Наш разговор прервал официант. Бесшумно приблизился, поставил на стол два высоких бокала, наполненных рубиновой жидкостью, услужливо склонился. – Желаете что-нибудь еще? И вроде приятный паренек, русоволосый, улыбчивый, ухоженный, но что-то в его лице меня насторожило. Возможно, слишком хищная улыбка и какой-то странный огонек в глазах. Красный? Нет, розовый. Его радужка отливала розовым. Он заметил мой пристальный взгляд и вздрогнул, словно испугался. Хотя, чего меня бояться? Я мирная, и даже не очень страшная… временами. – Так ж-желаете? – переспросил официант, заикаясь. – Эй, Дусь, долго будешь юношам глазки строить? – попыталась обидеться Зимина. – А вы, сударь, ступайте. Если дамы чего и возжелают, обязательно вас позовут! Паренек ушел, а я помотала головой, сбрасывая наваждение. После сегодняшней встречи с мужчинами, от которых просто веяло силой и могуществом, мне многие казались странными. Взять хотя бы отца Артура… Нет, о нем даже вспоминать неприятно. – О чем мы беседовали? – рассеянно переспросила у Наташки. – Здрасте, приехали… О дипломе твоем и его полезном применении. Что делать собираешься? Точно. О дипломе. Но сначала требовалось выпить, чтобы снять накопившийся стресс. – Работу искать, – пожала я плечами, делая несколько торопливых глотков. – Разошлю резюме, покопаюсь в интернете… – Воронцова, ты что, с ума сошла? – оживилась Наташка и тоже отхлебнула из своего бокала. – Кто сейчас в интернете приличную работу ищет? Там только дистрибьюторы всех мастей в компании с мерчендайзерами. Знакомства необходимы. Нужные люди. – Да где их взять, нужных? – вздохнула я. – Никто не спешит помогать, придется действовать проверенным методом. – Это каким же? – Выкручиваться самим. Да, я тоже понимала, что найти хорошую работу без поддержки, опыта и рекомендаций будет непросто, но руки опускать не собиралась. Однако, не ожидала, что конкретное предложение поступит вот прямо тут же, немедленно. Причем, от самой Наташки. – Выкрутимся. Не зря я на эти курсы ходила, Дусь. Не зря! – Зимина жестом фокусника извлекла из сумочки сложенный вдвое листок и помахала перед моим носом. – Смотри. – Успешное совместное предприятие приглашает на работу специалистов на вакансии секретаря-референта, финансового аналитика и менеджера службы досмотра, – процитировала я, разворачивая явно рекламный флаер. А что это еще могло быть? – Высокая оплата, интересная работа, дружный коллектив и полный социальный пакет гарантированы. Работникам предоставляется горячее питание. Требования к кандидатам: спокойствие, полная концентрация и вера в чудеса. Еще раз перечитала последнее требование и рассмеялась. Вот ничему Зимину жизнь не учит, вся ее бесконечная наивность по-прежнему при ней. – Верное дело! Выгорит на сто процентов! – возбужденно шептала тем временем подруга. – Воронцова, миленькая, ты только представь, как мы заживем! Ты финансовый аналитик, я секретарь-референт, а зарплаты такие, что в сумку не помещаются… И она мечтательно закатила глаза, заставив меня снова расхохотаться. – Ничего смешного! – ту же ощетинилась Наташка. – Там, между прочим, их телефон указан, а также конкретное время и место собеседования. Ты, Дусь, как хочешь, а я обязательно пойду! Спорить не стала – если уж Зимина нащупала новую цель, переубедить ее невозможно. Более того, твердо решила, что составлю ей компанию и хоть одним глазом посмотрю на это забавное совместное предприятие. А что? Я вроде спокойная, концентрируюсь мгновенно и, главное, верю в чудеса. Особенно в принца на белом коне. – За удачу! – улыбнулась поверх бокала. – За успех нашего общего дела! – поддержала Наташка, салютуя в ответ… После кафе мы долго бродили по городу, болтая обо всем на свете, забрели в кинотеатр и даже умудрились прокатиться на речном трамвайчике. Так что дома я оказалась лишь поздно вечером. Квартира встретила меня уютной тишиной и темнотой. Мамы не было – очередное ночное дежурство, к которым я давно привыкла. Ничего, завтра обо всем поговорим, а сейчас спать… спать… *** – Ведьма! – изумленно выдохнула женщина, встряхивая колбу и поднимая ее повыше, к свету. – Сильная... С примесью древней крови... Неинициированная... И она замолчала, продолжая жадно таращиться на сосуд. Жидкость, в которую совсем недавно добавили каплю моей крови, вспыхивала на солнце, переливалась перламутром и как-то зловеще шипела. Кто ведьма? Я? На себя бы посмотрела, прежде чем людей оскорблять! Хотя, если честно, незнакомка была что надо: красивая, стройная, с мелодичным голосом. – Этого не может быть! – воскликнула она, недоверчиво осматривая меня с головы до ног. – Не может... Вот именно! Я уже открыла рот, собираясь горячо поддержать шокированную даму, как вдруг черты ее стали расплываться, тускнеть, и на месте женщины, откуда ни возьмись, возник… тигр. Огромная полосатая зверюга осторожно принюхалась, брезгливо сморщила нос и мягко шагнула в мою сторону. «Все… Конец», – пронеслось в голове, когда хищник оскалился. Попятилась, уставившись в блестящие янтарные глаза с пульсирующей точкой зрачка, врезалась спиной в шкаф, в котором что-то тут же противно тренькнуло, и испуганно замерла. В ответ на это тигр мотнул лобастой головой, фыркнул – причем, этот звук удивительно напоминал низкий басовитый смешок – и начал увеличиваться в размерах. Я взвизгнула, закрыла лицо руками и… Проснулась. Несколько мгновений сосредоточенно изучала потолок, пытаясь прийти в себя и отдышаться, а потом нашла взглядом рыжеволосого, зеленоглазого мужчину, много лет улыбавшегося мне с большой фотографии на стене, и то ли поделилась, то ли пожаловалась: – Приснится же такое. Мужчина, как обычно, ничего не ответил. Я вздохнула, отвела глаза и чихнула. Тонкий луч солнца, нагло протиснувшийся между неплотно задернутыми шторами, уже вовсю хозяйничал на подушке, щекоча щеки и нос. Погода в этом июле стояла теплая, и окна в квартире почти никогда не закрывались. Там, на улице, гудели машины, шелестели проезжавшие мимо автобусы, куда-то спешили люди, а сюда, в мою тихую, уютную комнатку, проникали лишь отголоски городской суеты и начинающегося нового дня. Здесь ничего не менялось. Все так же пестрели на книжных полках разноцветные корешки томов, мерно тикали прадедушкины часы, с выгравированной на блестящей медной табличке надписью: «Красноармейцу Воронцову за доблесть и отвагу», а с фотографии загадочно улыбался отец. Хотя, какой он мне отец? Просто незнакомый мужчина, сказка о котором заменила самого родителя. Маме хотелось, чтобы я верила в отважного героя, погибшего, выполняя опасное задание. И я верила. Жалко мне, что ли? По легенде, они страстно любили друг друга, но зарегистрировать брак не успели, поэтому я с гордостью носила фамилию прадеда по материнской линии. Да-да, того самого красноармейца Воронцова, доблестного и отважного. Только вот имени своего немного стеснялась. Ну кто сейчас называет ребенка Евдокией? Только загадочный, призрачный мужчина с фотографии. Мама уверяла, что имя мне выбрал именно он, а когда его вдруг не стало, она исполнила это желание. «Дуней» в наше время быть нелегко. Имя меня закалило, научило не обращать внимание на насмешки и стойко преодолевать жизненные трудности, которые, как известно, начинаются с песочницы. Снова покосилась на зеленоглазого красавца. На самом деле, едва уловимое сходство между нами все же было: и нос почти такой же, только у меня гораздо меньше, и оттенок волос, и даже цвет радужки. Интересно, а гордился бы мной, Евдокией Дмитриевной Воронцовой, мой настоящий отец? Лично я считала, что да. А что? Активистка, спортсменка, красавица… Ну, с последним я, пожалуй, погорячилась. Но ведь и не страшная. Зато школа с отличием, вышка с красным дипломом, и все сама. Нет у нас крутых знакомых, я и в университет-то поступила чудом: вот так вот раз – и на бюджетное место. Повезло. И только мне одной известно, сколько за этим «повезло» труда и упорства. В общем, не знаю, как отец, а красноармеец Воронцов точно бы гордился своей единственной правнучкой. – Дуня… – Из кухни, где тоненько звякала посуда, доносился умопомрачительный запах оладий и земляничного варенья. – Ты уже встала? Завтрак готов. С удовольствием потянувшись, все же заставила себя принять вертикальное положение. Мама у меня хоть и добрая, но во всем любит порядок и мудро считает первый прием пищи самым главным. Нащупав ногами тапочки, протопала в ванную. – Дуняш, я чай наливаю? – в дверях показалась мама, протягивая пушистое белоснежное полотенце. В этот момент я, любуясь своей растрепанной персоной, усердно чистила зубы перед большим старинным зеркалом в медной оправе, поэтому лишь закивала в ответ. Мама улыбнулась, отчего ее лицо словно весенним солнышком осветило, а в глазах засияли золотистые искры. Все же мама у меня – красавица. На улице мужчины до сих пор ей вслед оборачиваются. А она… Она украдкой смотрит на фотографию зеленоглазого незнакомца и вздыхает, а когда считает, что я не вижу, может и слезу со щеки смахнуть. Приворожил он ее чем-то, как есть приворожил – другого объяснения у меня нет. Столько лет прошло, а она по-прежнему грустит. Когда о нем говорит, в глазах такая тоска, что даже мне становится печально. В смерть отца я не верила, не убиваются так по умершему. Время лечит – погорюют и живут спокойно. А мама ждет. Она его ждет, как живого. Надеется. Не представляю, как он мог ее бросить? Она же такая нежная, хрупкая, трепетная, но в то же время мудрая, сильная. Несгибаемая и стойкая, как оловянный солдатик. Эх, если бы я хоть наполовину унаследовала мамину внешность… Мне бы такие же волосы цвета спелой пшеницы, спускающиеся золотым водопадом ниже лопаток. Такие глаза – голубые-голубые, как летнее небо в солнечный день. Жаль, не в родню красноармейца Воронцова я пошла. Вполне себе обычная девушка – курносая, невысокая. Россыпь веснушек на переносице, непослушные, не желающие укладываться в приличную прическу рыжие кудри, и глаза не голубые, а зеленые.