Фами Хейлайл… Она остановилась передо мной, на некотором расстоянии, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок – как всегда уверенная в себе, обманчиво расслабленная. Вот только черные глаза как-то лихорадочно, возбужденно-победно сверкали. – Не ожидала, девочка? Или думала, что если я отстранена от работы и нахожусь под домашним арестом, то и выбраться не сумею? Остальные тоже так считали. И совершенно зря. Я все-таки глава оперотдела… Была. Долгое время. Так что кое-какие хитрые артефакты из других миров и у меня найдутся, как и возможность незаметно уйти. Особенно, когда очень хочется рассчитаться по долгам с одной «старой знакомой». – Что вам надо? Я осторожно попятилась, отступая… Вернее, попыталась отступить, но через несколько шагов наткнулась спиной на преграду. Попробовала сдвинуться влево… вправо – то же самое. Меня окружала стена. Невидимая. Непреодолимая. А в теле ощущалась странная, давно забытая пустота. И сильная слабость. – Пространственная ловушка, – любезно пояснила Фами, наблюдая за моими тщетными попытками освободиться. – Крайне неприятная штука. Так что можешь даже не пытаться, она все равно не позволит сбежать и громкий крик погасит. Кстати, магию твою она тоже блокирует. Не знаю, что там у тебя за дар, но он мне уже заранее не нравится. Так что, как видишь, я подстраховалась. А насчет того, что надо… Сущая мелочь. Твоя жизнь. Ты испортила мою, я заберу твою. Справедливо, не находишь? Женщина вскинула подбородок, удовлетворенно разглядывая меня. – Боиш-ш-шся? – ядовитой гадюкой прошипела она. – Правильно делаешь. Жаль, времени у нас с тобой мало. Я бы с удовольствием пообщалась подольше. Посмаковала бы твой страх. Он такой приятный на вкус. Сладкий. Она нервно облизнулась. На щеках проступил неестественный румянец, а презрительная улыбка теперь больше напоминала оскал. И вообще, присмотревшись, я поняла, что выглядела леди Хейлайл как-то нездорово. Словно наркоман, давно не получавший привычной дозы. – Тебе лечиться нужно, – выпалила я, отбросив ненужную вежливость и мучительно соображая, что делать дальше. Так просто сдаваться и умирать я не собиралась, но в голову ничего путного не приходило. – Нужно, – почти спокойно согласилась Фами. – Только поздно уже, ничего не изменить… А все ты виновата. Я знала, с самого начала поняла, что от тебя одни неприятности будут. И Кир с тобой сразу снюхался. Господи, что за слово-то такое неприятное и странное – «снюхался». Хотя, если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с тигрейшеством встретились и как он нос воротил от сумки с духами, то вполне точное определение получается. – И потом. Я ведь почувствовала, что это не Кир, а ты сверток с пылью нашла. Не представляю, как, но нашла. Смешала меня с грязью. Уничтожила. Именно ты… – женщина обвинительно ткнула в меня пальцем. – Я всегда во всем была первой, а теперь… из-за тебя… Лучше умереть, чем терпеть такое унижение. Смерти я не боюсь, заодно и тебя с собой прихвачу. Пусть Кирстен на своей шкуре ощутит, каково это, все потерять… Губы Фами некрасиво подергивались. Взгляд сделался совсем больным, а речь торопливой, невнятной. И прежде, чем я успела хоть что-то ответить, она отпрянула, увеличивая дистанцию между нами, выставила перед собой ладонь, и с ее пальцев сорвалась ослепительно яркая шаровая молния. Время словно замедлилось. Раскаленный добела огненный шар, увеличиваясь в размерах, несся прямо ко мне, а я… Я ничего не могла сделать – ни сбежать, ни позвать на помощь, ни воспользоваться своей магией. Я похолодела от ужаса, к горлу подступила тошнота, ноги ослабли, сделались ватными, и в этот момент откуда-то сбоку к нам смазанной тенью метнулась тонкая фигурка и заслонила меня, принимая удар. Зимина…. Не помня себя от ужаса, я бросилась вперед, пытаясь проломить стены ловушки. Наташка… Она же сейчас… Она… Пламя ударилось о вытянутые руки подруги, растеклось по ним, охватило все тело, полыхнуло ярким факелом и… погасло, не причинив Зиминой никакого вреда. Она словно впитала огонь в себя. Поглотила без остатка. Я едва осознавала, что происходит, в голове звенело и мутилось, перед глазами плясали мушки, а в горле застрял комок, мешая дышать. Последнее, что я услышала, прежде, чем потерять сознание, был крик… нет, рев Марвелла: – Ева!.. А затем меня поглотила тьма. *** Сознание возвращалось, а вот осознание стремительно запаздывало. Но даже в таком состоянии я понимала, что нахожусь в помещении, где пахло травами, чистым накрахмаленным бельем и чем-то еще… возможно, лекарствами. Больница? Вполне логично, принимая во внимание мой недавний обморок. Кроме того, я ощущала чье-то присутствие, напряженное молчание и очень знакомую ярость. Марвелл… Он, действительно, пришел, хоть и с опозданием, и сейчас жутко злился. Наверное, я снова сделала что-то не так. Поэтому глаза открывать не торопилась, продолжая притворяться, чтобы лишний раз не будить в начальнике зверя. Но вскоре стало понятно, что дело вовсе не во мне, и рычал тигрейшество на кого-то другого, незнакомого. Честно признаться, я этому «кому-то» совсем не завидовала. – Не вы ли, советник Орланд, убеждали меня в полной безопасности моих стажеров, когда совет принял решение не заключать Фами Хейлайл под стражу, а оставить ее на время следствия под домашним арестом? Кто рассуждал о полной защите и абсолютной надежности академических стен? Кто виноват сейчас, когда пострадали две юные, перспективные, еще необученные сотрудницы таможни? – Но, Марвелл… Вы же знаете правила. Решения совета магов не оспариваются, а исполняются в точности, – судя по голосу, Орланд был немолод. А еще он волновался. Я чувствовала его тяжелое дыхание. – Кроме того, случай вопиющий. Не забывайте, что высший магистр Хейлайл, дядя леди Фами, глава совета, и стало бы вопиющей бестактностью… – Бестактность, уважаемый Рендл, это подвергать смертельной опасности окружающих, оставляя на свободе преступников только потому, что они близкие родственники членов совета. Последуй вы моим советам, леди Хейлайл судили бы лишь за должностное преступление, а сейчас на ней еще и попытка убийства. К счастью, неудачная. Но в этом не ваша заслуга и, к прискорбию, не моя, – гнул свою линию тигрейшество. – А посему я требую… – Но вы не можете… – Могу, Орланд, могу. – Вы не смеете!.. – продолжал упорствовать советник. Но уверенности в его тоне явно не доставало. – Смею. И вам это прекрасно известно. Я требую усилить охрану академии, прекратить инспекцию моего департамента и сосредоточиться на проверке чиновников, подчиняющихся непосредственно совету магов. Фами Хейлайл заключить под стражу и поместить в антимагическую камеру, обязать ее пройти лечение, если понадобится – принудительное… – начал перечислять Кирстен, но его снова прервали. – Не слишком ли, Марвелл? По-моему, вы слишком много хотите. – Это лишь необходимые в данный момент меры. Список всех мероприятий я завтра передам в совет, – отчеканил лорд лиректор. – А если совет не пойдет вам навстречу? Советник еще пытался язвить, но голос его заметно дрогнул, а значит, битву он уже проиграл. – Уверен, вы отлично представляете, что тогда произойдет, Орланд. У меня достаточно компромата на каждого. Эти данные тут же станут известны. Кроме того, расследование по делу ведьм так и не было завершено. Его можно возобновить. – Вы забываетесь! – сорвался на крик «уважаемый Рендл». – Возобновить расследование имеет право лишь пострадавшая сторона, то есть ведьма или ведьмак. У вас имеется кто-нибудь на примете? – Я не вступаю в схватку, не имея доказательств. Вам ли не знать… Спор накалялся. Вероятно, все это переросло бы в грандиозный скандал, но тут вмешался еще один участник. – Вы лишились рассудка, магистры? – резко прервал он спорщиков. – В палате для исцеляемых недопустимо вести себя столь громко. Здоровье любит тишину и покой. Вон! – Я верховный советник! – мгновенно возмутился Орланд. – А я главный целитель академии, которому приходится устранять результаты ваших недоработок. Прошу выйти. Дайте, наконец, пострадавшим возможность прийти в себя и набраться сил. – Бездна ведает, что у вас тут творится, – раздраженно прошипел «уважаемый», но все же подчинился, и я услышала удаляющиеся шаги. – Лорд Марвелл, вас это тоже кается. Покиньте палату! – И не подумаю, но обещаю вести себя тихо, – прозвучало в ответ упрямое. Лорд директор явно не собирался отступать. Целитель это тоже понял. Вздохнул устало. – Хорошо. Но если наступит ухудшение состояния больных, вся ответственность ляжет на вас. – Согласен. Снова шаги, скрип двери, хлопок и… И все. Воцарилась тишина, хотя Кирстен по-прежнему находился рядом. И что делать? Разыгрывать из себя спящую дальше или нет? Еще и нос зачесался так некстати… – Всем притворяющимся разрешается отмереть, – хмыкнул Марвелл, и, словно подтверждая его слова, я звонко, с удовольствием чихнула. – Будь здорова, Ева. Так, кажется, говорят в вашем мире? – Спасибо. Я приоткрыла глаза, осторожно осматриваясь. Четыре тумбочки, четыре кровати, стулья – ничего необычного. Две дальние койки пустовали, а на соседней я увидела Зимину. Судя по улыбке, мелькнувшей на губах подруги, когда она перехватила мой взгляд, не я одна в этой комнате только что изображала «недвижимость». Лорд директор это сразу понял и раз затеял разговор с советником именно здесь, в нашем присутствии, значит, хотел, чтобы мы с Наташкой услышали и узнали подробности. В этом не было сомнений, как и в том, что тигрешество явно рассчитывал на взаимную откровенность. – Ева, расскажи о том, что произошло. Подробно, не упуская деталей, – словно прочитав мои мысли, тут же потребовал он. Рассказала… Что там скрывать? Когда дошла до устроенной Фами западни, которую не смогла заметить, даже после того, как в нее угодила, Кирстен нахмурился. – Проблема в том, что и я не сразу ощутил ловушку, хотя должен был. Да и ее магическая решетка… Потребовалось слишком много сил и времени, чтобы разрушить плетение и освободить тебя. Я чуть не опоздал. Если бы твоя приятельница не успела раньше… – он не договорил, с силой сжал кулаки. Даже глаза прикрыл на мгновение, явно пытаясь успокоиться. А затем повернулся к Наташке. – Благодарю. Признаться, я в растерянности. С одной стороны, вы спасли подругу, но с другой… проявили безрассудство, подвергнув свою жизнь опасности. – Но все же обошлось, – с улыбкой отмахнулась Зимина. – Я знала, что могу помочь. Когда вышла из учебного корпуса, сразу почувствовала, что Евка в опасности, вот и побежала туда. Потом вы появились… А шар этот огненный уже летел… И внутри меня что-то будто рванулось ему навстречу… В общем, на раздумья ни секунды не оставалось, иначе я непременно бы струсила. Марвелл только усмехнулся, услышав столь откровенное признание. На самом деле, в последнее время я тоже многие поступки совершала инстинктивно, руководствуясь исключительно интуицией. А у Натальи она точно была, иначе подруга не сорвала бы объявление, и мы бы не попали в другой мир. – Что ж, – произнес Кирстен. – Все хорошо, что хорошо кончается. Поздравляю, стажер, с раскрытием новой грани вашего редкого дара. Даже истинным лесным не часто удается противостоять стихийной магии, вы же с легкостью ее впитали. Осталось закрепить навыки. Соответствующие тренировки будут обязательно включены в вашу индивидуальную программу. В свою очередь, обещаю сделать все возможное для вашей безопасности. – А… что с леди Хейлайл?