— Возможно. Но она не должна была ставить себя под удар ради меня. И со мной все было бы в порядке. То, что она встряла, все разрушило. Эти отвратительные мудаки увидели красивую девушку и превратились в диких зверей. — Тем не менее, я бы сказал, что это восхитительно, что кто-то вмешался, особенно одинокая девушка. — Наверное. Я не могу позволить себе идеализировать ее. Да без разницы. Я больше никогда не увижу ее, но если увижу, дам ей твой номер, чтобы вы могли подружиться. — Мне было больно, и я был истощен, и все еще взбешен, ну знаете, потому что получил удар ножом. Я вздохнул. — Извини, мужик, я придурок. Я просто устал и немного не в настроении. — Не в настроении? Брр, я ненавидел, что он всегда пытался контролировать мое гребаное психологическое благополучие. — Не в настроении как нормальный человек, а не «не в настроении в стиле Ашера». — Я привирал. В этот момент, спасибо выбросу адреналина, я был в состоянии действовать как-то, похоже на норму. Но я был «не в настроении с тиле Ашера», когда эти мудаки подошли ко мне. — Голоден? — спросил он. — Нет. Просто устал. — Эй, ты знаешь, я должен спросить это, — Миллер вздохнул. Я знал, что приближается. Праздники были не за горами. — Мама с папой принимают гостей на День благодарения. — Я не могу, бро. — Я был придурком, потому что отверг родителей, но я не мог смотреть им в глаза. Они думали, что хотели моего присутствия, но я был источником всех их проблем. Я делал им одолжение, оставаясь в стороне. — Я знаю, — сказал он грустно. — Они тоже по тебе скучают. — Миллер! — его жена, Элла, позвала его. Она обычно не приходила поздороваться, чему я не огорчался. — Ужин, — сказал Миллер, указывая большим пальцем в направлении дома. — Ладно, ну отдыхай. Я оставлю тебе поесть и принесу. И, пожалуйста, оставайся. Встреться со мной, прежде чем уйдешь. — О'кей. — Мои веки начали бунтовать, закрываясь на полуслове. — Отдыхай, мужик,— он хлопнул меня по плечу, и я дернулся, готовясь к боли. — Ух, — сказал я одурманено, устроившись на прохладных простынях. Бёрд Я лежала на своем футоне и смотрела «Ходячие мертвецы» с аккаунта «Нетфликс» Джордана. Спасибо Господу за не настолько бедных друзей. Сегодня у меня был выходной, и все, что я хотела делать — это лежать на диване и двигаться только для того, чтобы позволить своим легким вдыхать и выдыхать. Была проблема с однообразностью: она забирала так много энергии, что едва оставалась, чтобы тренировать навыки, за которыми я приехала сюда. Выгодой обучать несколько классов была в том, чтобы заставлять себя пересматривать и оттачивать собственные навыки несколько раз в неделю, и поскольку я уже находилась в студии, я могла остаться, чтобы немного потренироваться. Но чаще всего моя энергия сохранялась и выливалась в прослушивания. Танцы начали ощущаться больше как рутина, усиливая мою неуверенность, когда они должны были быть тем, что заставляло меня забыть о ней. Я начала дремать славным послеобеденным сном, когда зазвонил мой телефон. Это была моя сестра, Джесса, с которой я разговаривала примерно несколько раз в неделю и которой не звонила с нападения. С тех пор как у нее появились дети, она все больше и больше относилась ко мне по-матерински, и я просто знала, что она придет в бешенство, когда расскажу ей об инциденте. Я уже несколько раз игнорировала ее звонки, поэтому у меня не оставалось выбора, кроме как, наконец, принять его. — Привет, Бёрди! — Привет... — Ты спала? — Типо того. — Ох, ну, как дела? — звук детского ТВ-шоу раздавался на заднем фоне. — Дети смотрят телевизор с объемным звуком? — На самом деле так громко? Подожди, я убавлю громкость. — Звук телевизора был заменен на воркование и бормотание ребенка. — Это Эмми? — спросила я. — Да, — сказала Джесса ласковым голосом. — Она только что проснулась и на удивление в хорошем настроении. Хочешь поздороваться? — Конечно. — Скажи привет тете Бёрд! Лепетание Эми прошлось по мне, заставляя чувствовать тепло и нежность. — Привет, маленькая Эм! — сказала я в трубку. — Ладно, дай-ка я положу ее в манеж. Вот как обычно проходили звонки моей сестры, 85% это была ее словесная борьба с материнскими заботами с нашими фрагментами попыток поговорить. — Ладно, Эми в безопасности, а Бенджи спит, так что можешь мне рассказать о себе. Как у тебя дела? — Хорошо, работа, ничего нового. Я взяла дополнительные занятия в танцевальной школе, чтобы обучать пятилеток. Боже мой, они такие милые. Проблемные, но милые. — А как обстоят дела с деньгами? Все в порядке? — Да, спасибо тебе.— Моя сестра была причиной, почему я могла позволить себе жить одной, даже в крошечной квартире ЛА. Она была единственной поддержкой от семьи, которая у меня была. И я очень старалась не просить, но временами приходилось, иначе счета не будут оплачены. — Как поживает Алек? — Хорошо, как обычно занят на работе, и скоро праздники, поэтому мы готовимся к ним. Ты приедешь домой? — она уже знала ответ. — Нет... я в любом случае я не могу это себе позволить. — Я куплю тебе билет. — Дело не только в этом. Ты знаешь это. Не то чтобы я была приглашена. — Не глупи. Если формальное приглашение это все, что тебе нужно, чтобы приехать домой, я скажу маме... — Нет. В любом случае у меня есть планы. Она вздохнула, что означало, что она признала еще одно поражение в битве «Затащи Бёрди домой». — В любом случае, кое-что еще случилось на этой недели. Хотя я в порядке. — Что? Что случилось? — На меня напали, когда я шла домой с работы. — Напали? Боже мой! Видишь? Все, я поговорю с Алеком. Мы поможем тебе оплатить жилье в более благополучном районе. Я не могу позволить тебе жить так. — Нет, все в порядке. Мне нравится здесь. Мое здание в хорошей части центра города ЛА, я просто должна проходить через несколько не очень благополучных домов. — Ну, то это также плохо. — Я не хочу переезжать. Вы ребята сделали достаточно для меня. В нападении я сама виновата. — Как ты сама можешь быть виновата? — Я попыталась быть добрым самаритянином, и это вышло мне боком. — Я убью тебя когда-нибудь, ты понимаешь это? Тебя и твой огромный рот. — Но ты же любишь меня за это. — Не помню такого. Мы с сестрой были во многом разными. Конечно, так как меня удочерили, мы не были биологическими родственниками. Она была настоящим биологическим ребенком моих родителей. У моих родителей были только мы двое. Позвольте мне объяснить — я никогда не чувствовала себя другой. Мои родители были одинаково строги с нами. Но пока моя сестра делала все, чего они хотели — идеальная миниатюрная блондинка с идеальным мужем бухгалтером и живописной маленькой семьей — я всегда уклонялась. Я была рыжеволосой смешанной девушкой (чего я точно не знала, но думаю, была смесь черного и белого. Я была другой в физическом смысле) с огромным шрамом на лице. Я не родилась уродиной, просто отличалась от нормы, и как будто Бог думал, что я не считала себя другой достаточно, он дополнительно пометил мое лицо. Я никогда не могла сосредоточиться в школе, хотя мои учителя говорили, что у меня блестящие способности. Вот причина того, почему мои родители отправили меня на танцы. Они думали, это взрастит во мне уверенность, потому что я ненавидела ходить в школу, ненавидела, как дети глумились надо мной, хотя моя популярная старшая сестра делала все, что могла, чтобы защитить меня. Они всегда надеялись, что это поможет израсходовать кое-какую энергию и улучшит сосредоточенность в школе, но думаю, что их надежды провалились. Они хотели, чтобы танцы стали инструментом, чтобы сделать меня податливой, а все что они сделали, это еще больше увеличили мое желание уклоняться. — Так что произошло? — спросила она. — Я возвращалась домой и увидела, как какие-то люди изводят парня. Я сказала кое-что, и они прицепились ко мне тоже. — О боже мой. Я правда хочу стукнуть тебя по башке. — Что нового? — Так они забрали твои вещи? — Нет, парень, за которого я заступилась, внезапно превратился в Чака Норриса, ударил одного и боролся с другим. Это было безумие. Один из них пырнул его ножом. Полиция приехала в самый последний момент. — Они напали с ножом? О боже мой, — если бы на ней было жемчужное ожерелье, она бы сжимала его. — Сколько их было?