– Ого-го. Настолько все плохо? – спрашивает он. – Слушай, Савви только лает и не кусается, так что, если это заставило твою толстовку «Лагерь Рейнольдс» вывернуться наизнанку… – В первую очередь, я вообще не хотела здесь быть. Только теперь, когда я это сказала, на меня снизошло осознание всей ситуации. Даже до того, как я все испортила и заняла первую строчку в черном списке Савви, я не могла подавить тревогу – чувство, что так много вещей, которые, как казалось, я хорошо знаю, теперь рушатся, а я не могу помешать этому. Родители лгали мне о Савви. Конни, возможно, лгала о Лео. И расстояние между мной и ними, кажется, только увеличивает ужас всего этого в десятикратном размере. Проще всего уехать отсюда. Притвориться, что последних двадцати пяти часов никогда не было. Никому не пришлось бы злиться, никто бы не пострадал. – Тогда что привело тебя сюда? – спрашивает Финн. – Ты из тех, кто гоняется за баллами SAT, типа «Стэнфорд или смерть»? – С точностью наоборот. – Так ты одержимая фанатка Савви? Я морщу нос. – Обойдется. Финн вытер всего одну тарелку. Я сдерживаюсь, чтобы не зааплодировать. – Должен сказать, я впечатлен – обычно требуется намного больше трех секунд, чтобы вывести Савви из себя. – Похоже, я все-таки преуспела в этом. – Знаешь, будет обидно, если ты сейчас уедешь. Я должна спросить почему, но мне, правда, настолько все равно, что он скажет. Единственное, что меня волнует – помыть посуду, найти Лео, чтобы объяснить все, и сделать все возможное, чтобы утром уплыть с острова на первом же пароме. – Просто без нормального Wi-Fi, способного транслировать более двадцати секунд видео на Netflix, ваша маленькая ссора – самое большое развлечение, которое у нас тут есть. Я закатываю глаза. – Но что еще забавнее – что вы, девчонки, до нелепого похожи. Больше, чем любая из ее савванатиков. – Финн делает паузу, с трудом справляясь с вытиранием второй тарелки. Такими темпами мы пробудем здесь всю ночь. – На мой взгляд, это сверхъестественно. Даже выражение лица «заткнись, Финн, ты меня бесишь», которое ты сейчас делаешь, прямо копия Сав… – Конечно, – выпаливаю я. – Она ведь моя тупая сестрица. Возможно, у меня было бы полшанса разыграть это как плохую шутку, если бы я не усложнила ситуацию, случайно уронив тарелку и застыв на месте, когда она отскакивала от резинового покрытия на кухонном полу и разбивалась о плитку. Я наклоняюсь, чтобы поднять осколки, а когда встаю, Финн смотрит на меня с широко открытым ртом. – Охренеть! Я отворачиваюсь, чтобы выбросить осколки тарелки в мусорное ведро. Пофигу. Мы с Савви вроде не давали слово на мизинчиках и не клялись на крови, что никому не расскажем об этом. – Ладно, ладно, остынь, Бабблз. Савви приемная. Игнорируй его. Игнорируй его, и он уйдет. – Или ты что? Ее сводная сестра? – Я уезжаю завтра, вот кто я. – Как ты ее нашла? Преследовала? – Он загорается, наслаждаясь каждой минутой этого. Он отмечает странность моей семьи так быстро, что я не успеваю за ним, и в этом вся моя чертова жизнь. – Одержимо хочешь стать как твоя родная сестренка? Он заставляет меня фыркнуть, потому что я бы в жизни не захотела быть хоть немного похожей на Савви с ее идиотскими правилами, даже если бы попыталась. У Финна не закрывается рот, будто он пишет следующую великую книгу, которая превратится в мини-сериал об убийстве на канале HBO. – Так и есть. И она даже не знает, что ты здесь, не так ли? Она просто занимается своими делами, постит свои соки в инстаграме, а тут ты, притаилась в… – Она попросила меня приехать сюда. – Я поворачиваюсь к нему так неожиданно, что он делает огромный, наигранный шаг назад, поднимая руки вверх в знак капитуляции. – Кстати, она моя чистокровная сестра, и она обратилась ко мне. Это она хочет выяснить, почему наши родители не рассказали нам друг о друге, и это она втянула меня в эту чушь с запретами жевать жвачку. Я делаю вдох, и внутри меня крепнет решимость, которая росла с тех пор, как началось это бесконечное наказание с мытьем посуды. – Так что да, я ухожу. Не в моих интересах провести это лето, чувствуя себя полной идиоткой. Приятно видеть, как самодовольная радость исчезает с лица Финна. По крайней мере, пока не раздается лязг открывающихся кухонных дверей, из которых возникает Лео. Он явно все слышал. Он стоит, держа в одной руке фартук, а в другой – что-то завернутое в алюминиевую фольгу, и смотрит на меня так, словно у меня выросла третья нога. – Лео, – шепчу я. – Что ты здесь делаешь? – Привет, чувак, – говорит Финн, перебивая меня. Ну, это не совсем так. Мой голос такой тихий, что я едва его слышу. – Как… – Что ты только что… – Он замолкает, видя выражение моего лица, и тут же подстраивается под меня. Даже в этот момент, когда он имеет полное право злиться, он думает о моих чувствах, а не о своих – но он не может скрыть это в своем голосе – обиду, такую тихую и глубокую, что она разбивает мое сердце. – Ты приехала сюда из-за Савви. Он напряженно смотрит на меня и кажется, будто все живые существа в столовой замерли. Даже Финн затыкается и делает шаг назад, словно пытаясь уйти с пути того, что происходит в этом небольшом пространстве между нами. – А теперь ты уезжаешь? – Я собиралась найти тебя и объяснить, – спешно говорю я. Я готовлюсь, что Лео потребует объяснений, но то, что происходит вместо этого, – еще хуже. Он словно сдувается и отводит взгляд в сторону запасного выхода. – Лео, подожди. Но он не слушает. Финн молча поворачивает голову к двери. Я, не теряя ни секунды, бегу через кухню, хотя мне строго приказали так не делать, при этом сообщив около миллиона других правил. Но когда я, спотыкаясь, выхожу наружу, то вижу, что над островом уже клубится густой туман, едва рассеиваемый путеводными огнями между домиками. Задний двор за кухнями выводит меня на главную развилку, расходящуюся в пяти направлениях, и ни в одном из них я не вижу Лео. Я хочу выбрать одно и бежать туда, в надежде, что выберу правильное и перехвачу его, но в том-то и дело… Я, может, смогу догнать его, но не могу изменить то, что только что произошло на кухне. В этот момент я даже не знаю, смогу ли угнаться за собственной жизнью. Глава восьмая – Ох, Эбс, не то чтобы я не рада тебя слышать… но сейчас почти два часа ночи в Италии, а если следовать простым математическим расчетам, в Сиэтле едва рассвело… Я съеживаюсь, прижимая телефон ближе к уху, и отстраняюсь, чтобы избежать взгляда сотрудника лагеря, который неохотно впустил меня в главный офис после того, как я стояла возле него, как потерявшаяся собачонка. – Сейчас пять утра, – смущенно говорю я Конни. – Это за пределами добра и зла. Что они с тобой сделали? По правде говоря, я звонила с твердым намерением расспросить ее о Лео и проанализировать разговор, который состоялся у них несколько месяцев назад. Но как только я слышу ее голос на другом конце провода, слова вылетают из меня слишком быстро, чтобы вопрос мог поспеть за ходом моих мыслей. – Конни, ты не поверишь. Лео здесь. Это лагерь «Эвергрин» с новым названием. Я столкнулась с ним на чертовом пароме. – Подожди, что? – Он знал Савви всю жизнь… – Подожди, что? – Только теперь он в ярости из-за меня… – Вернемся к моменту… – Но все это не имеет значения, потому что я вырвусь отсюда, как только не будет слишком рано, чтобы позвонить родителям. Восемь утра, наверное, подходящее время… – Эбби. Эбби. Подожди. Позволь… откусить огромный кусок от этих сфольятелл[17], – говорит она на идеальном итальянском, потому что это, в конце концов, Конни, которая достигла почти свободного владения языком за последний семестр. – Затем дай прожевать и переварить все, что ты только что сказала. После нескольких секунд пережевывания она прочищает горло и говорит: – Ладно, во-первых, если отбросить страшную ревность, что вы, ребята, проведете лето вместе без меня, пожалуйста, объясни, почему Лео злится? Мне казалось, возможности его гнева не выше, чем у крошечного щенка. Я выдыхаю воздух из легких и наблюдаю, как запотевает окно офиса. – Я… возможно, забыла рассказать ему о Савви. Проходит мгновение. – Ты забыла? Это означает, что она не купится на это, впрочем, как и Лео. – Я идиотка, – говорю я, чтобы не вдаваться в подробности. – Ты не идиотка. Это поучительная история о том, как избежать конфликтов, но точно не идиотизм. – Нет, это так. – Я опускаюсь на стул и откидываю голову на спинку. – Даже Савви ненавидит меня. Я разозлила одного из своих лучших друзей и свою тайную сестру, не пробыв здесь и дня. Я еду домой.