– Да, я всё ещё здесь, – почти рассеянно говорит он. Его лицо выглядит обеспокоенным, но глаза почти ничего не выражают. Он медленно садится, заставляя меня также сесть. – Когда им сообщили эту информацию? Насколько всё плохо? Да, она здесь. Мы в Сагино, у её тети. Кэл встает и идёт в другой конец комнаты. Я тоже встаю и иду за ним. Он перекладывает телефон к другому уху. – Одну минуту, ладно? – говорит мужчина. Его голос дрожит, и это заставляет моё сердце биться быстрее. Я ещё никогда не видела его таким. – Малыш, что случилось? – инстинкт кричит мне не оставлять его одного. – Мне нужна минута, – его голос звучит холодно и сурово. Вопреки здравому смыслу я киваю и отхожу назад, позволяя ему выйти из дома. Я вижу из окна, как он ходит из стороны в сторону и продолжает говорить по телефону. Никогда ещё не видела его таким удрученным. Злым – да, но не таким. Я бы отдала всё на свете, чтобы услышать, что ему сказали. У меня засосало под ложечкой – такое же чувство возникает, когда я вижу знакомую сумку, которую он берёт при поездке в командировку, но сейчас ещё хуже. Машина Рейвен останавливается. Я смотрю, как она идет мимо Кэла в дом. Он здоровается с ней, но продолжает ходить и говорить по телефону. Я встречаю её на пороге. – Милая, у Кэла всё хорошо? Он кажется расстроенным, – спрашивает тетя, закрывая дверь. – Ты в порядке? – спрашивает она, дотрагиваясь до моего плеча. – Я-я не знаю. Ему позвонил Декстер, и о чём бы они ни говорили, но это точно что-то плохое, – объясняю я, обнимая себя за плечи. Теперь мы обе стоим у окна, наблюдая за ним. – Может, ему надо вернуться домой? – спрашивает Рейвен. – Я не знаю. Может быть, но я думаю, дело в чём-то более серьезном. Он не показался тебе злым? – Нет, скорее обеспокоенным или встревоженным, – говорит она, подтверждая мои страхи. За три года я никогда не видела его встревоженным или взволнованным из-за чего-то. – Обычно Кэл так не переживает из-за работы, – вслух говорю я, но больше самой себе. Кэл хорош в своём деле, и я бы даже сказала, что он предан ему, но оно не волнует его до такой степени. Всего лишь раз я видела его в таком эмоциональном состоянии из-за работы, и это было как раз перед тем, когда всё начало меняться между мной и Кэлом. Тем не менее, это что-то другое. Наконец, он кладёт трубку и разочарованно проводит руками по волосам. Я направляюсь к двери, но Рейвен мягко берёт меня за руку. – Милая, возможно, ему надо побыть одному? – говорит она. Я смотрю, как он пинает ногой землю, как будто это чья-то голова. – Я не могу, – говорю я извиняющимся тоном. Может, ему и нужно побыть одному, но я не могу сдержаться. Мне необходимо узнать, что происходит, и всё ли с ним в порядке. Я быстро бегу вниз по ступенькам. – Кэл, что-то не так? Что случилось? Он бросает на меня взгляд и снова обращает всё своё внимание к земле. – Что случилось? Поговори со мной, – умоляю я. Я подхожу к нему ближе и прикасаюсь руками к его лицу. На секунду он становится уязвимым, и эти серые глаза, которые захлестывают меня, становятся редко появляющегося светло-зеленого оттенка. Кэл открывает рот, начиная говорить, и я представляю, что он вот-вот скажет мне, что случилось. Наконец-то он позволит мне узнать, что его так беспокоит, что бы это ни было. То, что всегда проскальзывает между нами и разделяет нас, вот-вот обнаружится. Но так же быстро, как и пришло, оно уходит. Его нет. Выражение лица Кэла становится холодным. Он убирает мою руку со своего лица и уходит от меня, стремительно направляясь к дому. – Кэл, поговори со мной! – кричу я, следуя за ним, когда он уже входит внутрь. – Что сказал Декстер? Это по поводу сделки? – я иду за ним по лестнице в мою комнату. Он берёт своей кошелек и ключи. – Ты уезжаешь? Что случилось? – Кэл выходит из комнаты, не говоря ни единого слова, и быстро сбегает вниз по лестнице. – Куда ты едешь? Ты можешь сказать что-нибудь? Я хватаю его за руку, но он вырывает её и выходит из дома. Выйдя за ним, я подавляю злость. Знаю, что-то не так. Кэл выключает сигнализацию своего «Порше» и идёт к водительскому креслу. Открывая пассажирскую дверь, я забираюсь внутрь и пристегиваю ремень. – Что ты делаешь? – резко спрашивает он. – Я еду с тобой, – говорю я ему. – Нет, не едешь, – коротко отвечает мужчина. – Нет, я еду. Что-то случилось, и ты не скажешь мне, что именно. Я не позволю тебе уехать вот так. Складывая руки на груди, я смотрю перед собой и избегаю его разгоряченного взгляда. Я кладу ногу на ногу, понимая, что выгляжу смешно, ведь на мне нет обуви, но если выйду из машины, он добьется своего. – Лорен, выходи из машины, – говорит Кэл, и его голос становится громче. – Нет, я еду с тобой, – решительно говорю я. – Лорен, выходи из чёртовой машины! У меня нет на это времени! – кричит он. – Нет! – кричу я на него в ответ. Через секунду он выходит из машины и идёт к моей двери. Он открывает дверь, и я пристально смотрю на него. – Не заставляй меня вытаскивать тебя из машины, – тихо говорит мужчина, и я игнорирую его настойчивый взгляд. Через секунду он уже отстегивает мой ремень безопасности. Я отталкиваю его, и он обхватывает меня за талию, поднимая с сиденья. – Я не выйду! – я хватаюсь за руль и держусь изо всех сил, но ему каким-то образом удаётся ослабить мою хватку. А во время этого я как-то задеваю гудок. Мы сделали столько всего, чтобы не привлекать внимание. – Прекрати, Кэл! – кричу я на него, пока он несёт меня к дому. Я пытаюсь вырваться из его рук. Один из соседей Рейвен вышел из дома и смотрит на нас. Должно быть, Кэл тоже заметил его, поэтому опускает меня на землю. Я уже собираюсь идти обратно к машине, но он преграждает мне путь. – Чёрт, Лорен! Иди в дом, ты не едешь со мной! – Почему? Почему мне нельзя с тобой поехать? – кричу я на него, и он разочарованно закрывает лицо руками. – Ты просто не можешь! Ты тратишь моё время, заставляя меня заниматься с тобой этой ерундой! – кричит он. – Просто… просто иди в дом, – злобно продолжает Кэл, и я начинаю плакать. Он демонстративно качает головой. – Пожалуйста! – говорит он всё ещё громким тоном, но уже смягчившимся. – Что там происходит? – яростно кричит Рейвен с крыльца. Очевидно, она услышала тот шум, который мы вызвали. И последнее, чего бы мне хотелось – это смущать её всей этой драмой на её переднем дворе. – Ладно, тогда иди, – говорю я, глотая всё ещё льющиеся слёзы и указывая на его машину. – Я вернусь, – его единственные слова перед тем, как он садится в машину. Спустя несколько секунд я замечаю, что Рейвен стоит возле меня. Она что-то говорит, но я не могу толком разобрать. Всё моё внимание приковано к черному «Порше», который выезжает с подъездной дорожки, забирая с собой весь прогресс за прошедшие пару дней. Я понимаю, что всё это было как повязка на открытой ране, которая ещё даже не собирается заживать. Глава 14 10 мая 2008 года – Вот, мы и пришли, – говорит Кэл, когда мы останавливаемся перед одной из двух дверей на всём этаже. Он открывает её и отходит в сторону, позволяя мне войти первой. В машине мне это казалось хорошей идеей – подняться в его квартиру, но сейчас я сама сомневаюсь в правильности этого поступка. После того, как мы вышли из музея, он упоминал, какой прекрасный вид на горизонт открывается из его квартиры. Я сказала, что видела горизонт Чикаго только с террасы клуба, и тогда Кэл сказал, что из его окон открывается потрясающий вид. Поднимая свой взгляд, я вижу, что он всё ещё ждет, пока я зайду. Я прикусываю губу. Может, это была не такая уж и хорошая мысль, я не знаю, что всё это предполагает в его мыслях... возможно, мне следует просто сказать, что я неважно себя чувствую, и поехать домой. Я смотрю на него ещё раз и вижу на его лице довольную ухмылку. Улыбаясь ему в ответ, я игнорирую его забавную реакцию на мою нерешительность и прохожу мимо него. – Спасибо, – тихо говорю я, пока захожу в квартиру... или скорее пентхаус. Бабочки в моём животе утроились. Стук моих каблуков о деревянный пол шоколадного цвета эхом отдаётся по всему дому. Я испускаю изумлённый вздох и замечаю высокий сводчатый потолок, который разоблачает второй этаж, а к нему ведёт длинная закруглённая лестница. Следующее, что бросается мне в глаза – это концепт открытой кухни с оборудованием из нержавеющей стали, которая отделена от зоны гостиной островком. Могу поспорить, он из гранита. Здесь нет много мебели. Только белая кушетка с угловым диваном, который подходит к ней по цвету и простирается на много миль вперед. Перед ним стоит телевизор с диагональю экрана, как минимум в семьдесят дюймов. Есть также круглый стеклянный столик, отделяющий диваны от телевизора. Но что заставляет меня замереть на месте, так это прекрасные окна от пола до потолка. Удивляюсь, как я не заметила их раньше, ведь они занимают всю левую стену квартиры, открывая захватывающий вид на Чикаго. – Это-это потрясающе, – тихо говорю я вслух. Чувствую, как Кэл касается моих плеч, и нервы заставляют меня подпрыгнуть. – То, что я помогаю тебе снять куртку? – улыбается он, указывая на неё. «Боже, Лорен! УСПОКОЙСЯ!» – Не нужно вот так незаметно подкрадываться к людям, – шучу я, и позволяю ему снять мою маленькую курточку, если её вообще можно так назвать, ведь она сделана из такой легкой ткани. – Я запомню это, – причудливо говорит парень, и берёт то, что лучше описать как мою шаль, и исчезает в другой части дома. Я потираю плечи, внезапно чувствуя себя уязвимой, ведь на мне только тонкий кусочек облегающей материи. Проведя рукой по уже раскрутившимся локонам, я подхожу к широкому кухонному островку и присаживаюсь на один из высоких белых стульев. Я снимаю свои лодочки в надежде, что на пульсирующих от боли ступнях не появятся мозоли, и поднимаю взгляд, как только появляется Кэл, направляющийся к стерео-системе. – Это, правда, прекрасно, – говорю я ему, ещё раз поражаясь виду из окна. – Спасибо. Музыка начинает заполнять дом, играя одновременно навязчивую и завораживающую песню. – Мне нравится эта песня, – говорю я, охваченная медленным и чувственным ритмом.