– Это одна из моих любимых, – отвечает он. Кэл вынимает стеклянный кувшин из гигантского холодильника из нержавеющей стали и наливает воду со льдом в два стакана. – Она интересная. Вообще-то, мне на ум приходит другое слово, но я не хочу его озвучивать – сексуальная. Я слышала вульгарные песни о сексе, но никогда не думала, что песня не о сексе может быть почти эротичной. – Я думаю, что она сексуальная, но может, так кажется только мне, – говорит он обыденным тоном. Улыбаясь мне озорной улыбкой, парень протягивает мне стакан, и я тоже улыбаюсь, чувствуя, как у меня горят уши. – Это именно то слово, – соглашаюсь я, делая глоток воды. Такое ощущение, что температура поднялась, по крайней мере, градусов на десять. Я начинаю осматривать квартиру, чтобы как-то отвлечься. – Ты здесь проводишь много времени? – рассеянно спрашиваю я. Большинство парней, которых я знаю, не часто занимаются уборкой. Даже когда у них остаётся девушка, если они уберут мусор со стола, то думают, что хорошо убрали. Но в этом доме нет ни единого пятнышка. Ни одна вещь не кажется неуместной. Каждая поверхность в доме блестит, и нигде нет пыли. – Что ты имеешь в виду? – серьезно спрашивает он. Я удивлённо поднимаю бровь. – Эмм, не знаю. Я думала о том, что всегда сижу дома, если не на работе или на занятиях, – хихикаю я. «Я только что хихикнула?» Ещё я начинаю понимать, какая у меня невероятно скучная жизнь. – Ты была когда-нибудь заграницей? – спрашивает Кэл. – Дальше всего я была во Флориде, на свадьбе своей двоюродной сестры, – смеюсь я, наблюдая, как он заходит за барную стойку. Я быстро обуваю свои туфли обратно. – Это надо поправить, – говорит он, усаживаясь на барный стул рядом со мной. Я чувствую покалывание на коже от того, что теперь мы сидим близко друг к другу, совсем одни. И я делаю глоток воды. – Я ещё никогда не встречал таких женщин, как ты, Лорен, – говорит он, ещё раз бросая на меня пристальный взгляд. Его бровь поднимается вверх, словно парень пытается меня разгадать. – Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, быстро допивая воду. Кэл улыбается. – Просто ты – одна из самых красивых женщин, что я когда-либо видел, и ты не пользуешься этим ради своих интересов. Здесь я ещё такого не видел, – говорит он, пока берёт меня за руку и ведёт в середину зала. Правда, я не знаю, что ответить на это. – Я открою тебе секрет, – говорит Кэл. Он обнимает меня одной рукой за талию, а в другую кладет мою. «Пожалуйста, не будь женатым или серийным убийцей». – Тот день, когда мы встретились – это был не первый раз, когда я увидел тебя, – говорит он, и кладёт мои руки себе на плечи с хитрой улыбкой. Я нервно хихикаю. – Впервые я заметил тебя, когда был в «Пещере». Ты была единственной официанткой, которая не подходила для этого места. – Это комплимент? – спрашиваю я, смеясь. – Комплимент, – говорит он с небольшой улыбкой на лице. Я убираю руки с его плеч и нерешительно обхватываю шею. – Ты довольно хорош в этом, – говорю я, слегка удивленная. Кэл – первый парень из тех, с кем я когда-либо танцевала, и кто не оттоптал мне все ноги за первые десять секунд. Он умело кружит меня. – Не знаю, о чем ты говоришь, – невинно отвечает парень. – Конечно, не знаешь. Снова прижимая меня к своей груди, он продолжает танец. Его рука начинает поглаживать мою поясницу, и по спине пробегает дрожь. Его прикосновение наряду с этой музыкой почти что опьяняет. Я закрываю глаза и кладу голову ему на грудь. Пока мы качаемся вперед и назад в такт музыке, он ведёт меня во всех отношениях. – Я никогда еще так себя не чувствовала, – тихо говорю я, сама не узнавая тон своего голоса. – В хорошем смысле? – спрашивает Кэл. Я не могу даже произнести ни слова, а просто киваю. – Я могу сделать так, что ты будешь чувствовать подобное каждую ночь. – Правда? – слегка смеюсь я, ощущая себя так, словно парю в воздухе. Он неожиданно останавливается. Поднимая на него свой взгляд, я вижу, что парень пристально смотрит на меня. – Я абсолютно в этом уверен. – Но стал бы ты так делать? – спрашиваю я. Не уверена, почему я так сказала. Я чувствую, что слегка не в себе, хоть и выпила сегодня всего лишь один бокал шампанского. Не хотела, чтобы Кэл чувствовал себя некомфортно, принимая во внимание, что он не пьет. Ну да, я чувствую себя слегка не в своей тарелке, но совсем не в плохом смысле. – Если бы ты попросила, – отвечает он. Сарказм снова вернулся и испортил момент. Я тихо смеюсь. – Так вот, что ты говоришь всем девушкам? Парень ещё раз кружит меня под своей рукой и прижимает к груди мою спину, обнимая руками за талию и покачиваясь под гитарный ритм в песне. – Кто сказал, что мне приходится что-то говорить, – тихо отвечает он. Его губы находятся на опасно близком расстоянии от моего уха. – Уверена, что тебе и не приходится, – говорю я, стараясь показаться безразличной. – Так это отличает меня от всех остальных? – Ты другая. С того момента, когда впервые увидел тебя, я знал, что ты другая. – Как? – мне любопытно. – Ну, ты не бросилась мне на шею, как только увидела мой «Астон Мартин», – смеется Кэл. Я не могу сдержать улыбку. – Что ж, у меня невероятная сила воли, – отвечаю я с сарказмом, – и высокие личностные стандарты. Я обнаружила, что использую сарказм как защитный механизм, когда я с ним. Правда состоит в том, что я не могу винить тех девушек, которые бросались ему на шею. Он определенно сам так на них влияет, даже без машины. Я ощущаю легкий смешок, рокочущий у него в груди, но парень не говорит ни слова. – Итак, скажи мне, что будет дальше? Я закрываю глаза, концентрируясь на его руках, пока они ползут вверх и остаются на моих плечах, а затем медленно скользят вниз по предплечьям, от чего по телу пробегает дрожь. Я поворачиваю голову, чтобы снова посмотреть на него. Он лукаво улыбается. – Это зависит от тебя. – Правда? – говорю я. Снова закрывая глаза, я чувствую его дыхание на шее, и это заставляет меня закусить губу, чтобы удержаться и не сказать ему, как это на меня действует. – Если бы я не знала наверняка, то сказала бы, что ты пытаешься меня соблазнить, – мурлычу я, пока его рука медленно переползает на мой живот. – Скажи мне, я справляюсь? – его голос становится сиплым, почти что опускается до шёпота. Мой маленький внутренний голос сейчас сойдет с ума, крича на меня. Вот, когда я должна пожелать ему «спокойной ночи» и сказать, что хорошо провела время и мне пора идти, но у меня с этим проблемы. Удар грома вытаскивает меня из состояния транса, в которое я вошла. Высвобождаясь из его объятий, я подхожу к окну и наблюдаю, как капли дождя раскрашивают город. Кэл подходит и становится рядом со мной. Я не смотрю на него, но знаю, что он наблюдает за мной. – Я не хотел, чтобы ты почувствовала себя неудобно, – тихо говорит он. – Ты не сделал ничего такого. Просто – просто всё это... Я не привыкла к такому, – признаю я, запинаясь. – Я не хочу, чтобы ты сегодня делала что-то, чего не хочешь сама. Как бы сильно мне этого не хотелось, – Кэл вздыхает и смеется. – Я буду всю ночь держать руки при себе, – невинно улыбается он, скрещивая руки на груди, и специально прячет кисти рук под мускулистыми плечами. Дело в том, что я не хочу, чтобы он держал свои руки при себе. Я хочу, чтобы они обнимали меня, и это пугает. Ещё никогда в жизни я так сильно не хотела кого-то, и это ошеломляет. – Ты, правда, так делаешь? Я серьёзно, это привычное дело для тебя? – спрашиваю я его с комом в горле, боясь услышать ответ. Он удивленно смотрит на меня: – Ну, я не собираюсь лгать и скажу тебе, что не святой. Далеко не святой. Я люблю женщин, и мне никогда не надо было тратить много усилий, чтобы заполучить одну из них, – напрямик отвечает он. Я тоже скрещиваю руки на груди. Думаю, где-то внутри себя я ревную, представляя всех этих женщин, которые стояли на этом самом месте, вошли в эту дверь и были в его постели. – Но ты – первая женщина, которой могу честно сказать, если ты останешься здесь сегодня и не покажешь мне, что у тебя под платьем, то я всё равно тебе перезвоню, – говорит Кэл с легким смешком, и меня это шокирует.