — Вот отключат тебе завтра интернет – много вы сможете? Даже яйцо не сварите! — Вот я и предлагаю выжать максимум, пока не отключили, — съехидничала Женя. — А ты представь, как Саше будет приятно, — сказала мама. — Она увидит, что это мы, своими руками, по оригинальной схеме. Знаешь, как она обрадуется! — Она обрадуется, если мы своими руками им Лексус на свадьбу подгоним, — пробурчала Женя. — Чего? — не услышала мама. — Ничего. Что делать-то теперь? — Распусти ряд и начинай заново! Подобрав улетевший на пол крючок, Женя переместилась с кресла на ковер и по одной начала распускать петли. У Сашки появилось новое увлечение – обустройство их с Мишей квартиры. Загадочную фразу «у нас будет шебби шик» она, к счастью, иллюстрировала картинками. Каждый день Жене и маме в Whatsapp приходили килотонны интерьеров и дизайн-проектов. Жене это казалось интересным первые пару дней, а сейчас она даже не загружала фото – чего память засорять? – но ловко отбивалась двумя-тремя шаблонными предложениями. Ну, например: «о, пятый ничего». Или: «да ну, как будто домик в деревне». Сашку это удовлетворяло. К шебби шику, как выяснилось, идеально подходили вязаные салфетки и скатерти – такой пункт Саша включила в список свадебных подарков, который был достаточно скромным. Вообще-то Мишина сестра и их с Женей родители решили скооперироваться и подарить приличную сумму, но мама посчитала, что «это как-то куце». Поэтому недавно мама взяла быка за рога: закупила пряжу, сама нарисовала схемы и привлекла Женю, которая, кстати, и вязать-то не умела, к созданию рукодельного шедевра. — О, пап, включай! — воскликнула Женя, указав на экран. — Он сейчас будет говорить про художника, у которого пошла кровь из носа! Из прихожей донеслась трель звонка. Папа переглянулся с мамой, Женя нетерпеливо заерзала: — Пап! — Жень, иди открой. — Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят, — запротестовала Женя. — Разве нормальный человек припрется на ночь глядя? Давайте не открывать, а? — Женька, марш к двери! — Мама забрала у нее из рук кривое вязание. — Все равно толку никакого. Только спроси, кто там! Отлично. А если там бандиты? Помирай, дочурка, первой, а мы попробуем забаррикадироваться и позвонить в полицию? Женя хихикнула, подошла к двери и крикнула: — Кто? — Добрый вечер! Это Михаил, извините, что поздно… — Какой Михаил? — Ну, Миша, мы с Александрой приезжали… — Ма-а-ам! — заорала Женя и быстро отперла замок. Михаил, Александра. Дурак какой-то. Что, нельзя было сказать сразу – это парень вашей Сашки? Миша решительно переступил порог и, забыв поздороваться, попросил у Жени: — Позови Саню, пожалуйста. — В смысле? — В смысле, мне бы с ней поговорить. — Саши здесь нет. — В смысле? Они удивленно пялились друг на друга, пока в прихожую не вышла мама. — Миша? Добрый вечер! Как неожиданно, что же вы не позвонили, не предупредили, что приедете? А где Саша? — А где Саша? — переспросил Миша и повисла пауза. Следующие минут десять прошли суетливо: сначала Миша долго и путано извинялся и порывался уйти, мама была категорична – куда он пойдет ночью. Потом ставился чайник, разогревался суп предлагался выбор между батоном и «Бородинским». Под шумок Женя прошмыгнула в кухню и скромно устроилась в уголке с чашкой. Пить не хотелось совершенно, но, если ошиваться там просто так, мама скажет, что «нечего уши греть, займись делом». А так попробуй, выгони вон ребенка, который решил чайком насладиться! Похоже, Миша тоже не испытывал ни голода, ни жажды. На тарелку с горячим супом он не обращал никакого внимания, будто бы и не ему налили, а сам все время копался в телефоне. Наконец, мама не выдержала: — Миша, ты не объяснишь, что ты здесь делаешь? Нет, я рада тебя видеть… — Мама смутилась. — Но, согласись, это все выглядит странно. Что происходит? Миша пробормотал: — Минутку. — Быстро что-то напечатал, положил телефон на стол экраном вверх и, периодически на него поглядывая, спросил: — Виктория Дмитриевна, а вы когда с Сашей последний раз общались? — Что значит – последний раз? — Мама сжала руки в замок. — Вчера мы переписывались. Днем. — А она не говорила, что куда-нибудь собирается? Ну, к вам, к подружке, может быть? К родственникам? Происходящее напоминало эпизод из детективного сериала. И Миша вполне годился на роль побитого жизнью сурового следователя: щетина, покрасневшие белки глаз, хмурый и сосредоточенный. Женя украдкой вытащила телефон из кармана, набрала Сашку и снизила громкость до минимума. Через несколько секунд заработал автоответчик, предлагающий оставить сообщение после сигнала. — Ничего она не говорила, — нервно проговорила мама. — Да в чем дело?! — Саша дома не ночевала. И утром не пришла. Телефон недоступен. Я подумал, что она у вас. — Но ее у нас нет, — сказала Женя. — Я понял. — Сережа, иди сюда! — закричала мама. Голос звенел, и Женя протянула ей свою чашку. Мама залпом выпила холодный чай и выпалила вошедшему в кухню папе: — Сашка пропала! *** В квартире было ужасно накурено, форточка или балкон не открывались, похоже, пару недель. От спертого воздуха начинало подташнивать. Первым делом Артем затащил сумки в комнату. Там был относительный порядок, хотя пропылесосить, вытереть пыль и убрать пятно с комода – кажется, разлитый сок – не помешало бы. Вообще-то, он бывал у тетки всего несколько раз – чаще приезжала она. И, честно говоря, здесь ему не очень-то и нравилось. Во-первых, спать приходилось на узкой тахте, одиноко стоявшей в полупустой комнате, которую тетя называла «гостевой». Строго говоря, кроме этой тахты и огромного стеллажа с книжками там ничего и не было. Бывало, проснешься, а ощущение, будто заснул в библиотеке. И шея затекла. Но, с другой стороны, какие претензии? Во-вторых, Артем попросту стеснялся. Дома он мог преспокойно остаться наедине с собой, уйти, в конце концов – куда-нибудь или к кому-нибудь. Тут, понятное дело, пойти было не к кому, а прогулки по улицам удовольствия не доставляли – город оставлял депрессивное впечатление. Зато фотки получались постапокалиптические. В-третьих, где-то он вычитал, что бывают люди-коты и люди-собаки. Собаки привыкают к людям и готовы с ними на край света, а коты приучаются к месту. Если исходить из этой логики, то он, конечно, тот еще кошак. — Боже мой, что за свинарник? — раздался мамин голос из ванной комнаты. — Леля, ты сюда человека впустила или поросенка? Артем приоткрыл окно в спальне и сделал глубокий вдох. Удивительно: на улице стояла слякоть, под ногами – грязища и подтаявшая снежная каша, сырость ощущалась даже если напялить самую теплую куртку и ботинки на самой толстой подошве. Но все познается в сравнении, и сырой уличный воздух явно выигрывал на фоне квартирной духоты. — Михал Михалыч, кс-кс-кс-кс. — В комнату, бормоча себе под нос, вошла тетя Оля. — Тём, ты Михал Михалыча не видел? — Не-а. — Артем заглянул под кровать, потом – за кресло. — Может, он на балконе? — С ума сошел? Холод такой. И почему он не вышел меня встречать? Артем выглянул в коридор и крикнул: — Мам! Ты кота не находила? — Кота? — Мама высунулась из-за двери ванной. В резиновых перчатках и с моющим средством в руке. — Не находила. Но я только в прихожей и вот тут была. Может, он в комнатах? — Теть Оль, вы не волнуйтесь! — подмигнул Артем. — Задрых где-то, ща найдем! Михал Михалыч был особенным котом. Интеллигентный, умный, преданный – даже по характеру не кот, а собака! Всегда встречал хозяйку и гостей на пороге, пѝсал исключительно в лоток, был необычайно понимающим и тонко улавливал настроение. Ну, это по словам тети Оли. Артем бывал у тетки редко, видел Михал Михалыча котенком – он тогда знатно расцарапал ему руку в процессе игры, и пару лет назад, когда тот стал взрослым котищей – холеным, ленивым, снисходительно глядящим на окружающих. В общем, котяра как котяра, хоть и ужасно симпатичный, щекастый, пушистый. Тетя Оля, конечно, взяла бы его с собой в Москву, если бы не мамина аллергия. Кстати, Артем по этой же причине приучил себя относиться к домашним животным с прохладцей и без лишнего мимими. Все равно принести домой котика или щеночка невозможно, так что лучше сделать вид, будто и не очень-то хочется. На всякий случай Артем даже заглянул в шкаф и ящик комода – мало ли, куда мог залезть Михал Михалыч. — Следов кота не обнаружено, — тихо проговорил Артем, вышел в коридор, прижимаясь к стене, как полицейский на задании, и уже собрался продолжить поиски, как из другой комнаты вышел тощий парень в трусах и одном носке. Вид у него был так себе: заплывший глаз, рука на перевязке – то ли гипс, то ли эластичный бинт, сразу не понять, и, в целом, выглядел он помятым. Может быть, конечно, человек провел бессонную ночь, но больше было похоже на глубокое похмелье.